Египтяне и Израильтяне

В недельной главе "Бо" описывается последняя египетская казнь - гибель первенцев. "И сказал Моше: так сказал Господь: "около полуночи Я пройду посреди Египта. И умрет всякий первенец в земле Египетской: от первенца Паро, который сидеть должен на престоле его, до первенца рабыни, которая за жерновами, и все первородное из скота. И будет вопль великий по всей земле Египетской... У всех же сынов Израилевых не пошевелит пес языком своим ни на человека, ни на скот, дабы вы знали, что делает Господь различие между Египтянами и Израилем" (11:7).

Это высказывание воспринимается политкорректным ухом как расистское. Вот он, иудаизм, во всей своей красе!

Разве не ясно, что последняя баррикада, разделяющая людей - невидимая, что ее невозможно провести между сообществами! И уж вполне ясно, что она определяется не составом крови.

Вот в каких словах Карл Ясперс пишет о людях, находящихся по одну сторону невидимой баррикады: "В изолированном существе подлинного благородства быть не может. Оно - в связанности самобытных людей, которые верны обязательству постоянно интересоваться друг другом, помогать друг другу, когда они встречаются, и быть готовым к коммуникации, ожидая ее, не проявляя навязчивости. Не сговариваясь, они сохраняют взаимную верность, более непоколебимую, чем основанная на договоре. Такая солидарность распространяется и на врага, если одно самобытие подлинно противостоит другому... Благородство духов, обладающих самобытием, рассеяно в мире. Тот, кто вступает в их сферу, приходит к этому не на основе суждения, а посредством осуществления своего собственного бытия...".

Замечательный пример парадоксального соотнесения видимых и невидимых баррикад приводит Виктор Франкл: "Я хочу здесь упомянуть лишь одного из начальников того лагеря, в который я попал под конец и из которого был освобожден. Он был эсэсовцем. Когда лагерь был освобожден, стало известным то, о чем раньше знал лишь лагерный врач, сам из заключенных: этот человек из лагерного начальства выкладывал из своего кармана немалые деньги, чтобы доставать из аптеки в ближайшем населенном пункте медикаменты для заключенных! Староста же того же лагеря, сам тоже заключенный, был строже, чем все охранники-эсэсовцы, вместе взятые; он бил заключенных когда, где и как только мог, в то время как, например, начальник, про которого я говорил, насколько мне известно, ни разу не поднял руку на кого-нибудь из "своих" заключенных".

Итак, совсем нередко люди, видимым образом стоящие по разные стороны видимых баррикад, невидимо находятся на одной стороне невидимой баррикады, а видимо стоящие по одну сторону, на самом деле стоят на разных сторонах невидимой баррикады.

Что же значит, что Тора прибегает к такому грубому делению, делению по крови?

Размытые границы

Мы можем сразу успокоить либерального читателя вечной книги, и обратить внимание на то, что в действительности не все египетские первенцы умерли, равно как и не все евреи выжили. Нечестивые евреи погибли, правда, не во время пасхальной трапезы, а чуть раньше - во время предыдущей казни - трехдневной тьмы. "И сказал Господь Моше: простри руку твою к небу, и будет тьма на земле Египетской, осязаемая тьма. И простер Моше руку свою к небу, и была тьма густая по всей земле Египетской три дня. Не видели друг друга, и не вставал никто с места своего три дня; у всех же сынов Израилевых был свет в жилищах их" (10:21).

В действительности же, как сообщается в мидраше "Шмот раба", во время казни тьмы погибло четыре пятых евреев!

Итак, с одной стороны, до пасхальной трапезы были допущены только достойные евреи, а с другой - в ней принимали участие также и некоторые египтяне, первенцы которых в результате остались в живых, как сказано в том же мидраше "Шмот раба" (Бо, 18:10): "египтяне, которые принесли пасхальную жертв, вышли с евреями".

Но почему тогда сказано, что Господь "делает различие между Египтянами и Израилем"? Почему бы Торе ясно и политкорректно не признать, что Господь делает различие между "египетскими гражданами" моисеевой веры, т.е. верящими в Него, и "египетскими гражданами", верящими в иных богов?

Вопрос этот в действительности возникает только у постмодерниста, лишенного представления о том, откуда у людей берутся убеждения, и видящего в любых религиозных представлениях что-то вроде избушки на курьих ножках.

Такого, "фольклорного" уровня поверья, безусловно, также встречаются, но ими многообразие религиозного опыта все же не исчерпывается. И в приведенных словах Торы утверждается, что Всевышний как раз большой специалист по различению между такого рода религиями и Его собственным заветом.

Мультикультурная Европа, вообразившая по рекомендации Джона Леннона ("imagine all the people living for today") всех людей живущими одним днем, в одном мире без границ, оторвалась от действительности в не меньшей мере, чем ацтеки, воображавшие, что для "поддержания на орбите" солнечного диска в его честь необходимо закалывать тысячи людей в год.

Люди разделены, разделены своими верами, образующими изолированные миры. И Бог делает огромное различие между этими мирами. Египтяне поклонялись солнечному диску менее изуверским способом, чем их заокеанские единоверцы, но и египетские представления подразумевали известные мерзости. Достаточно напомнить, что кровосмешение считалось на берегах Нила достойным похвалы. Египетские мужчины не делали различия между женой и дочерью.

Но в глазах Бога существует огромное различие между теми, кто рождается и живет в кровосмешении, и теми, кто строго разделяет между детьми, родителями и супругами.

Национальная, религиозная, культурная основа слишком часто оказывается доминирующей человеческой характеристикой. Существует план, в котором в первом приближении человек определяется своей культурой, и лишь во втором - своими индивидуальными качествами. Очень многое из того, что человек считает в себе самостоятельно выработанным, на самом деле некритически воспринято им из его окружения.

Человеку дано противостоять этим пластам своего мировосприятия, дано их контролировать. Так Франкл пишет: "Слой подсознательной духовности содержит источники и корни всего сознаваемого. Другими словами: мы знаем и признаем не только бессознательное в виде влечений, но и духовное бессознательное, и в нем мы видим несущую основу всей сознательной духовности. "Я" не находится во власти "Оно", но дух покоится на бессознательном.

Теперь, для того чтобы более детально пояснить, что мы имеем в виду под "духовным бессознательным", мы хотим воспользоваться в качестве модели феноменом совести. То, что называют совестью, по сути, погружено в глубины бессознательного, коренится в подсознательной основе. Ведь большие и подлинно экзистенциальные решения в жизни человека всегда нерефлексируемы и тем самым неосознанны; истоки совести восходят к бессознательному. В этом смысле совесть можно назвать также иррациональной; она алогична или, еще точнее, дологична. Ведь подобно тому, как существует донаучное и онтологически предшествующее ему дологическое познание бытия, так существует и доморальное постижение ценности, которое принципиально предшествует любой эксплицитной морали. Это и есть совесть".

Итак, человеку дано противостоять заложенным в него (семьей, двором и школой) сознательным пластам своего мировосприятия, дано их контролировать. Однако одни системы мировосприятия способствуют работе совести, а другие глушат ее.

Поэтому слова Торы "дабы вы знали, что делает Господь различие между Египтянами и Израилем" - точны и адекватны. В конечном счете, именно они вычерчивают линию баррикады.