Виктор Шнирельман - антрополог, который вот уже 25 лет занимается проблемами антисемитизма в России. Последняя его книга, вышедшая в издательстве Academia, "Три мифа о заговоре. Антисемитская пропаганда в современной России", составлена из статей, печатавшихся с начала 2000-х и до последнего времени в самых разных изданиях, в основном академических.

Автор отмечает, что начало XXI века в России характеризуется небывалым всплеском ксенофобии. Антисемитизм в этих настроениях явно уступает ненависти к трудовым мигрантам (что отмечают и социологи), однако имеет гораздо более разработанную идеологическую основу, опирающуюся на целый ряд мифологических конструкций, многие из которых складывались веками. В книге детально анализируются три популярных ксенофобских мифа. Первый, миф об антихристе, повествует о "последних временах" и напрямую связан с раннехристианской апокалиптикой, которая, по мнению Шнирельмана, сыграла значительную роль в формировании средневекового антисемитизма.

Миф об антихристе

Виктор Шнирельман специально подчеркивает, что его в данном случае интересует не столько официальная позиция церкви (как правило, противоречивая), а именно то, в каком виде богословские версии истории доходят до общества и какие чувства порождают. Ведь бывает, что взгляды, считающиеся высшим клиром маргинальными, становятся необыкновенно популярными и на их почве развивается общественная активность вплоть до массовых протестов, вандализма и т.д.

Первое целостное учение об антихристе, отмечает исследователь, было сформулировано Иринеем Лионским (135-202 гг.). К нему восходят представления о том, что антихрист был евреем из колена Данова и что он станет царем, которого евреи признают своим Мессией. При этом иудейский Мессия с раннего христианства воспринимался как лжепророк, который придет для того, чтобы отвратить людей от Христа и подчинить своей злой воле.

На протяжении веков отдельные сюжеты получали новую трактовку, однако вера в неразрывную связь антихриста с "коленом Дановым" дожила до наших дней и была воспринята русским православием. В определенных церковных кругах евреи и сейчас не воспринимаются иначе, как агенты разрушения.

Эсхатологические настроения всегда усиливаются в периоды социальных катаклизмов: так было в начале ХХ века, когда идея о гибельной роли иудеев перед "кончиной мира" получила чрезвычайное распространение и С. Нилус пророчил близкий конец Света. Так было и на протяжении всех 1990-х, когда тема апокалипсиса тиражировалась массовой литературой. Автор подчеркивает, что книга С. Нилуса "Близ есть, при дверехъ", содержащая "Протоколы сионских мудрецов", вышла тогда в десятке издательств и ее общий тираж достигал 150 тыс. экземпляров.

Шнирельман довольно подробно анализирует содержание выходивших в 90-е годы национал-патриотических СМИ, которые отдали дань теории "мирового заговора" и выдающейся роли России, призванной этот заговор остановить ("Царь-Колокол", "Земщина", "Русский вестник", "День"). Останавливается на творчестве современных авторов (О. Платонов, М. Назаров) и, особенно, составителях сборников "апокалиптических пророчеств" (А. Стрижев, С. Фомин, А Ильинская), изобилующих юдофобскими инсинуациями.

Вся эта "война слов" была призвана, на его взгляд, сплотить общество вокруг единой идеи и единых ценностей, а с другой - создать демонический образ внешнего врага, борьба с которым требует солидарности и социальной мобилизации. "Война слов" отчасти вылилась в войну реальных действий: такие организации, как Евразийский союз молодежи, "Святая Русь", "Божья воля", сформировали дружины для защиты веры от "кощунников" и не раз нападали на музеи, врывались на "неугодные" спектакли и выставки. Между тем, фундаменталистская пропаганда не захватывает широкие слои населения и остается по большей части маргинальной. Судя по социологическим опросам, отмечает исследователь, большинство населения ее не воспринимает.

Арийский миф

Арийский миф, ставший одной из самых популярных идеологем в течение последних 10-15 лет, как считает Шнирельман, основан на двух фальшивках - "Влесовой книге" и "Протоколах сионских мудрецов".

"Протоколы", сыгравшие не последнюю роль в еврейских погромах времен Гражданской войны, были сфабрикованы в конце XIX века в недрах царской охранки, а после революции, вывезенные русскими эмигрантами, получили распространение в Европе.

