17 декабря 2010 года в Тунисе произошло событие, которое положило начало "жасминовой весне" в этой стране. А затем - бессчетным демонстрациям и акциям протеста, многочисленным "арабским веснам" - в Египте, Ливии, Бахрейне, Сирии и Йемене.

Примечательно, что символом "арабской весны" стал человек, который никогда не имел никакого отношения к политике и не преследовал никаких политических целей.

В 8 утра 17 декабря 2010 года 26-летний Мухаммад Буазизи, житель провинциального тунисского города Сиди Бузид, вышел из дома и выкатил на улицу свое единственное достояние - тележку, груженную фруктами и овощами. А также вынес электронные весы. Еще через час к нему подъехала полицейская машина. Фаида Хамди, офицер полиции, прекрасно знала, кто такой Мухаммад Буазизи, но все же потребовала предъявить лицензию на торговлю.

Далее версии разнятся: согласно некоторым местным источникам, лицензия необходима только хозяевам киосков и постоянных магазинов, тогда как торговать с тележки можно и без нее. Другие же утверждают, что любая форма торговли обязывает получить лицензию от местных властей, и намекают, что полиция требовала от Буазизи дать взятку за право продолжать торговлю.

Лишь в одном факте нет сомнений - Хамди конфисковала электронные весы молодого торговца, и опрокинула тележку со всем содержимым, а также выписала ему немалый штраф. Буазизи, единственный кормилец большой семьи, пошел в офис губернатора с тем, чтобы ему вернули электронные весы и отменили штраф. Однако губернатор отказался с ним общаться. Очевидцы рассказывают, что молодой человек вышел из здания, бормоча - "если и он не хочет со мной разговаривать, мне ничего не остается делать, кроме как сжечь себя".

Еще через несколько минут Буазизи приобрел канистру бензина на бензоколонке, вернулся на центральную площадь, облил себя горючим и зажег спичку. Ужасающие фотографии и видеозаписи живого факела попали в социальные сети (в 10-миллионом Тунисе уже в 2010-м было около 2 миллионов пользователей Фейсбука), а затем обошли весь мир. Мухаммад Буазизи получил смертельные ожоги, но не умер. Его госпитализировали в районную больницу, затем перевели в другую, расположенную в городе Сфакс, а оттуда перевезли в ожоговый центр в Бен-Арусе.

Пока Мухаммад Буазизи боролся за свою жизнь (он так и не пришел в сознание), его имя стало известно миллионам тунисцев. Многие из них чувствовали, что и они могли оказаться на его месте - в тисках нищеты, ощутить бессилие против коррумпированных властей и в отчаянии пойти на самый крайний шаг. Протесты в родном городе Буазизи начались практически сразу и не утихали до конца года. 31 декабря президент Туниса Зейн аль-Абидин бин-Али навестил его в ожоговом центре и пообещал предоставить ему самое лучшее лечение в одной из французских больниц. Однако это обещание так и не было выполнено. 4 января Мухаммад Буазизи скончался, не придя в сознание.

После его похорон, участие в которых принимали тысячи людей, акции протеста распространились и на другие города Туниса. Президент Бин-Али пытался подавить их, и в ходе столкновений с полицией погибло несколько десятков демонстрантов, которых подконтрольные властям тунисские СМИ сразу окрестили "иностранными агентами". Но пролитая кровь не испугала людей, выступивших против разгула коррупции, автократии и произвола властей, а также против самого Бин-Али, правившего уже 22 года. Они протестовали против насквозь прогнившего режима, который и в самом деле оказался гигантом на глиняных ногах - достаточно было ткнуть пальцем, как он рассыпался в прах.

14 января Зейн аль-Абидин Бин-Али, его жена Лейла Требельси, их родственники и приближенные лица бежали из Туниса, прихватив чемоданы с драгоценностями и несколько миллионов долларов. Бывший президент получил убежище в Саудовской Аравии и с тех пор оттуда не выезжал.

В Тунисе с того времени прошли парламентские и президентские выборы, исламистская партия "Ан-Нахда" получила бразды правления, но, будучи не в силах подавить сопротивление в парламенте и на улицах тунисских городов, сама отказалась от власти. Демократический процесс в стране идет полным ходом, и многие по праву называют Тунис единственным успешным экспериментом "арабской весны". Причиной тому, возможно, являются широкий средний класс, небольшая численность и однородность населения (это, преимущественно, мусульмане-сунниты), высокий уровень грамотности и активное гражданское общество.

Разумеется, у Туниса есть и свои проблемы - в 2012-2013 из страны уехали сотни джихадистов на войну в Сирию и Ливию. А сейчас, когда "Исламское государство" потерпело поражение, они возвращаются на родину, представляя большую угрозу безопасности страны. Не преодолены и экономические трудности - безработица, инфляция и отсутствие роста - которые, собственно, и привели в декабре 2010 года к трагической гибели Мухаммада Буазизи. И все же, в отличие от других арабских стран, которые находятся на грани дезинтеграции, у Туниса есть надежда.

Подходит ли тунисская модель всем остальным арабским странам, попытавшимся ее воспроизвести? По прошествии 8 лет, кровопролитных войн, восстаний и переворотов можно с большой долей уверенности можно утверждать, что нет. Где-то эти процессы затормозила всесильная армия; где-то народные протесты вскоре уступили путь исламистам всех мастей и цветов; где-то выяснилось, что государства, по сути, и не было, а был диктатор и враждующие племена. Так или иначе, процесс, начавшийся в Тунисе пока движется в правильном направлении только в Тунисе.

Представлял ли в свое время Мухаммад Буазизи, когда чиркал спичкой, что у его действий будут такие последствия? Навряд ли. Его родственники рассказывают, что Буазизи никогда не интересовался политикой, и всего лишь пытался заработать на хлеб, чтобы обеспечить семью - маленьких братьев и сестер, а также пожилую мать и больного дядю. Именно поэтому в свое время многие демонстранты говорили, что они солидарны с Буазизи, однако хотят гораздо большего, чем он: смены правящего режима, кардинальных перемен и реформ в своей стране, справедливого распределения национальных ресурсов и свободы слова.

И все же - кто знает, как бы развивались события, если бы не уличная стычка между сотрудницей полиции и молодым зеленщиком, который поджег не только себя, но и весь Ближний Восток?