Отношение к Дмитрию Быкову у меня сложное. Как поэт-публицист малых форм, с его "Гражданином поэтом" и "Господином хорошим", еженедельной колонкой в "Новой газете" он вызывает исключительные восторги. Лектор Быков превосходный, хоть и выводы его порой парадоксальны, но заслушаешься. Литературный критик из него довольно скучный, а уж романист - провальный, неровный, небрежный, обремененный ложными идеями, убогим замыслом и сомнительной философией.Быков плодовит как гигантский кролик, покрывает в неделю десятки полос газет, отчего вызывает зависть у ленивых и завистливых коллег, нередко справедливо обвиняющих его в откровенной графомании.

А есть еще Быков - общественный деятель, своего рода литературное знамя антипутинской оппозиции, человек медийный, радийный, телевизионный, живо реагирующий на вопросы российской внутренней и внешней политики, в частности, по поводу вторжения в Украину. Слово не воробей: в недавнем эфире на "Эхе Москвы" писатель выпустил целую стаю каркающих ворон в сторону Израиля, сравнив Гиркина и Бородая с "романтиками-сионистами", строящими "новую Россию на чужой земле". И родил завиральную теорию, что на Украину отправились "пассионарные русские", как в свое время в Палестину прибыла "пассионарная часть" еврейского народа - воинственные романтики-идеалисты, натворила кучу дел, разлила потоки крови. Более всего русских евреев по всему миру и в Израиле возмутило следующее: "Когда появился Израиль, тот же Ближний Восток стал еще опаснее. И многие мирные люди погибли, погибли и в Израиле, и в "Палестине". Добил Быков еврейскую аудиторию следующим пассажем:

"Пассионарная часть нации… Скажем, энергичная и не очень умная, в данном случае, часть нации романтическая выделяется в диаспору. И начинает самоутверждаться на чужой территории".

Что тут началось! Евреи по должности и по профессии, как и евреи по крови и по зову части этой крови, простые филосемиты начали с жаром доказывать, что израильтяне не такие, а исключительно мирные люди, с пеной у рта приводить факты, как арабы и без нас успешно друг друга режут, славить наши выдающиеся достижения во всех областях, демонстрировать сравнительные цифры гибели людей в арабо-израильских войнах и в ДТП, выяснять, сколько народу грохнули в одном отдельно взятом московском подъезде.

Какие там бородаи и гиркины, наших бьют! И добавьте к этому давнюю неприязнь Быкова к Израилю, чай не первый скандал, где он намеренно эпатирует носатых, почему-то без шутки не может пройти мимо еврейского дома.

Чтобы понять причину этой давней идеологической неприязни, стоит обратиться к самому нашумевшему роману Дмитрия Львовича "ЖД".

Сам Быков расшифровывает аббревиатуру как "железная дорога, живой дневник, желтый дом, жирный Дима, жидкое дерьмо, Живаго-доктор, жаль денег, жизнь дорожает, жаркие денечки, желтый диск", а с учетом педалирования еврейской темы - и то, что вы подумали.

Для тех, кто не читал, поясняю: это новая история гражданской войны, война жестоких северян-государственников, варягов с южанами-хазарами, либералами-рыночниками с еврейскими корнями, война империи с корпорацией, где инфантильно-дебильное, спившееся коренное население - бормочущие заклинания бомжи-васьки со всеми своими волшебными яблоньками и печечками - обречено на вымирание. Открыто универсальное топливо - флогистон, что сняло мир с нефтяной иглы и обрушило политическую жизнь России. Распадается Каганат Израиль, и евреи возвращаются на Русь, убежденные, что именно они когда-то населяли эти бескрайние территории, принадлежащие им по праву наследования. Эдакий Эрец-Каганат. Оккупанты-варяги - военные и чиновники - со звериной жестокостью цепляются за власть, кипят нешуточные страсти. Первые сто страниц романа воспринимаются как глоток свежего воздуха, озорная сатира, а дальше ты начинаешь проваливаться, задыхаться, и редкая читательская птица долетит до его середины, а коль долетит, то с досады разобьет себе темечко и клюв о необъятный увесистый том.

Неполиткорректный и неполиткошерный роман возмутил практически всех, кроме эстетов-критиков. Антисемитов, русских, евреев, патриотов и космополитов, славянофилов и западников, вызвал раздражение всех без исключения социальных групп.

Представитель титульной нации Захар Прилепин обиделся в России так же, как русскоязычные евреи в Израиле. И на кой ляд нам после 200 лет вместе эти 20 лет порознь?

Быковские хазары настолько узнаваемы, что меня посетила озорная мысль о последствиях конфликта воцерковленного Дмитрия Львовича Зильбертруда с той частью русскоязычного бомонда, которая до конца не переболела тяжелым и уникальным психическим заболеванием, серьезным расстройством, манией величия, именуемой иерусалимским синдромом. Можно сказать, просто встретились два одиночества, и полукровка Быков не выдержал их ритуальных завываний под БГ и Окуджаву. Лишенным чувства юмора и торжественным жителям города голубого под небом золотым сильно головочку напекло от высокой духовности, я это в самом начале 90-х ощутил на себе, когда они пытались урыть мою колбасную алию как виноградную косточку, и брались за руки, чтобы перед толпой пришлых варваров не пропасть поодиночке. Покойный Михаил Генделев даже в сердцах написал: "Прощай, мой маленький Израиль".