"Влесова книга", содержащая "славянско-арийскую мудрость", также родилась в кругах русской эмиграции в начале 1950-х годов и повествовала о доблестных и праведных славянах-кочевниках, выпасавших свои стада от монгольских степей до Карпатских гор.

Весомый вклад в создание арийского мифа, отмечает Шнирельман, внес Альфред Розенберг. Нацистский арийский миф строился на оппозиции "мы" - "они" и рисовал исключительно двуцветную картину мира. "Мы", нордическая раса, создатели древнейших цивилизаций, соблазнившись социальным равенством, которое неизбежно ведет к расовому смешению, в конце концов пришли к упадку. Не последнюю роль в упадке "арийских цивилизаций" сыграли, по Розенбергу, "они" - "вредоносные элементы" в лице "азиатов" и "семитов".

В русской версии арийцы представляются предками не германцев, а славян. Мало того, арийцы отождествляются с русами и славянами, при этом русы нередко рисуются прародителями всей "белой расы". Все русские радикалы считают семитов иной расой, отличной от "белой". Встречаются и совсем экзотические версии: некоторые, например, представляют их результатом эксперимента, проведенного египетскими жрецами, - якобы искусственной популяцией, лишенной позитивных моральных качеств. Другие показывают "младшими братьями" русичей, сбившимися с правильного пути. При этом все они не перестают доказывать, что славянская культура была гораздо древнее и богаче еврейской. Якобы все свои знания евреи заимствовали у "русов-ариев" и иудаизм сформировался на основе арийского наследства - древней ведической религии. Другие, впрочем, обвиняют евреев в создании и распространении "человеконенавистнической идеологии" - христианства. Одновременно определенной популярностью пользуется идея "арийского христианства", пытающаяся очистить христианство от "семитского наследия".

После распада СССР, когда границы России резко сдвинулись к северу, "нордическая идея" обрела особую актуальность. Кроме того, локализация прародины человечества (или значительной ее части) на территории России придает той особый престиж, делая ее священным местом, откуда ведет свое начало человечество.

Сегодня "арийский миф" напрямую связан с идентичностью, делает вывод Шнирельман, предлагая людям образ престижных предков, нередко конструирующийся по расовым канонам. Такой контекст открывает простор для расистского дискурса с его делением на "высшие" и "низшие" расы, иерархией народов и "несовместимостью менталитетов". "Арийское наследство" играет здесь роль символического капитала, призванного усилить позиции каждой из сторон.

Хазарский миф

Третий миф, так называемый хазарский, связан с феноменом актуализации истории, когда события прошлого, иногда весьма экзотические, приобретают политическую актуальность. Здесь Шнирельман, как и в других случаях, намеренно выходит за рамки традиционной историографии и для анализя явления привлекает самый обширный материал, включая популярную литературу и политические памфлеты, когда мотивация для выбора той или иной интерпретации прошлого связана с привходящими факторами, лежащими вне поля "чистой науки".

В дореволюционной России общий тон отношения к Хазарии был задан востоковедом В. Григорьевым, который в своих заметках 1834-1835 гг. преподносил ее как оазис цивилизации в море разнузданной дикости VIII столетия. Впрочем, подчеркивает Шнирельман, историков XIX века "хазарский вопрос" не очень увлекал - гораздо важнее им казалось противостоять норманнизму, в связи с чем некоторые даже приписывали создание государства на Руси не варягам, а хазарам. Из крупных историков один лишь Ключевский, как пишет Шнирельман, уделил этой теме некоторое внимание. Он придерживался той точки зрения, что хазары, создав обширное и могущественное государство, воздвигли серьезный заслон миграциям воинственных степных кочевников и тем самым обеспечили восточным славянам долговременную мирную передышку.

Ситуация изменилась в начале ХХ века, когда, с одной стороны, у села Верхнее Сальтово Харьковской губернии был обнаружен могильник, приписанный хазарам, а с другой - оживились историки-почвенникик, искавшие аргументы в пользу самостоятельного становления русской государственности. Тогда же, с подачи историка-любителя генерала А. Нечволодова, отмечает Шнирельман, в хазарскую проблематику впервые вплелись антисемитские мотивы. Нечволодов так описывает происхождение хазар: одним из степных народов раннего средневековья были воинственные тюрки-авары. Со временем в их среду проникли "торговцы-жиды", которые захватили власть, превратили Аварию в Хазарию и, заручившись поддержкой Византии, обложили славян данью. Автор давал понять, что хазарское господство надолго задержало развитие Руси и лишь разрушение Хазарии позволило ей укрепиться.

