Прошедшие 14 апреля с.г. в Стамбуле переговоры представителей «шестерки стран-посредников» (в формате пяти постоянных членов Совбеза ООН плюс Германия), активно вовлеченных в разрешение сложного клубка международных противоречий, возникших в связи с ускоренным развитием Тегераном военной компоненты своей ядерной программы, были объявлены «судьбоносными для мира на всем Ближнем Востоке» задолго до их начала. При этом Вашингтон и Брюссель долгое время соглашались с мнением РФ и Китая, категорически отвергавших «военный сценарий», но на этот раз в Госдепе США и внешнеполитических ведомствах стран «евротройки» (Великобритания, Германия и Франция) высказались в том плане, что стамбульский раунд переговоров дает «последний шанс» выйти из иранского кризиса дипломатическими средствами. А их провал, соответственно, легитимирует попытки решения проблемы силовыми методами.

Региональный контекст

Заметим, что многочисленное обсуждение этой темы в мировых СМИ в большинстве случаев сводилось к тому, что операция по ликвидации иранской военно-ядерной инфраструктуры будет предпринята Армией обороны Израиля. По мнению многочисленных сторонников этой версии, именно Израиль, который действующий президент Ирана Махмуд Ахмадинежад неоднократно грозился «стереть с политической карты мира», должен быть в первую очередь заинтересован в том, чтобы у режима аятолл не появилось атомное оружие. Однако в самом Израиле далеко не все убеждены, что именно еврейское государство станет единственной или даже главной из стран, чья безопасность может пострадать, в случае если иранский военный ядерный проект будет доведен до конца.

Многие израильские эксперты полагают, что в этом случае в той же «очереди» — и не факт, что позади Израиля, — будут стоять ближайшие ядерные соседи Ирана. А именно, Индия, возможно, Пакистан и, парадоксальным образом, Россия — хотя именно проиранское атомное лобби этой страны внесло свой вклад в то, что иранская ядерная программа сегодня вплотную подошла к точке невозврата или даже пересекла ее. Но главную угрозу ядерный Иран будет представлять «прозападным» суннитским арабским монархиям Персидского залива, являющимся непосредственным объектом «джихадистских» устремлений иранских шиитских радикалов.

Далеко не случайно, что от Саудовской Аравии, по сообщениям СМИ, уже слышатся угрозы о начале разработки собственной военной ядерной программы, в том случае если Иран создаст ядерную бомбу. Показательно, что саудиты, несмотря на заявления разной степени громкости, на практике никогда не видели для себя угрозы в том, что подобным оружием, как считают на Западе и в арабском мире, уже более сорока лет якобы обладает Израиль, но считают, по словам высокопоставленного источника в Эр-Рияде, «совершенно неприемлемым, чтобы Иран имел ядерный потенциал, а Саудовское королевство его бы не имело». В таком же духе, до своего свержения в начале прошлого года, неоднократно высказывался и бывший президент Египта Хосни Мубарак, и не факт, что новое руководство этой страны, кто бы ни утвердился там у власти, в свете усиливающегося противостояния с Ираном готово полностью отказаться от этой доктрины своих предшественников.

Тем не менее в Израиле также несклонны преуменьшать возможную угрозу своей безопасности в случае, если в руках нынешних иранских лидеров окажутся ядерное оружие и средства его доставки. В политическом и экспертном сообществе Израиля мало кто готов прогнозировать модели поведения правящих в Иране исламских фундаменталистов в рациональных категориях — намного больше тех, кто готов поверить, что в случае, если у Тегерана появится атомная бомба, есть высокая вероятность того, что он ею воспользуется. Кроме того, даже если крайний вариант этого сценария и не состоится, «ядерный зонтик», который Иран будет в состоянии предоставить своим союзникам из числа действующих в Ливане, Сирии и ПНА террористических организаций, может серьезно расширить их оперативные возможности, не говоря уже о перспективах получения ими, в том или ином виде, иранских ядерных боеприпасов. Наконец, Израиль (понятно, что не он один) явно не выиграет и от геостратегической, социально-экономической и экологической дестабилизации Ближневосточного региона.

Именно поэтому нынешнее военно-политическое руководство Израиля считает необходимой деятельность по предупреждению появления у Тегерана ядерных вооружений в качестве приоритетного аспекта стратегии по обеспечению национальной безопасности страны. В этой связи премьер-министр Израиля Биньямин Нетаниягу и другие израильские политики, непосредственно вовлеченные в процесс принятия стратегических решений на «иранском треке», неоднократно заявляли, что достижение этой цели делает «легитимными и открытыми» все опции, включая силовую.