Быков на той знаменитой книжной ярмарке в Иерусалиме (а я присутствовал) откровенно забыковал и озвучил свою концепцию, довольно неновую в теории заблуждений (вспомните хрестоматийное "евреи - вечная закваска в огромном мировом брожении"), что "Израиль историческая ошибка". И добавил: "Задача соли плавать в общем супе, а не собираться в одной солонке, вдобавок спорной в территориальном смысле".

Более того, он так осерчал, что в первой части своего романа весьма ехидно и талантливо спародировал "верхних людей" с их высокопарным обращением друг к другу: "Солнце мое".

Насколько мог, настолько и трахнул, чистой воды сублимация.

У меня тоже есть своя теория Израиля как непересекающихся концентрических кругов. Или известной притчи про слепых мудрецов и слона. Когда один ощупывал ногу и пришел к выводу, что слон - это большая высокая колонна, другому достался хвост, и он решил, что животное напоминает змею с кисточкой, и мне даже неловко произнести вслух, какой же орган трогал бедный Дима.

Вот попади он в свободный и толерантный Тель-Авив, город, изначально задуманный на земле, где нет рядом ни дружественных, ни враждебных соседей, буржуазный город - фронду всему сионистско-киббуцному движению с их общим исподним и женщинами. Город музеев, выставок, перфоманса, гастролей, город нон-стоп ресторанов, кафе, где даже гей-парад с дурацкими накладными пластиковыми сиськами и задницами устраивается в пику религиозным ханжам-фанатикам всех конфессий, трахающим в йешивах мальчиков и уродующим женским обрезанием несчастных девочек в Негеве. Город, где безумно трудно зарабатывать деньги и бесконечно легко и комфортно их тратить.

Что бы написал об Израиле Быков, посмотри он трехэтажный, с космическими пейзажами, офис израильского Гугла. Каким бы Левантом предстал Израиль, отгуляй он бар-мицву среди жирных гистадрутных котов Ашдодского порта. Какой такой павлин-мавлин, ми кушаем!

Что бы вынес Дмитрий Львович после прогулки по Бней-Браку и Меа-Шеарим? А если свезти его в Нетивот на могилу Баба Сали?

Впрочем, коренному населению нет дела до извечного спора русскоязычных евреев между собой.

Каков он, современный Израиль? Где она, истина? Очевидно, где-то глубоко посредине.

Государство Израиль по всем показателям занимает сегодня крепкое, но далеко не первое место в ряду цивилизованных преуспевающих стран. Не Скандинавия, но уже не Греция и не Чехия. Мы вполне законно гордимся своими передовыми достижениями в самых разных отраслях и искренне сокрушаемся, что на этом фоне махровым цветом произрастают коррупция, кумовство, нас душат монополии, а в части гражданских прав и свобод мы предельно ущемлены религиозными мракобесами. Нам есть куда стремиться и что в себе изживать, чем, собственно, вся наша пресса по мере сил и талантов занимается.

Израиль - не самая легкая для жизни страна, но и далеко не худшая. Нас, представьте себе, искренне любят и отчаянно ненавидят. Одни, как Юлия Латынина, излишне идеализируют и рисуют картину самой великой нано-державы мира, другие, вроде сладкой парочки - Проханова и Шевченко, на радость арабо-иранским товарищам и собственным дремучим антисемитам, предельно демонизируют. Но и те, и другие, включая третью популяцию - фантазера Быкова, не дают нам права быть обычным народом. Отцам-пилигримам открывать Новый Свет позволительно, ковбоям и старателям покорять Дикий Запад и Аляску можно, французским гугенотам осваивать канадские леса не возбраняется, как и английским каторжникам победно высадиться на берегах Австралии и Новой Зеландии, а когда этот же процесс проходят евреи в Палестине, они - пассионарные идиоты.

Подозреваю, что такие как Быков могут простить Пинхасу Рутенбергу и убийство попа Гапона, и даже оправдать сдачу большевикам Зимнего, но как он мог отвергнуть предложение Красина осуществить великий план ГОЭРЛО, предпочтя ему строительство каскада электростанций в палестинской глуши. Тихо себе помер Рутенберг в 1942 году, а мог бы после какого громкого показательного процесса унавозить собой таежную землю в тридцать третьем или тридцать седьмом.

Быков решительно не дает права обычным недалеким евреям строить скромную еврейскую государственность и обычную жизнь. Ему, столичному жителю, как и многим москвичам, невдомек, что в царской империи, как и в СССР до войны, существовали местечки и целые города, где евреи были не только писателями, врачами, адвокатами, провизорами и ювелирами, но и золотых дел мастерами, дворниками, извозчиками, сапожниками, стекольщиками, столярами; не только легендарными бандитами, но и операми, словом, людьми самых разных профессий. Вроде папы моего школьного товарища, закончившего до войны Еврейский техникум в Днепропетровске, или студентов, которые сегодня учатся в Еврейском университете Иерусалима.