С тех пор к образу Хазарии не раз обращались и другие русские антисемиты, произвольно меняя концепции в зависимости от своих целей. Неизменным оставалось одно: "хазарский эпизод" свидетельствовал о вредоносности евреев, их захватнических устремлениях и разрушительных последствиях их правления. Именно в этом дискурсе "Хазария" и "хазары" превратились в эвфемизмы, позволяющие придать новый ракурс "еврейской теме" и включить в нее якобы убедительные исторические параллели.

В советский период отношение к Хазарии менялось в зависимости от идеологических установок. В период кампании борьбы с космополитизмом, когда евреев изображали жалкими и безродными, Хазария тоже выступала немощной и никчемной. Когда же одним из главных врагов советской власти стал "международный сионизм", Хазарию стали изображать могущественной экспансионистской империей, одолеть которую русским было нелегко. Первый подход, отмечает Шнирельман, был характерен для работ академика Бориса Рыбакова, второй нашел отражение в концепции Льва Гумилева.

Если в советский науке перелом в отношении к хазарам произошел в конце 40-х - начале 50-х, когда громили "безродных космополитов", то литература, по мнению Шнирельмана, дозрела только через 15 лет, когда началась "шестидневная война". Формирование "антихазарской традиции" шло постепенно, и Шнирельман анализирует целый пласт литературы, посвященной теме, в терминах Гумилева, "химерического этноса", захватыывающего власть в чужом государстве и жестоко эксплуатирующего местное население (включая произведения В.Д. Иванова, А.В. Костина, С.А Пономарева, В.В. Амельченко, статьи В.В. Кожинова и др., более поздних, авторов). При этом даже "изобретение" христианства и введение его на Руси нередко трактуется национал-радикалами как "иудейский путь" к мировому господству.

В последние два десятилетия ведутся поиски "Новой Хазарии", отмечает Шнирельман, и нет ничего удивительного в том, что они приводят на Украину, где "кошмарный проект" якобы получил свое воплощение (до этого, если брать современный период, "потомков хазар" обвиняли в сепаратистских настроениях в Чечне). После Майдана рассуждения об Украине-Хазарии появились на целом ряде монархических и неоязыческих сайтов, олигарху И. Коломойскому стали приписывать замыслы переселить на Украину в случае опасности население Израиля, ради чего, собственно, "сионисты" и устроили переворот в Киеве, где теперь утвердился "Каганат".

Эту версию с готовностью подхватили русские фундаменталисты, в частности глава Союза православных хоругвеносцев Л. Симонович-Никшич. Примечательно, что в число заговорщиков он включает еврейский журнал "Лехаим", филантропов из "Сохнута" и британскую разведку МИ-6. Впрочем, подчеркивает Шнирельман, начиная с осени 2015 года, интерес блогеров к теме "Новой Хазарии" на Украине почти полностью остыл, что, на его взгляд, позволяет сделать предположение о хорошо организованной и проплаченной кампании в интересах каких-то влиятельных сил.

Все три мифа, детально проанализированные в книге, плавно перетекают один в другой, а связанные с ними кодовые слова и метафоры (например, "хазары" вместо "евреев", поскольку оскорбление по национальному признаку чревато привлечением к суду по ст. 282) неизменно оживляют в памяти заинтересованных лиц основные ксенофобские идеологемы. Жаль только, что до сегодняшнего дня исследователь проследил бытование лишь хазарского мифа, впрочем, мифу об антихристе посвящена отдельная книга автора - "Колено Даново. Эсхатология и антисемитизм в современной России", - вышедшая в прошлом году.

Движение, связанное с верой в "мировой заговор" и "конец истории", заключает исследователь, не смогло породить в России авторитетных лидеров, способных возглавить действительно массовый подъем. К тому же власть сдерживает развитие антисемитизма, но при этом не препятствует антисемитской пропаганде. Это говорит о том, считает Шнирельман, что режим нуждается в "образе врага" в лице евреев, однако оставляет его в замороженном состоянии до тех пор, пока не возникнет острая необходимость.

Шнирельман В. А. Три мифа о заговоре: антисемитская пропаганда в современной России. - М.: Московское бюро по правам человека, Academia, 2017. – 390 с. ISBN 5-84389-169-Х