Мадам, вы не гражданин, вы женщина

"Мы должны прекратить выглядеть идиотами в глазах нации. Я люблю Алабаму, но где-то надо провести черту. Мы не группа безнадежных кретинов", – сказал, обращаясь к избирателям штата Алабама, бывший баскетболист, афроамериканец Чарльз Баркли. Дело происходило в начале декабря этого года, и речь шла о выборах сенатора от штата Алабамы.

От Алабамы, как водится, было два претендента: ультраконсервативный представитель от Республиканской партии по имени Рой Мор и либерал Даг Джонс от Партии демократов, за которого и агитировал на своем выступлении Баркли.

За этими выборами вся Америка следила, затаив дыхание: выбор жителей Алабамы касался всех.

Дело в том, что от каждого штата в Конгресс посылаются два сенатора – 100 сенаторов в целом от 50 штатов. Никакие предложения президента не могут пройти без одобрения этих политиков. Пока в Сенате перевес республиканцев (54 сенатора в настоящий момент республиканцы), Трамп на коне, но если перевес окажется на стороне демократов, президент будет связан по рукам и ногам.

В течение всей предвыборной кампании у большинства американцев республиканский кандидат от Алабамы Рой Мор вызывал ужас: будучи судьей, он отказывался признавать разделение между церковью и государством и подчиняться федеральным законам. За это он был смещен с должности судьи. На своих выступлениях он открыто идеализировал время, когда в Алабаме было рабство, заявлял, что протестантизм – панацея от всех социальных напастей, включая терроризм, представляющийся ему наказанием божьим за безверие американцев. И конечно, глубоко религиозный Мор был против прав женщин на аборт.

Соперник Мора Даг Джонс, по контрасту с вышеозначенным персонажем, был знаменит в Алабаме тем, что в качестве ведущего федерального прокурора добился в начале 2000-х признания вины и тюремного срока для двух членов ку-клукс-клана, причастных в 60-е годы к организации взрыва в черной церкви, в результате которого погибли четыре девочки. Кроме того, он был бескомпромиссным поборником прав женщин на аборты.

Еще несколько недель назад шансов на победу либерала Джонса в консервативном, расистском, религиозном и малообразованном штате Алабама было примерно ноль.

И вдруг случилось чудо: одна за другой на политическую арену вышли не первой молодости женщины, утверждавшие, что Мор посягал на их невинность, когда они были подростками.

Дальше – больше: выяснилось, что в результате его приставания к девочкам 35-летний Мор был отлучен от святая святых капитализма. Ему был запрещен вход в местный торговый центр, и это подтвердила полиция Алабамы. Мор все отрицал с порога, объясняя обвинения происками либеральных врагов.

За последние четверть века в Алабаме ни разу не победил на выборах демократ. Но обвинение в сексуальных домогательствах кандидата от республиканцев покачнули миропорядок этого штата.

Видя, что дело плохо, в защиту Мора выступил президент, которого самого 19 женщин обвинили в сексуальной агрессии.

Метнулся в Алабаму с выступлением и бывший советник президента Стивен Бэннон.

Тем не менее на выборах, состоявшихся 12 декабря, победил демократ Джонс, набрав на 1,5% больше голосов, чем его соперник. За Джонса проголосовали афроамериканцы, молодежь и белые матери. За Мора голосовали белые мужчины. Смущенные обвинениями в адрес Мора, многие республиканские избиратели остались дома и не пошли на выборы.

Ни расизм, ни обскурантизм, ни пренебрежение Мора к американскому закону не сыграли такой роли, как обвинения в сексуальных домогательствах.

Мору не повезло: его потопила известная и беспрецедентно мощная волна обвинений в сексуальной агрессии, поднятая женщинами против мужчин, находящихся у власти. Первым под нож попал знаменитый голливудский продюсер Харви Вайнстин, обвиненный известными актрисами, малоизвестными моделями, секретаршами и ассистентками в сексуальных домогательствах, приставаниях, принуждениям к сексу и изнасилованиях. За Вайнстином последовали знаменитые актеры, комики, журналисты, телеведущие. Одни из них запирали подчиненных в своем кабинете и требовали немедленных сексуальных услуг, другие, заманив коллег в отельный номер, в эксгибиционистском угаре скидывали брюки, третьи, пригласив коллег для работы в свою квартиру, немедленно бросались в душ, выходили оттуда голые и вымогали сексуальную близость.