Нам надоело быть солью в чужом супе и отвечать за то, что он пересолен или переперчен. Нам осточертело работать всемирной пищевой добавкой или закваской в их перебродившем пойле. Пожалуйста, без нас делайте ракеты, перекрывайте Енисей, поворачивайте реки вспять, стройте суверенную демократию или свергайте ее, но отвечайте за все перед собственными потомками сами. А мы тем временем будем строить свои опреснительные установки, добывать в Средиземном море газ на наши скромные нужды, продавать современные технологии, от беспилотников и приборов ночного видения до выращивания овощей - зайдите в любой московский супер. Оказывается, много чего тупые пассионарии могут предложить миру, но ни в коем случае не решать сверхзадачи, которые на наши плечи по старой памяти хотят взвалить. Мы, тупые пассионарии, согласны лечить Дмитрия Быкова, если он, не дай бог, заболеет. (Большой привет поэту Игорю Иртеньеву с пожеланием крепкого здоровья.) Лечить отдельных представителей русской нации, но ни в коем случае не нацию в целом.

- Сама-сама-сама, - говорим мы великой России, как герой Михалкова в купе Людмиле Гурченко. Круговая и бессмысленная железная дорога в романе "ЖД" пусть работает без нас, у нас теперь своя маленькая железка, от которой полно своей головной боли.

Мы не хотим больше сеять разумное, доброе, вечное в Нечерноземье. Хватит нам Ильи Фарбера, говорю я прекрасному преподавателю русской словесности Дмитрию Быкову.

Пусть ваши загадочные васьки из романа перестанут изображать из себя толстовского сеятеля-аутиста из финальной сцены знаменитого фильма "Небывальщина". Помните, как этот былинный идиот разбрасывает зерно, камера медленно ползет к его босым ногам, и оказывается, что этот Микула Селянинович сеет в… снег. Пусть васьки, наконец, протрезвеют и прогонят взашей варяг-опричников с Земли Русской. А хазарина Авигдора Эскина мы к вам не посылали, это исключительно его частная инициатива, его малый бизнес.

Я не случайно вспомнил несчастного Фарбера, извечные страдания полукровки, чей отец-еврей, как и отец Быкова, с ними не жил. Все у полукровок выпукло, полярно и трагично. Из многолетнего опыта общения в юности знаю, они либо не к месту и невпопад подчеркивают свое еврейство, либо тщательно скрывают, демонстрируют, невзирая на семитскую внешность, свою русскость. Как тут не вспомнить несчастного Афанасия Фета, строки Давида Самойлова: "Лишь сын шинкарки из-под Кёнигсберга так рваться мог в российские дворяне". Им, полукровкам, физически плохо. У меня этой проблемы никогда не было, все было раз и навсегда прописано и на роже, и в паспорте.

Дмитрий Львович Быков на своем литературном Олимпе напоминает мне жильца полу-люкса районной гостиницы где-нибудь глубоко в Средней полосе. Чтобы принять душ, нужно попросить кочегара покидать уголь, дерьмо с грохотом несется сверху по деревянному коробу-стояку в выгребную яму, но при этом тепло и уютно, номер оклеен дорогими обоями, сверкает хрустальная посуда в буфете, и мебель из дворца, а за окном чудесный левитановский вид на речку и осеннюю рощу. Да, чуть было не забыл, объявление в номере: "Просьба к жильцам не выбрасывать в окно презервативы. Гуси давятся".

Так отчего давятся на "Эхе Москвы" наши гуси? Оттого, что Быков от скуки, из озорства, от природной писательской мстительности, в подтверждение своей завиральной идеи или страдая от еврейских комплексов (нужное подчеркнуть) не сдержался и кинул в окно пару использованных резинотехнических изделий.

В городе Маалоте, рассказала мне заночевавшая там по оказии знакомая, на завтрак в шаббат под селедочку, картошку в мундире и водочку, собралась большая интернациональная семья, настоящая взрывоопасная смесь из Биробиджана. Злобная еврейская свекровь, три ее сына и три русских невестки. Ну и внуки, понятно, поэтому разговор идет внешне любезный и чинный, на пониженных тонах, но завтрак, заметьте, подходит к концу и зеленое вино убывает.

- Вот, - шипит выжившая из ума старуха, - окрутили моих мальчиков гойки, змеиное гнездо в Израиле сплели.

- Ничего, мама, - невозмутимо отвечает ей старшая невестка, - вы у нас двести лет жили, теперь мы у вас поживем.

Я это к тому, что у человека всегда есть осознанный выбор. Пройдет 3-4 поколения, и славянские гены биробиджанских невесток навсегда растворятся в еврейских их внуках, даже еще и из разных общин. Лет эдак через шестьдесят блондинистые и курносые потомки Дмитрия Быкова будут с гордостью взирать на портрет патриарха в гостиной, гордиться им, как наследники мулата - Александра Дюма своим курчавым пращуром, или Пушкина - арапом Абрамом (Ибрагимом) Ганнибалом.

И будет всем счастье.