В конце Войны Судного дня, по завершении процедуры обмена пленными между Израилем и Египтом, выяснилось, что в список израильских военных, подлежащих обмену, не был включен агент Моссада Барух Мизрахи, который был захвачен в ходе разведывательной миссии в Йемене, а позднее передан египетским спецслужбам.

Голда Меир предложила Анвару Садату в обмен на Мизрахи "нескольких египтян", согласно списку, который должен был быть составлен египетской стороной. Израильское руководство предложило также передать продовольствие египетским силам, дислоцированным вдоль Суэцкого канала. Вскоре выяснилось, что Израиль не удерживает никаких египетских шпионов. Поскольку израильская сторона не располагала равной по значению фигурой для обмена, египтянам было предложено освобождение "террористов из Газы". Каир дал на это согласие.

Сделка по обмену Мизрахи стала возможной в результате процесса размежевания сил между Израилем и Египтом. Однако это не было первым решением израильского правительства об обмене заложников на террористов. Прецедентным было дело о захвате самолета "Эль-Аль" летом 1968 года. Самолет был угнан в Алжир.

По счастливому стечению обстоятельств среди пассажиров рейса не было военнослужащих ЦАХАЛа. Генерал Ариэль Шарон и полковник Авраам Тамир, которые должны были лететь этим рейсом, были настолько увлечены приятным времяпрепровождением в ночном клубе Парижа, что решили отложить возвращение на родину. Это было судьбоносным решением.

И все-таки прежние, подобного рода, прецеденты не могут служить оправданием в вопросе сделки по обмену Шалита. После угона израильского самолета в Алжир Ицхак Рабин установил правила, касающиеся использования военной опции для освобождния заложников. Было ясно, что в ходе операции по спасению могут пострадать некоторые из захваченных граждан и сами участники операции. Подобное происходило не только во время операции "Энтеббе" и в ходе освобождения пассажиров 300-го автобуса.

Стоит также упомянуть о предложении командующего Южным округом Йоава Галанта заключить с ХАМАСом сделку, которая включала бы прекращение обстрела израильских населенных пунктов. Это предложение поступило сразу после захвата Шалита. Или о нарушение табу на включение в такого рода сделки израильских арабов. Азми Башара может лишь сожалеть о том, что не остался в стране и не предстал перед судом. Сейчас он бы вышел на свободу.

Эхуд Барак фактически отказался от концепции сдерживания, которая лежала в основе планирования операции 1992 года (подготовка к ней была прервана в результате катастрофы на базе Цээлим) по покушению на Саддама Хуссейна. Это должно было стать израильской местью за иракские "Скады" во время первой Войны в Персидском заливе. Биньямин Нетаниягу придумал в свое время критерий взаимности "Дадут – получат, не дадут – не получат". Теперь в обмен на израильтян, захваченных ХАМАСом или другими группировками, Нетаниягу готов отпустить тысячи заключенных. После нынешней сделки в израильских тюрьмах останутся шесть или восемь тысяч палестинцев. Достаточно одной акции захвата группы израильтян – солдат на пограничной заставе, жителей небольшого поселка, официальной делегации, группы туристов за границей (включая Синай) – чтобы обменять их на всех арабских клиентов израильского управления тюрем. Израильский заложник станет обменной валютой для торговцев живым товаром.

Нечто странное произошло со шкалой ценностей израильского общества. Плен (каким бы тяжелым он ни был) считается ныне более горькой участью, чем гибель на поле боя. Несмотря на то, что смерть необратима. Обещанное ужесточение политики, касающейся захватчиков и пленных, этакий всеобщий режим "Ганнибал", может привести к тому, что террористы станут убивать тех, кого они пытались похитить. Наиболее тяжелым моментом в истории плененения Гилада Шалита было то, что его захватчики, в нарушение всех норм международного права, не давали израильскому солдату встречаться с представителями Красного Креста. Что является военным преступлением.

Все это не помешало Биньямину Нетаниягу (а ранее – его предшественнику Эхуду Ольмерту) вести переговоры с целью "сближения позиций" с лидером военных преступников Ахмедом Джабари, командующим военным крылом ХАМАСа в Газе. И это не единственный моральный просчет. С профессиональной и моральной точек зрения, следовало бы сделать разделение между доверенным лицом Нетаниягу, закрывавшим сделку по обмену Шалита, и высокопоставленным лицом, выполнявшем функции главного эксперта, разъяснявшего министрам и общественности, какова степень риска этого предприятия. В данном случае обе роли исполнял один и тот же человек - глава Общей службы безопасности (ШАБАК).

Амир Орен, "Гаарец"