Ортодоксия и ортопраксия

Недельная глава "Хукат" начинается словами: "И Господь сказал Моше и Аарону, говоря: Вот предписание закона ("хукат а-тора"), который заповедал Господь, сказав: говори сынам Израиля, пусть приведут тебе корову рыжую без порока, у которой нет изъяна, на которой не было ярма" (19:1-2).

Далее описываются амбивалентные свойства пепла рыжей телицы, в одних условиях служащей источником нечистоты, а в других - средством очищения от нее. Это противоречие может до такой степени озадачить иного читателя, что по словам Раши, Тора в первых же словах обращает внимание на то, что речь идет о "предписании закона" ("хукат а-тора"), т.е. о таком постановлении Всевышнего, которое не обязано согласовываться с требованиями разума.

Законы рыжей телицы как бы возглавляют весь класс установлений ("хукким"), которые признаются традицией заведомо не имеющими рационального объяснения. Поясняя приведенный закон, Раши пишет: "Сатан и народы досаждают евреям, говоря: "Что это за заповедь такая и какой в ней смысл?". Поэтому написано: "Вот установления ("хуккотай") Торы", т.е. таков Мой указ и ты не должен искать ему объяснения".

Далее в той же главе мы читаем: "Вот закон: если человек умрет в шатре, то всякий, кто войдет в шатер, и все, что в шатре, будет нечистым семь дней. И всякий открытый сосуд, который не закрыт плотно крышкою, нечист. И всякий, кто прикоснется на поле к убитому мечом, или к умершему, или к кости человеческой, или ко гробу, нечист будет семь дней. И для нечистого пусть возьмут пепла (коровы), сожженной для очищения, и нальют на него живой воды в сосуд" (19:14-16).

По поводу этого закона р.Йоханан б.Закай заметил: “Ни труп не оскверняет, ни вода не очищает, но так повелел Господь Всесвятой, и мы не вправе ослушаться Его повелений”.

Итак, сама иудейская традиция, любящая при случае подчеркнуть свою логичность и здравость, признает, что Тора содержит иррациональные элементы. Божественный кодекс включает в себя не только понятные законы, не только "мишпатим", относительно которых сказано, что это "те из записанных в Торе законов, которые, если бы не были записаны, следовало записать" (Сифра “Ахарей мот”), но и законы непонятные, законы загадочные и произвольные - "хуким".

Однако, важно заметить, что даже и эти естественные законы, эти "мишпатим" все же почему-то были записаны на Синае. Значит одной их естественности недостаточно. Почему?

Непостижимость понятного

В Талмуде сказано: "Тот, кто исполняет заповедь по обязанности, стоит выше того, кто исполняет заповедь не будучи обязан" (Кидушин 31а).

То есть исполнить заповедь означает не только просто совершить доброе дело по велению сердца, но также и прославить Создателя, послужить Ему. Естественная польза от сделанного дополняется честью исполнения приказа.

В системе иудаизма даже самые рациональные заповеди в конечном счете выполняются не на основании своей разумности, а потому что они заповеданы Им. Последняя мотивация обусловлена волей Создателя, последняя санкция обеспечивается не разумом, а верой.

Как точно выразился раввин Шимшон Гирш в предисловии к "Хореву": "Даже если бы мы смогли постичь самый глубокий смысл каждой заповеди, или Сам Всевышний раскрыл бы нам его, – мы и тогда были бы обязаны исполнять их не из-за того или иного смысла, а потому, что нам заповедал их Всесильный".

Иными словами, даже прозрачные для разума и совести заповеди в конечном счете оказываются под вопросом. Можно возразить, что в системе иудаизма все же имеются "заповеди", которые по определению не могут быть заповеданы, которые ожидаются от человека как его собственный спонтанный порыв (хотя даже и этим порывам зачастую подыскиваются основания, как например в словах из Мишлей: "Чтобы ты ходил путем благих и стези праведников соблюдал" 2.20).

