Люди и змеи. Продолжение 

В том, что сейчас происходит в окрестностях сектора Газы, Еврейский национальный фонд ЕНФ-ККЛ - одно из главных действующих лиц. Во-первых, это его леса там горят. А во-вторых, среди тех, кто противостоит "огненному террору" - работники его пожарного управления. Вот как выглядит ситуация с пожарами их глазами. 

С земли дым выглядел так убедительно, что даже наши сопровождающие засомневались: лес Беэри? Значит, опять многострадальный лес Беэри, едва ли не главная жертва нынешней волны палестинских поджогов… 

Мы подъехали к пожарной станции, где стояли на приколе несколько пожарных машин. С пожарной вышки нам помахал рукой дозорный. Мы поднялись к нему. Окрестности сектора Газы, превосходя по площади город с многомиллионным населением, плохо просматриваются, потому что на них и взглянуть-то особо неоткуда: там все плоское. Высота здесь ценится. 30-метровая вышка была установлена в 2 километрах от границы сектора. Лучший вид на этот город (на Газу) - только с ослепительно белого аэростата, который завис в километре от границы. Но там наблюдение осуществляется без участия человека. Пожарную вышку с живым наблюдателем шар не может заменить. 80 процентов очагов возгорания были обнаружены с таких вышек. 

 

Дозорного звали Махмуд, он был бедуин. Он сориентировал нас по сторонам света. Оказалось, что горел не лес Беэри. Дым поднимался с территории Газы, местные жители жгли мусор. Смешно, а ведь мы еще год назад реально опасались, что палестинцы свезут к границам сектора тысячу автопокрышек и подожгут, а ветер погонит дым в нашу сторону. Такая угроза казалась серьезной. Как быстро все может измениться. 

 

- А где же пожары? 

- Так рано еще. Бриз с моря начинает дуть с моря во второй половине дня, тогда они и начинают запускать свои шары. 

Вот еще одна особенность этой странной ситуации - война по расписанию, в соответствии с картиной ветров, которые или дают или не дают запускать к нам из Газы воздушные змеи, шарики и презервативы с зажигательной смесью. Первые огненные шары должны были полететь в 13:00 - 14:00. 

Но могли и не полететь. Поездка наша пришлась как раз на тот день, когда из Египта поступали противоречивые сообщения о завершающей стадии переговоров с ХАМАСом (с которым официально Израиль никаких переговоров никогда не ведет) -при посредничестве координатора ООН Николая Младенова. Второй день длилось затишье, и все застыло в неопределенности. 

В последующие недели можно было найти повод и для злорадства, что все сначала, и для удивления: неужели все? Поджоги не прекратились, но частота сообщений о них явно уменьшилась, - отметим это как факт. А чей успех - наш или ХАМАСа, или, может быть, у них там просто перерыв на праздник Ид аль фитр, - повременим пока говорить. 

Но в день поездки никто из нас ничего не знал. Это был уже второй пресс-тур по окрестностям сектора Газы, в котором довелось участвовать. Первую поездку два месяца назад организовало для иностранной прессы правительственное пресс-бюро, и о ней мы уже рассказывали. Тогда царил сдержанный оптимизм. Нам показали подразделение добровольцев с дронами, способными сбить воздушный змей за 40 секунд. За две недели удалось сбить 350 воздушных змеев. Казалось, им нужно только отработать четкое оперативное взаимодействие, и кайт-терроризм останется в прошлом, как угроза тоннелей. 

Но что-то не сработало. Лето прошло, еврейский ум так ничего и не придумал, а фантазия палестинцев не знает границ. Помимо воздушных змеев и шариков они пытаются для поджогов использовать собак и птиц. В районе ручья Бсор, нашли сокола, к лапам которого была привязана емкость с горючей жидкостью. 

Поэтому вторая поездка получилась не столь оптимистичной. И организаторы были другие - Еврейский национальный фонд ЕНФ-ККЛ. И акцент был теперь сделан не на скорое преодоление угрозы, а на то, как с ней жить. Потому что ЕНФ-ККЛ как раз под такие задачи "заточен". 

Еврейский национальный фонд, кто не знает, - организация, которая старше государства Израиль. Он сажает леса. Большая часть израильских лесов создана им и принадлежит ему, поэтому юридически он, наряду с государством, является стороной пострадавшей от огненного террора. 22 тысячи дунамов - площадь лесов на юге страны. И хотя у ЕНФ-ККЛ есть свое пожарное управление, которое работает в координации с военными и с государственной пожарно-спасательной службой, 10 тысяч дунамов леса уже уничтожено пожарами.

 

А ведь лес, если вдуматься - это самая трудно возместимая потеря. Сгоревшее поле через год можно опять засадить, сгоревшую теплицу - возвести заново, сгоревшее здание - отстроить. Но сгоревший лес за год не восстановишь, на это уходит 10 - 25 лет. Нам показали участки пострадавшего леса Беэри, - невеселое зрелище, казалось, что хвою на деревьях и на земле облили мазутом. 

 

Но на вопрос, когда работники Еврейского фонда намерены восстанавливать лес, неожиданно последовал ответ: 

- Подождем годика два, посмотрим, что будет. 

Вот как, и чудеса, выходит, случаются. Иногда лес способен восстановить себя сам. Природа в нем кое-что предусмотрела на случай пожара. Например, сосновая шишка, сжавшись от жара, может стать для своих семян несгораемой капсулой. А под дождем она раскрывается… 

Собственно, задачей принимающей стороны было продемонстрировать журналистам, что жизнь продолжается. Во всех аспектах деятельности ЕНФ-ККЛ и несмотря ни на что. 

