Феминистское движение оказало значительное воздействие на ортодоксию - девочки во многих ортодоксальных школах стали получать более всестороннее образование, возникают учебные группы для женщин и даже женские миньяны.
Все смешалось. Боевые подруги из лесбийских и феминистских групп покинули баррикады борьбы за права ЛГБТ и… стали на сторону "харедим"? И были ли здесь вообще ортодоксы, на которых очень удобно спихивать всю вину?
Закон о призыве удалось протащить сквозь игольное ушко первого голосования, но вопрос об его окончательном варианте остается открытым. Премьер-министр Нетаниягу собирается подать в БАГАЦ просьбу об отсрочке его утверждения на девять месяцев.
Может быть, лучше было бы рассчитывать на естественный ход вещей и полагаться больше на пряник, а не на кнут? Ведь число ультраортодоксов в ЦАХАЛе и без того растет "своим ходом".
Муниципальные выборы состоятся осенью. Но уже сейчас оживленно обсуждается борьба за пост мэра в крупнейших городах Израиля. Естественно, больше всего комментариев по поводу того, кто станет мэром столицы после ухода с этого поста Нира Барката.
Никогда не было, и вот опять: Израиль снова оказался на пороге коалиционного кризиса. Совет мудрецов Торы, который руководит хасидским направлением харедимной общины, отверг последнюю версию закона о призыве.
Когда тебя со всех сторон окружают враги, размер имеет значение. Израильтяне прекрасно понимают, что если на них нападут, и армия не сможет дать быстрого отпора, через несколько часов все будет кончено.
Тора учит и работать, и защищать отечество, но этот ее месседж каким-то загадочным образом ортодоксами не усваивается. Что стоит за этой загадочной слепотой?
Станет ли ультраортодоксальный демарш той соломинкой, которая переломит спину коалиционному верблюду? Вероятность велика, поскольку НДИ на этот раз постарается отстоять свое детище – закон о призыве.
Закон, запрещающий продажу квасного в Песах, не только не приводит к росту еврейского самосознания в израильском обществе, но и превращает поедание квасного в дни Песаха в своего рода знамя свободы.
Честно говоря, я не вижу прямой связи между соблюдением кашрута и нравственностью соблюдающего. Особенно если почитать криминальные новости из ультраортодоксального сектора.
Самое интересное, хотя на самом деле самое печальное, поведение не политиков-«харедим», которым, как мы видим, некуда было деваться, а остальной коалиции. Смелая до наглости провокация Лицмана вполне могла пройти, если бы не уперся Либерман.
Вроде бы наша армия не испытывает недостатка в призывниках. Так что, может, пусть в ней, действительно, лучше служат те, кто идет служить с радостью и с мотивацией, чем те, кого приведут на призывной пункт под конвоем полиции?
Наши политики сегодня напоминают персонажей басни Крылова, которые усердно тащат воз в разные стороны. Впрочем, когда было иначе? Но сейчас особенно велик риск, что воз коалиции свалится в болото досрочных выборов, которые произойдут уже в начале лета.
Недавно русскоязычная община была взбудоражена публикациями о том, что главный раввинат Израиля готовит законопроект, позволяющий вести "черные списки" израильтян, чье еврейство вызывает сомнения.
"Прежде, чем говорить о непримиримости этого человека, надо знать, кем он был и откуда его корни".Элиягу Эссас рассказал о раввине Шмуэле Ойербахе, который скончался на 86-м году жизни от сердечного приступа.
Танцы на граблях - вот как наиболее точно можно описать ситуацию с постоянным игнорированием национальным лагерем в стране целого ряда серьезных проблем, задевающих именно правый электорат.
Битва за халяву вышла на парламентские подмостки. В законопроекте, поданном религиозными партиями, изучение Торы приравнивается к службе в армии.
Визит Авигдора Либермана в торговый центр Big Fashions в Ашдоде рассматривается ими как провокация. Министр обороны и министр алии и интеграции, дескать, не должны были пить кофе в субботу прилюдно.
Oчередная победа ультраортодоксов демонстрирует явные изменения пресловутого статус-кво. Пропасть между религиозными и светскими израильтянами становится все глубже от того, что одна сторона не согласна на компромисс, а вторая видит, что ее интересами постоянно пренебрегают.
