
Великое Замещение
Согласно последним новостям (официальным), Великого Замещения не существует.
Согласно последним новостям (официальным), Великого Замещения не существует.
Всплывают острые вопросы. Хотят ли беженцы принимать законы и культуру приютивших их стран или же их привлекают щедрые социальные пособия? Является ли конкретный человек беженцем или же он просто нелегальный иммигрант, "втихую" вклинившийся в неуправляемый поток?
Гражданин более не является суеверном и тем, кто определяет законы и порядки. Он разжалован в несовершеннолетнего, недееспособного, в уязвимого ребенка. Почему истеблишменту это удалось пропихнуть? Почему граждане не требует демократии и свободы?
Как же все было бы хорошо, если бы не Трамп со своей копеечной экономией. Что будет, если он действительно не будет платить взносы в ООН. Если придется увольнять чиновников, эмиссаров и послов доброй воли? И прощай, мультикультурность. А все так хорошо шло.
Пик миграционного кризиса в Европе остался позади, но на территории Германии до сих пор остаются сотни тысяч человек, о которых компетентные органы не знают практически ничего, - то есть потенциальные террористы, убийцы и насильники.
Почему в Канаде не прижилась модель «плавильного котла», как официально функционирует двуязычие и какие отношения сложились между украинской и еврейской общинами в Стране кленового листа.
Европейцы вынуждены принимать исламских иммигрантов из-за своей ухудшающейся демографии, те же, в свою очередь, совсем не спешат ассимилироваться в новых государствах, стремясь, напротив, превратить эти страны в исламские.
Текст пакта внушает, что форсированная миграция должна быть поднята до уровня морального природного закона в современном мире.
Древние мусульманские представления о мнимой распутности европейских женщин живут и поныне. И как бы эти женщины не вели себя, мусульмане, насилуя их, оправдывают свои действия такими представлениями.
Мультикультурализм - это одно из тех притворств, которым люди могут предаваться, когда они наслаждаются плодами современных технологий и при этом презирают процессы, их создавшие.
Сегодня в Европе стираются физические границы, а также границы между полами, животным и человеком. А европейское строительство на самом деле представляет собой разрушение Европы.
Со стороны это выглядит почти как рай на земле. Особенно такое устройство нравится люмпенам и профессорам из бывших студентов 1968-го: "Все отобрать и поделить!" Это вообще приятно: отбирать и делить то, что не тобою заработано.
Швеция не расистская страна, однако многие шведы видят вокруг себя последствия провальной интеграционной политики: банды, преступность, стремление жить на пособие.
Европейскую культуру может захлестнуть волна людей, чей образ жизни несовместим с европейским. Массовая иммиграция подрывает единство и солидарность западных обществ.
Недавно принятый закон о национальном государстве не говорит нам ничего нового - он всего лишь законодательно закрепляет идею, высказанную еще в Декларации независимости.
Чем напугал наблюдателей итог европейского саммита? Главным образом тем, что Европа перестала безоговорочно поддерживать "переселение народов" и порождаемую им практику мультикультурности.
Чувство вины за колониализм разлагает Запад изнутри, в то время как авторитарные режимы, вроде тех, что правят в Иране, России, Китае или Турции, извлекают из этой слабости для себя выгоду.
Главное достижение современной левой мысли, принцип политической корректности, требует, чтобы серьезные вещи не назывались своими именами. Ведь те, кто в курсе, и так знают. Тому же, кто пребывает в счастливом неведении, незачем омрачать незамутненную сложностями картину мира.
Толерантность, мультикультурализм, максимальная умеренность и мягкотелость в политических решениях - это, с точки зрения современного российского стереотипа, неотъемлемые признаки современной Европы. На самом деле ситуация гораздо сложнее.
Когда в новостях пишут: "Человек убит другим человеком", и не указывается никаких имен и других идентифицирующих характеристик, люди догадываются - и попадают в точку - что преступником является человек из числа мигрантов.