Подобную готовность израильских лидеров к действиям такого рода, однако, не следует рассматривать вне контекста двух существенных внешнеполитических обстоятельств. Первым является возможная реакция «региональных сверхдержав», таких как Турция, Египет и особенно Саудовская Аравия. При том что правители стран Персидского залива неоднократно давали понять Израилю, что они с восторгом примут удар ВВС ЦАХАЛа по ядерным объектам Ирана и даже готовы тайно этому содействовать, в израильском руководстве не сомневаются, что буквально на следующий день после того, как проблема будет решена, по инициативе Эр-Рияда и прочих арабских столиц (а с их подачи и в среде европейских «левых») будет развернута бурная кампанию по обвинению Израиля в военных преступлениях. Потому немало представителей израильских кругов, причастных к выработке военно-стратегических и политических решений полагают, что решать за саудитов их проблемы следует не раньше, чем аравийские монархии оплатят свою «часть акций», причем не только на иранском, но и на палестинском треке.

Американо-израильский контекст

Еще одним важным обстоятельством является то, что при планировании действий на иранском треке израильское руководство должно учитывать не только позицию России, Китая или арабского мира, но и в еще большей степени позицию западных союзников еврейского государства, в первую очередь — своего главного стратегического партнера — США. С момента прихода в 2008 году к власти администрации Барака Обамы из Белого дома и Госдепартамента прозвучало множество разноплановых, не всегда согласующихся между собой заявлений по иранской проблеме, большую часть которых можно свести к двум моментам. Первый: США полностью осознают угрозу, которую несет региональной и мировой стабильности иранская ядерная программа, и полны решимости не дать Тегерану обзавестись атомным оружием. Второй: США рассматривают «военную опцию» в качестве крайней меры, и хотя не исключают ее в принципе, при любом варианте развития событий отдают приоритет комбинации методов дипломатического давления на Иран с применением к нему экономических санкций. Это, как считают в Вашингтоне, в конечном итоге должно привести к «добровольному отказу» Ирана от развития военной компоненты своей ядерной программы.

Надо сказать, что отношение израильского руководства к подобной схеме в целом можно определить как достаточно скептическое. Там полагают, что экономические санкции, особенно в случае, если они действительно будут носить «парализующий характер», принесут некоторый эффект, но без давления на режим исламских фундаменталистов изнутри вряд ли смогут решить вопрос кардинально. Потому военная альтернатива должна занимать, как минимум, такое же место в рейтинге приоритетов, даже если Израилю придется в этом смысле «проявить инициативу». В этом пункте среди членов Узкого кабинета по вопросам государственной политики и безопасности, куда помимо премьер-министра входят вице-премьер и министр стратегического планирования Моше (Буги) Яалон, министр обороны Эхуд Барак, глава МИДа Авигдор Либерман, глава МВД Эли Ишай, министр по делам спецслужб Дан Меридор, политический советник Нетаниягу в ранге «министра без портфеля» Бени Бегин и секретарь Совета национальной безопасности Яков Амидрор, имеются определенные разногласия.

Часть из них полагают, что Израиль не сможет реализовать военную опцию ликвидации или приостановки иранской ядерной программы без всесторонней поддержки США — от дипломатического прикрытия до поставок Израилю бункерных бомб повышенной проникающей способности и дополнительных средств дозаправки самолетов в воздухе. Другие считают, что в крайнем случае ЦАХАЛ и сам справится с задачей уничтожения 20–25 целей на территории Ирана, которые должны быть поражены в случае, если будет принято решение остановить иранскую ядерную программу силовым путем. Причем даже если у Ирана появятся новые средства ПВО, например, российские С-300 и С-400, это не станет непреодолимой технической проблемой для ВВС еврейского государства.

В любом случае, и те и другие согласны, что военная операция, если решение о ней будет принято, должна быть в той или иной мере согласована с американцами. Именно эту цель, по мнению комментаторов, преследовал недавний визит в Израиль министра обороны США Леона Панетты и ответный визит в Вашингтон Эхуда Барака. Впрочем, эти контакты, судя по всему, имели ограниченное действие, поскольку и после них в позиции США все еще сохранялась разочаровывающая израильтян неопределенность. Довольно яркой иллюстрацией этого явления стала история о роли администрации США в «срыве» — в версии освещавших это событие СМИ — планов Израиля в случае необходимости атаковать Иран, используя «брошенные советские авиабазы» на территории Азербайджана, о чем было якобы достигнуто межправительственное соглашение. Публикацию об этом со ссылкой на источники в администрации США поместил 28 марта с.г. солидный американский журнал Foreign Policy.