Начали с бывшей фабрики по изготовлению джута из волокон агавы неподалеку от Офакима, где сейчас - центр для посетителей имени Давида Нахмиаса (1927-2000), одного из активных деятелей освоения Юга страны. Производство на ней было свернуто десятилетия назад, когда синтетика вытеснила джут. Но сейчас, учитывая всемирный размах кампании против полиэтиленовой тары, это направление деятельности Еврейского фонда может оказаться неожиданно перспективным. 

Затем нас повезли смотреть лиманы, - у лесников это слово означает не место слияния моря и реки, а специальные лесоучастки для закрепления почвы. Мы ехали вдоль ручья Бсор, который сам по себе - туристическая достопримечательность. Вода в нем течет сначала в одну сторону, потом в другую, в зависимости от времени года, и это, конечно интересно, но… 

Как же здесь все-таки уныло! 

За исключением тех нескольких зимних недель, когда весь юг цветет, и на фестиваль красных цветов съезжается половина Израиля, в обычное время - ведь это адский ад. Просто-напросто враждебная человеку среда. Как ни внушай себе, что мы должны любить эту пустыню (раз уж тут оказались), но ничего ведь нет вокруг такого, что радовало бы глаз! Все бледно, тускло, выжжено. Склоны со следами эрозии, - в такую каверну и человек провалится и не заметит. Море ядовито-зеленой растительности вдоль ручья Бсор. Экологи говорят, там какая-то уникальная природная система. Но, на взгляд человека родом из средней полосы, это просто заболоченный овраг с жужжащими насекомыми. 

Но чем враждебней природный ландшафт, тем значительнее выглядит то, что делает здесь ЕНФ-ККЛ. На Севере и в Центре страны труднее оценить сделанное им, потому что сам по себе привычный пейзаж - результат деятельности Еврейского фонда за многие десятилетия. А здесь, на Юге точка отсчета - нуль. Наглядно можно сравнить с тем, как тут все было до нас. Плохо было! Почитайте путевые заметки Марка Твена и других путешественников по Галилее в конце XIX века - тот же ад. 

 

Но мы видели и ряды саженцев, корневая система которых укрыта квадратами какой-то пленки - это вам не российские черноземы, здесь плодородный слой тоньше пальца. Саженцы казались чахлыми, но вот это было как раз обманчивое впечатление. Они прижились, и пройдет время, лес вырастет, и все здесь будет выглядеть по-другому. 

Или не будет. Если продолжатся пожары. 

Мы поднялись на холм, откуда хорошо видны были два открытых резервуара для дождевой воды. Водосбор - еще одно направление работы ЕНФ-ККЛ. От 60 до 80 процентов воды для сельского хозяйства на Юге проходит через объекты Еврейского фонда. Водосборники на каждом шагу, не побывав здесь, трудно представить себе, как их много. В одном из резервуаров воды оставалось на донышке. Нам объяснили, что она вся ушла на тушение пожаров. 

Вот с этой точки зрение как-то еще не доводилось рассматривать эту проблему. А ведь верно! Тушение бесконечных пожаров - это вода, очень много воды. Которую запасали вовсе не для этого. А поливать тогда чем? Мы видели поле с высохшими и почерневшими подсолнухами - здесь не было пожара, просто не хватило воды, чтобы полить. Сейчас ведь еще и засушливый год, когда и без того приходится сокращать лимиты на полив и повышать тарифы на воду. 

Получается, что Еврейский фонд - как бы дважды пострадавший от огненного террора: не только леса горят, но и резервуары скудеют. 

А это уже не просто ущерб, а подрыв жизнестойкости страны. Фермеры с окрестностей сектора Газы не устают повторять: "мы здесь, и ничто не заставит нас отсюда уйти". Их упорство - реально, наш стратегический резерв. Голубая мечта палестинцев - чтобы евреи начали разбегаться от границ Газы, и трудно даже представить себе, как в этом случае усилились бы их атаки. Как хорошо, что никто не разбегается. 

Но подразумевается: мы здесь, пока у нашего пребывания здесь есть смысл. То есть, пока мы что-то выращиваем. А если вырастить урожай невозможно, а правительство не сможет (или не захочет) компенсировать им потерю урожая, теряется главное - смысл. 

Хотя, если вдуматься, в принципе, в данной ситуации нет ничего нового. То есть, новизна - чисто "техническая". Да, палестинцы сумели изобрести нечто такое, на что у нас пока нет ответа. Но, по большому счету, ситуация стара, как мир: евреев пытаются выгнать с этой земли. А они не хотят уходить. 

Западные СМИ распространяют, главным образом, арабский нарратив: "палестинский Давид" с воздушными шариками, с которым не может ничего сделать "еврейский Голиаф" со всеми своими сверхсовременными истребителями F35. А вот как на самом деле. Евреи приходят на землю, которая считается бросовой, куда даже скот бедуины не пригоняют. Приобретают ее законным путем. И год за годом делают ее не враждебной и не мертвой. Через какое-то время у евреев там все цветет. А раз у евреев что-то цветет, значит надо это отнять, - это тоже альфа и омега здешней жизни. Нельзя отнять - надо навредить. Сжечь. В отсутствии возможности навредить евреям палестинцы объектом своей ненависти сделали еврейский лес как зримый символ нашего присутствия на этой земле. Таков наш, еврейский, ответный нарратив. 

Сколько же это еще продлится? В разговорах с пожарными иногда проскакивало такое: "Ах, если бы Израиль делал все, что в его силах!.." Но никаких конкретных рекомендаций добиться не удалось, исходя из чего, будем предполагать, что средства от "огненного террора" пока не найдено. 

Но надо добавить: не найдено - лишь потому, что мы сами себя ограничили в использовании дозволенных средств. И рано или поздно, как уже бывало, наше терпение лопнет. 

Теперь посмотрим, как это выглядело. 

(Продолжение просмотра)