Обвиненные таким образом мужчины по большей части даже не пытались оправдываться. Они покорно принимали свое увольнение и, публично принеся извинения коллегам и родственникам, исчезали в небытие.

Очень быстро волна докатилась и до политиков.

На следующий день после поражения на выборах Мора покончил с собой обвиненный в сексуальном нападении на 17-летнюю девочку, подругу дочки, республиканский законодатель из штата Кентукки по имени Дэн Джонсон. За неделю до этого добровольно-принудительно ушел в отставку сенатор-демократ Эл Франкен, обвиненный в том, что хлопал по заднему месту незнакомую ему женщину и лез без приглашения слюняво целоваться к другой. Бесславно покинул Конгресс республиканец Трент Франкс, пытавшийся склонить работающих под его началом женщин стать суррогатными матерями, то есть вынашивать его ребенка.

Попутно выяснилась одна особенно уродливая деталь из жизни американского правительства. В 90-е годы конгрессмены придумали небольшую хитрость, защищающую их репутацию: женщины, работающие в правительстве и подавшие жалобу на поведение конгрессмена, вынуждены были подписывать соглашение о неразглашении. В ряде случаев конгрессмены выплачивали женщинам компенсацию. Но делали это втихаря и за деньги налогоплательщиков. Только за последние пять лет в результате сексуальных домогательств шести конгрессменов из казны без публичной огласки было выплачено более 300 тыс. долл.

После обнародования этих фактов пристыженный Конгресс предложил новое законодательство, обязывающее конгрессменов расплачиваться за свои проделки из собственного кармана.

Очевидно, что масштабное движение женщин против сексуально агрессивных мужчин у власти превратилось в колющее и режущее оружие, применяемое американскими женщинами в отстаивании демократического видения мира, где нет основанной на биологических различиях иерархии и привилегий.

Корнями такая тактика уходит в далекие времена 70-х годов XIX века – времена 10-килограммовых кринолинов, ежегодных беременностей и борьбы женщин за право голосовать.

Первые серьезные обвинения мужчин в сексуальном разгуле были выдвинуты в начале 1870-х годов двумя сестрами, Викторией Вудхал и Тэни Клэфлин. Они были первыми женщинами, открывшими собственную брокерскую фирму на Уолл-стрит, и издателями ультралиберальной нью-йоркской газеты. Сестры ратовали за свободу разводов, за право женщин пользоваться противозачаточными средствами, за право женщин на военное образование, за равноправие полов в финансовой индустрии и введение в школьную программы уроков полового воспитания. Кроме того, сестры были поборниками восьмичасового рабочего дня, государственного пособия для бедных, всеобщего образования для детей и, конечно, права женщин голосовать на выборах.

В 1870 году Виктория даже выдвинула себя как кандидата в президенты США, а в вице-президенты пригласила бывшего раба и известного чернокожего писателя Фредерика Дугласа. В том же году она выступила в Конгрессе, указав на то, что 15-я поправка к Конституции, гласившая, что все граждане США имеют право голоса, невзирая на цвет кожи, расу или бывшее положение раба, имеет отношение и к женщинам. Красивая, яркая, отличный оратор, Вудхал произвела в Конгрессе фурор, но дело ее не продвинулось. "Мадам, вы не гражданин, вы женщина", – был ответ политиков. Получив такой отпор, сестры попытались подорвать систему с позиций американского традиционного пуританизма и показать, что мир, построенный мужчинами, двуличен, гнил и жесток. Сестры испытывали ярость людей, имеющих не только ум, но и опыт: Викторию выдали замуж, кода ей было 15, а красавицу Тэни в ранней молодости семья, вероятно, продавала как проститутку.

Для начала сестры пошли войной на религиозные институты, ратующие против прав женщин голосовать, и обвинили в своей газете самого знаменитого в стране пастыря Генри Бичера в том, что он склонил к сексуальным отношениям десятки женщин из собственных прихожан. Затем сестры совершили нападение на финансистов, обвинив известного банкира по имени Лютер Чалис в изнасиловании девственницы на балу-маскараде. В случае с девственницей Тэни, сама присутствовавшая на этом балу, видела, как молоденьких и ничего не соображающих девушек маститые банкиры сперва напоили, а затем поволокли в бордель.

