"Харедим - это еще и комьюнити санкций. Например, если один из детей ушел из общины, у его братьев или сестер могут быть проблемы с устройством их собственной жизни, браков и так далее. Поэтому даже при желании семья не может позволить себе поддерживать связь с человеком, покинувшим общину".

«Гиллель» (ה.ל.ל - האגודה ליוצאים לשאלה) (не путать со студенческой еврейской организацией «Гилель») - единственная в Израиле организация, которая помогает людям, вышедшим из ультра-ортодоксальной общины, старающимся устроиться в новом для себя, светском, мире. С 1992 года организация помогла тысячам человек совершить этот переход и стать полноправными членами израильского общества. С какими сложностями сталкиваются люди, пытающиеся начать новую жизнь? Чему им предстоит научиться в светском мире? Мы поговорили с одним из активистов организации, директором по развитию, Ави Нойманом.

- Что значит «помогать бывшим харедим», в чем им нужна помощь?

- В этой помощи мы проходим две стадии. Первая - то, что мы называем «помощь в выживании»: когда человек, который хочет уйти из общины харедим, выходит с нами на связь. Мы узнаем, какая у него ситуация, есть ли ему где жить, есть ли у него работа и так далее, а также организовываем встречу с социальными работниками. У нас есть центры в Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе, все они принимают людей. Также у нас есть убежище в Иерусалиме на случай крайней необходимости, там могут разместиться около 12 человек - это для тех, кто прямо сейчас находится в опасности. У нас есть возможность предоставить бесплатное жилье сроком до года тем, кому это нужно, есть квартиры для мужчин и женщин. Мы оказываем эмоциональную и психологическую поддержку.

Когда основные практические проблемы улажены, наступает время более тонкой работы: мы разбираемся, что человек хочет от жизни, какой у него план, нужно ли для этого организовать какое-либо обучение. У нас есть программы для родителей-одиночек, сейчас в них задействованы 75 женщин, 25 мужчин и их 127 детей. Их случаи требуют другого подхода, так как жить вместе с другими людьми такие семьи не всегда могут, и мы предоставляем не бесплатное жилье, а субсидии. Также у нас есть программа для одиноких солдат. Вы знаете, что в Израиле, если солдат служит вдали от семьи, у него есть определенные права в связи с этим. Люди, которые выходят из религиозной общины, фактически сироты - их семья не помогает им ни материально, ни морально, и наша задача - добиться, чтобы они получили привилегии одиноких солдат.

- Какова цель? Когда ясно, что вы сделали все, что могли?

- Когда видим, что человек вполне интегрирован в израильское общество - может быть, не так хорошо, как люди без религиозного «бэкграунда», но достаточно, чтобы вести самостоятельную жизнь. Мы никого ни к чему не призываем и не агитируем отказаться от религии, например, но когда человек делает этот выбор и приходит с ним к нам, мы делаем все, чтобы помочь. Мы все в жизни проходим через какие-то изменения: меняем социальное окружение, идентичность. Но то, что происходит с этими людьми, в каком-то смысле похоже на эмиграцию. Они приходят из другого мира, часто у них проблемы с самой системой социальных норм и взаимодействий, с этим мы тоже стараемся помочь. Мы называем их «йоцим лешеела» - יוצאים לשאלה. В религиозном мире человека, который начал выполнять заповеди и стал религиозным, называют «хозер бе тшува» - חוזר בתשובה - «вернувшийся к ответам», а люди, с которыми мы имеем дело - «покинувшие ради вопросов».

- Кто работает в вашей организации?

- У нас 30 сотрудников, большинство из них - социальные работники. Еще есть так называемые «советники» - некоторые из них в прошлом были нашими подопечными. И есть сеть волонтеров.

- Сколько человек обращается в «Гиллель»?

- Сейчас - чуть более 1000 в год, и их становится все больше. В 2016 году количество обращений выросло на 28%, в этом году мы тоже ожидаем роста. Есть несколько факторов, хотя все случаи разные. Религиозная община всегда была очень закрытой, а сейчас оставаться закрытым миру все сложнее и сложнее. Даже у харедим есть доступ к интернету - через смартфоны. Если ты живешь в Иерусалиме, Тель-Авиве или Хайфе, то стоит тебе выйти за ворота твоего района, как ты увидишь кафе с доступом в Сеть, а значит - у тебя есть доступ к миру. С другой стороны, чтобы противостоять этой всеобщей открытости, сообщество становится все более и более строгим и регулирующим.

- И все же, что происходит с человеком, решающим уйти из религиозной общины? Какие сложности его или ее подстерегают?

- Самая большая сложность - это отрыв от семьи: как правило, такие люди больше не могут общаться с родственниками. Сложно именно для этого типа людей, поскольку до того в их мире родственные связи означали очень много, семья была вовлечена во все области жизни. Харедим - это еще и комьюнити санкций. Например, если один из детей ушел из общины, у его братьев или сестер могут быть проблемы с устройством их собственной жизни, браков и так далее. Поэтому даже при желании семья не может позволить себе поддерживать связь с человеком, покинувшим общину.

Другая проблема - это отсутствие базового образования у детей, выросших в среде харедим, знаний, необходимых для органичного присоединения к израильскому обществу. В 18-19-25 лет им приходится возвращаться за парту и пытаться наверстывать упущенное. Для многих это неподъемная ноша. И как я уже говорил, есть огромные проблемы с пониманием того, как работает социальная сфера - того, к чему мы с вами привыкли с детства. Можно получить навыки какой-то работы, можно научиться писать резюме, но когда мы приходим на собеседование, мы понимаем, как взаимодействовать с другими людьми: насколько близко стоять, как разговаривать… Лишь один пример: один из наших подопечных рассказывал, как он безрезультатно ходил на одно интервью за другим, пока однажды один из потенциальных работодателей не сказал ему: «Знаешь, я не беру тебя на работу, но хочешь совет? Когда ты пожимаешь руку, делай это, как мужчина!» Потому что у харедим рукопожатие очень слабое. И такие вещи невероятно важны!