Эта информация, которую почти немедленно опровергли официальные лица и Израиля, и Азербайджана, вызвала, тем не менее, бурный поток комментариев в СМИ. Резче всех, как всегда, высказался известный своими консервативными республиканскими настроениями бывший посол США в ООН Джон Болтон. В интервью телеканалу FoxNews он обвинил администрацию Барака Обамы в «предательстве ближайшего союзника США» путем преднамеренной огласки секретной информации, с тем чтобы не дать возможности Израилю нанести удар по Ирану. Подобного же мнения придерживались и ряд израильских комментаторов, заметивших, как это например, сделал военный обозреватель Второго канала ИТВ и агентства Ynet Рон Бен-Ишай, что Белый дом фактически ведет кампанию в американских, британских и израильских СМИ, намеренно «сливая» информацию иранскому руководству с целью предотвратить атаку на его ядерные объекты. А за этим, по тем же мнениям, стоит попытка вообще нейтрализовать те аспекты политики Израиля в сфере безопасности, которые не вписываются в нынешнюю ближневосточную доктрину Вашингтона.

Причины, по которым советники президента США пошли на этот нетривиальный шаг, остаются предметом дискуссий. Чисто умозрительно можно предположить наличие некой тактико-дипломатической комбинации, призванной, переводя внимание на якобы идущие израильские приготовления к удару по иранским ядерным объектам, создать информационную «дымовую завесу» над совсем иным планом нейтрализации ядерных амбиций Ирана. То есть планом, в котором роль США будет значительно больше, а Израиля — существенно скромнее. Однако такая версия пока имеет весьма небольшое число сторонников.

Несколько более популярна среди экспертов идея о том, что администрация Обамы в принципе выступает против военного сценария решения иранской ядерной проблемы и потому не только не собирается помогать Израилю, но и всячески «вставляет ему палки в колеса». Причем есть аналитики, подобные Джиму Филипсу из Heritage Foundation (своего рода «придворного аналитического центра» Республиканской партии США), который в интервью «Московским новостям» посчитал это обстоятельство «главной причиной напряженности между Обамой и Нетаниягу», побуждающей последнего все чаще озвучивать угрозу осуществления необходимых действий в одиночку.

Относительное большинство обозревателей как в Израиле, так и в США все же полагают, что за этим плохо вписывающимся в исторический контекст американо-израильского стратегического партнерства шагом Белого дома стоит не столько попытка продвижения на иранском направлении некоего американского плана, противоречащего видению ситуации из Израиля, сколько отсутствие такого согласованного плана пока в принципе. Если это так, то причиной следует скорее всего считать нежелание команды Барака Обамы, пришедшей в Белый дом, среди прочих с идеей (ныне уже явно исчерпанной) «перезагрузки» отношений с арабо-исламским миром, ввязываться в предвыборный год в очередную ближневосточную военную кампанию. И неважно, по своей ли инициативе, или по инициативе Израиля (все понимают, что и в этом случае США также не смогут остаться в стороне). Не исключено, что американскую реакцию подстегнула просочившаяся в израильские СМИ оценка израильских военных экспертов, назвавших крайним сроком, в который ядерную программу Ирана еще можно остановить с помощью бомбардировки, осень 2012 года, то есть накануне американских выборов, а это самый худший из всех возможных для команды Обамы вариантов развития событий.

С этой точки зрения в «сливе» (если он действительно имел место) стратегической информации о возможном использовании ВВС ЦАХАЛа территории «третьих стран» для удара по ядерной инфраструктуре Ирана содержится «двойное послание». Одно — в адрес правительства Израиля: просьба не предпринимать никаких самостоятельных активных действий на иранском треке без согласования с США, по крайней мере до запланированных в этой стране на ноябрь с.г. президентских выборов. Другое — настоятельная рекомендация иранскому руководству пойти навстречу требованиям международного сообщества в контексте отказа от военной компоненты ядерной программы. При этом в ней содержится явный намек на то, что США, всецело признающие право еврейского государства на самооборону, не смогут «бесконечно удерживать» Израиль от шагов, которые кажутся его руководству оптимальными в плане обеспечения национальной безопасности.