Виктории казалось, что в результате этих откровений "страна находится на грани социального землетрясения". Но сестер поддержала только горстка американских суфражисток, даже Карл Маркс, которого они печатали в своей газете, от них отвернулся.

Бить врага их собственным оружием, а именно – пуританской моралью не получилось. Безнравственный пастырь и насильник-банкир отделались легким испугом. Сестры же были арестованы и посажены в тюрьму – сперва за распространение в газете неприличий, затем за попытку нанести урон репутации банкира. И в том и в другом случае сестер оправдали: факты все-таки были на их стороне.

Прошло более 100 лет, и большая часть пожеланий сестер, начиная от права женщин голосовать и кончая правом получить военное образование и сражаться на передовой наравне с мужчинами, осуществилась.

Американские женщины к сегодняшнему дню получили все права наравне с мужчинами, и никто больше не оспаривает равенство полов перед законом.

Что же заставило современных американок обратиться к тактике суфражисток, живших в недружелюбном к женщинам XIX веке?

С точки зрения Элизабет Кротти, главы нью-йоркской юридической фирмы "Кротти и Саланд", волна обвинений в адрес мужчин – это общественное движение, напрямую связанное с выборами Трампа, которого, несмотря на многочисленные обвинения в сексуальной агрессии и его собственных непрезентабельных откровениях в этой области, поддержала Консервативная партия, борющаяся за ценности патриархальной семьи и отмену абортов: "Почти никто из женщин, обвинивших мужчин в посягательстве, не подал в суд. В суде такие дела очень трудно доказать. Обычно это "он сказал, она сказала", хотя в большинстве громких случаев обвиняющих сейчас набирается с десяток. Но суды такого рода – это дело о денежной компенсации. Здесь же речь идет об изменении культурных ценностей, укреплении собственных прав и умалении сегодняшней власти. Все эти обвинения, как и многомиллионный марш женщин на следующий день после инаугурации, в конечном счете направлены против Трампа".

Известный американский историк, специалист по истории тоталитаризма Джонатан Брент видит протесты женщин как знак глубинного беспокойства в американском обществе: "Борьба против сексуальных домогательств давно уже была частью американской жизни. Профессора в университетах обязаны прослушать курс лекций против сексуальной агрессии. Не так давно женщины, служащие в армии, официально заявляли о проблемах сексуальных домогательств среди армейских коллег… Но сейчас добавился новый и совершенно уникальный фактор: грубый, наглый агрессор с непредсказуемым поведением сделался главой могущественного государства. И это испугало людей… Люди боятся войны с Кореей, люди боятся за своих детей, потому, что Трамп отменил детскую медицинскую страховку, им страшно, что сейчас 13 миллионов граждан потеряют медицинскую страховку, введенную Обамой, людей страшит судьба нелегальных иммигрантов".

По мнению Брента, одна сексуальная агрессия президента не привела бы к массовому движению протеста. Брент приводит в пример президента Джона Кеннеди, бабника и распутника, выгодно отличавшегося от нынешнего президента страны: "Кеннеди стоял за исконно американские ценности – за свободу слова, за социальную справедливость, за науку, за полет американцев на Луну. Никто не думал о нем как о грубой, грязной личности. В отличие от Трампа Кеннеди понимал, что власть связана с ответственностью. Трамп пугает тем, что его распутное поведение совпадает с его превышением полномочий власти: с его презрительным, хамским поведением с женщинами, афроамериканцами, латиноамериканцами, со всеми, кто с ним не согласен".

С точки зрения историка, жалобы американских женщин – это отчасти симптом привилегированного общества, в котором нет повального насилия, но именно эти жалобы направлены на сохранение здорового социума. Поясняя свои слова, Брент обращается к Исааку Бабелю и современной истории: "Бабель в своих дневниках писал, что все женщины во всех деревнях были изнасилованы казаками, поляками, украинскими националистами. В Сербии массовое изнасилование было использовано против боснийских женщин.

В США мы живем в привилегированном обществе, где нет массового насилия, потому что оно контролируется институтами, которые по большей части работают. Но люди видят, что Трамп разрушает эти институты, и в людях поселяется страх, что Америка может повторить судьбу Веймарской республики 1930-х годов". И именно против такого поворота событий, по мнению Брента, отчаянно борются американские женщины.