Для женщин, особенно матерей, существует особый круг проблем. Это бесконечные битвы за опеку над ребенком, в которой участвуют и гражданские, и религиозные суды. Если речь идет о разводе, то в какой суд ты первым попадешь - там и будет решаться вопрос. И женщины часто идут в религиозный суд, так как это единственное, что им знакомо. А религиозный суд в большинстве случаев решает, что ребенку лучше остаться в религиозной среде. И это, конечно, создает дополнительные проблемы. Одно из наших приоритетных направлений в 2018 году будет как раз усиление юридической помощи родителям-одиночкам.

- Давайте вернемся к вопросу образования. К вам приходит взрослый человек, и ему фактически заново нужно идти в школу. Как это происходит? Существуют специальные заведения?

- Нет, никаких специальных школ нет. Наоборот, у правительства есть программы для харедим по предоставлению им возможности получить дополнительное светское образование. Но вот парадокс: как только вы покидаете среду харедим, вы автоматически не можете в них участвовать. Вот есть два человека, выросших в одном дворе и посещавших одну и ту же религиозную школу, но тот, кто остался в обществе харедим, может получить дополнительное образование, а тот, что покинул - нет. Поэтому в 2017 мы выделили 252 стипендии, которые покрывают все: от программ, соответствующих старшим классам школы, до академических курсов. Хорошим ученикам программа обеспечивает стипендию и на второй степени. В прошлом году мы выделили 201 стипендию, за год до этого - 176. Запрос на образование растет, что естественно - ведь это лучший способ влиться в общество и получить работу. Каждый год это самая большая часть нашего бюджета. Кроме того, у нас есть 390 волонтеров-репетиторов со всей страны, которые помогают научиться чему-то, в чем они сами разбираются, будь то компьютеры, математика или что-то еще. Так что это не только стипендии, но и вся инфраструктура, которая, в итоге, помогает добиться успеха.

- Сколько времени нужно человеку, вышедшему из среды харедим, чтобы подать, например, документы в университет?

- Зависит от человека. У нас есть подопечные, которые уже получают третью степень в медицине или учатся в Технионе, но это путь длиной в 10-12-13 лет. Как раз недавно я разговаривал с инженером. Он вспоминает, что когда учился в университете, у него был репетитор от «Гиллель», который объяснял ему отдельные вещи, о которых тот не мог спросить в классе, потому что это были школьные вопросы. То есть, этот человек был настолько умен и столько сил вложил в самостоятельное обучение, что его приняли в университет, и параллельно с этим он устранял недостатки своего образования с репетитором «Гиллель». Другие начинают со сдачи «багрута» (полного школьного аттестата зрелости). У кого-то есть предрасположенность к одним областям знаний, у кого-то - у другим. Все индивидуально.

- Для религиозного общества вы, наверное, демоны, сбивающие детей с пути истинного?

- Да, нас не любят. Знаете, что такое кошерный телефон? Кроме прочего, номер «Гиллель» в нем заблокирован. Для них мы что-то вроде секты, превращающей людей в светских. Это можно понять. Всегда проще искать врагов извне, чем решать проблему внутри.

- Как люди о вас узнают? Вряд ли ваша реклама расклеена по стенам Меа Шеарим. Сарафанное радио?

- Да, в основном, сарафанное радио. Сейчас в мире харедим каждый человек знает кого-то, или знает о ком-то, кто покинул общину - чей-то двоюродный брат, дядя… Так что о нас тоже знают. К тому же, люди, которые вышли из общины, и сами представляют собой сообщество, в том числе в социальных сетях. Ну, и в последние несколько лет о нас довольно много пишут в СМИ.

- Участвует ли как-то в вашей работе государство?

- С 2015 от министерства социального обеспечения мы получаем финансирование нескольких наших проектов, связанных с разрешением конфликтов и кризисов. В основном, это наши убежища и другая деятельность. В 2018 некоторые наши проекты будут полностью финансироваться из госбюджета. Сейчас около 25% нашего бюджета - от государства, остальное - пожертвования частных лиц и организаций Израиля и Европы. Примерно равные части нашего бюджета - это дотации из-за границы и из Израиля.

- Испытывали ли вы, наоборот, давление со стороны государства? Мешало ли оно вам когда-либо? Ведь ультра-ортодоксальное комьюнити очень важно для израильского истеблишмента, политики обычно не хотят их злить.

- Харедим - это одна из частей социо-политического пазла Израиля. Когда сформировалась нынешняя коалиция, у нас действительно были опасения. Тогда как раз некоторые доли бюджета были на согласовании и мы опасались, что могут быть проблемы, но ничего плохого не случилось. Министерство соцобеспечения понимает, что мы оказываем услуги обществу и определенной демографической группе, и наши цели во многом совпадают. То, что харедим находятся в правительстве, не отменяет того факта, что наши услуги необходимы.

- Существует ли статистика: сколько покинувших религию к ней возвращаются?

- У меня нет статистики на этот счет, хотя некоторые исследования мы проводим прямо сейчас, но эти цифры в любом случае не велики. Обычно, если ты оказываешься в «Гиллеле», это значит, что ты уже сделал выбор и хочешь влиться в светскую жизнь. И если ты уже делаешь этот шаг, то вернуться обратно практически невозможно.