Непобедимость и легендарность израильской армии десятилетиями базировалась на нескольких незыблемых принципах.

Один из них можно было бы назвать антидедовщиной. Тот, кто слабее, в ЦАХАЛе традиционно воспринимался как объект заботы, а не наезда. Помню, как-то остановился на тремпиаде и взял в машину четверых десантников, возвращавшихся на базу. Затолкав в багажник сумки, трое накачанных явно не первогодков, втиснулись на заднее сиденье, а худенького курсанта усадили впереди. «Пусть поспит пока», - объяснил один из «дедов».

Только в середине 90-х был снят цензурный запрет, не позволявший публиковать фотографии солдат, плачущих на похоронах павших товарищей. Армия обороны Израиля первым делом обороняла достоинство своих бойцов. Даже кадры захвата турецкого судна «Мави Мармара», на которых гуманисты избивают железными прутьями израильских пограничников, ЦАХАЛ не торопился публиковать, хотя они наглядно показывали истинные намерения тех, кто пытался выдавать себя за миротворцев. Старшие офицеры еще помнили времена, когда оружием армия считала оружие, а не вопли «пожалейте, нас бьют!».

Этими воплями переполненысегодня израильские СМИ, на все лады перемывающие душераздирающую историю. Двое солдат, отпущенных в увольнение, подрались на улице Хайфы с арабскими сверстниками. Обычная пьяная драка неожиданно разрослась до масштабов национального столкновения и именуется теперь в прессе не иначе, как «попытка линча». Один из солдат, вещает пресса, почувствовал себя плохо, а второй вызвался сопровождать его в больницу. На стоянке их остановила группа пьяных арабов и стала бить по национальному признаку. А потом еще и пытались вырезать что-то на голове одного из бойцов. Видимо, суру из Корана, не одобряющую пьянство.

В общем-то, можно понять плохое самочувствие бойца, до двух часов ночи развлекавшегося в баре. Можно объяснить и участие второго - должен же кто-то напомнить, где у машины руль. Труднее убедительно изобразить пьяных арабов, даже и не мусульманского вероисповедания. И совсем уже не понятно, почему боец ЦАХАЛа, позволяющий что-то вырезать у себя на голове, достоин сочувствия, а не суда чести.

Девальвация понятия «защитник родины», видимо, вытекает из девальвации самого понятия «родина». Затянувшаяся общественная полемика о том, где проходят границы этого понятия и какую его часть следует считать оккупированной, приводят и к сбоям в методах защиты от внешних и внутренних (разобраться бы, где какие!) врагов. Довольно сложно одновременно быть и оккупантом и жертвой оккупации, а тем более жертвой жертв. Сложно проводить успешные акции возмездия террористам и требовать к себе сочувствия – не верят!

У палестинцев слезодобывающая индустрия хотя бы обслуживает многомиллионную гуманитарную помощь бесплатно страдающему народу. В Израиле же она обусловлена кризисом национально-патриотической идеи, которая окончательно перешла в руки тех, кто готов выставлять себя в жалком виде, лишь бы доказать, что соперник еще отвратительней.

И кажется, они добиваются успеха.