Так в трактате Бава Мециа (83а) приводится следующая история: "У Раббы б.Бар-Ханан работники разбили бочку с вином, за это он отобрал у них одежду. Пошли они и рассказали это Раву. Он сказал Раббе: "Отдай им их одежду". Тот спросил: "По закону ли это?" Рав ответил: "Да", "Чтобы ходил путем благих". Отдал он им одежду. Они же сказали (Раву): "Мы бедны, мы трудились весь день и проголодались, и нет у нас ничего". Сказал он Раббе: "Заплати им". Тот спросил: "По закону ли это?". Рав: "Да" "Стези праведных соблюдай".

И все же, конечно, предписание "ходить путем благим" заметно отличается от законов, связанных с выплатой ущерба, и других законов. Это предписание взывает к сердцу человека, призывает именно к добровольности. То, что делается человеком "между строк закона", по определению не может стать законом, не может быть прямым указанием Всевышнего.

Но все дело в том, что согласно иудаизму даже такая предельно неформальная заповедь должна иметь свое место. Допустим, "хождение путем благих" строится на спонтанной этике, о которой в следующих словах пишет Швейцер: "Поистине нравствен человек только тогда, когда он повинуется внутреннему побуждению помогать любой жизни, которой он может помочь. Он не спрашивает, насколько та или иная жизнь заслуживает его усилий, он не спрашивает также, может ли она и в какой степени ощутить его доброту. Для него священна жизнь как таковая. Он не сорвет листочка с дерева, не сломает ни одного цветка и не раздавит ни одного насекомого. Когда он летом работает ночью при лампе, то предпочитает закрыть окно и сидеть в духоте, чтобы не увидеть ни одной бабочки, упавшей с обожженными крыльями на его стол".

Та этика, о которой пишет Швейцер, в значительной мере относится к подобным "незаповеданным" заповедям. Однако иррациональность проступает в другом. Она проявляется в готовности еврея отступиться от этого внутреннего требования, когда Всевышний хочет иного.

По слову Всевышнего иудей готов причинить вред живому. Так Авраам по велению Всевышнего тайком от жены отправился приносить в жертву ее единственного сына. А царь Шауль, проявивший жалость к животным, которых наравне с их владельцами - амалекитянами Всевышний предписал уничтожить, поплатился за это короной.

Всевышний может заповедать самые невероятные вещи, и еврей должен быть готов к их исполнению. Это касается как разума и совести, так и самых базисных человеческих чувств. Принимая волю (непосредственно обратившегося к нему) Создателя, иудей признает, что в конечном счете и совесть, и разум, и чувства коренятся в Боге. Так, пророк Осия получает повеление жениться на блуднице, а в книге пророка Йехезкеля приводится такая история. "Ты возьми себе пшеницы, и ячменя, и бобов, и чечевицы, и пшена, и полбы, и всыплешь их в один сосуд, и сделаешь себе из них хлеб на число дней, в которые ты возлежишь на боку твоем: триста девяносто дней ты будешь есть его… И (как) лепешку ячменную будешь есть ее (пищу); и в испражнениях человеческих будешь печь ее на глазах их (народа). И сказал Господь: так будут есть сыны Израилевы хлеб свой нечистый среди тех народов, к которым Я изгоню их. И я сказал: о, Господи Боже! Душа моя не осквернена, и падали, и растерзанного (зверем) не ел я от юности моей и доныне, и не проникало в рот мой негодное мясо. И Он сказал мне: смотри! Я дозволяю тебе навоз крупного скота вместо испражнений человеческих, и будешь приготовлять хлеб свой на нем" (4:8-14).

Столь необычные, противоречащие самой природе человека требования выдвигались Всевышним (чтобы на их примере продемонстрировать Израилю его грехи) считанное число раз, однако благодаря им становится ясно, что даже самые естественные законы в конечном счете выполняются потому, что Он так велит, даже если и не все и не всегда это замечают.