Черное - белое

Недельная глава "Корах" начинается описанием бунта против Моше и Аарона: "И отделился Корах, сын Ицара, сына Кеата, сына Леви, и Датан, и Авирам, сыны Элиава, и Он, сын Пэлэта, сыны (из колена) Реувена, И предстали пред Моше, и (с ними) двести пятьдесят мужей из сынов Израиля, начальники общины, призываемые на собрания, люди именитые. И собрались против Моше и Аарона, и сказали им: полно вам! ведь вся община, все святы, и среди них Господь! Отчего же возноситесь вы над собранием Господним?" (16:1-5).

Обыкновенно, когда кто-то в еврейском народе начинает противиться коренной национальной воле, все вспоминают про "эрев рав", про примкнувших к еврейскому народу египтян, которые не только инициировали поклонение золотому тельцу, но "мутили воду" на протяжении всего странствования в пустыне, как сказано: "Сброд же, который был в их среде, стал проявлять прихоти; заплакали опять и сыны Израиля и сказали: кто накормит нас мясом? Мы помним рыбу, которую мы в Египте ели даром, огурцы и дыни, и зелень, и лук, и чеснок. А ныне душа наша высохла, нет ничего, только ман пред глазами нашими" (Бемидбар 11:4-6).

Когда в еврейском народе появляются внутренние враги, их охотно возводят к тому "чужеродному элементу", который присоединился к Израилю в ту пасхальную ночь.

Но вот мы видим, что Корах и его сообщники были "люди именитые", относились к элите, но затянули ту же песню о прелестях жизни в Египте!

Так, далее мы читаем: "И послал Моше призвать Датана и Авирама, сынов Элиава. Но они сказали: не пойдем! Разве мало того, что ты вывел нас из земли, текущей молоком и медом, чтобы уморить нас в пустыне, что ты еще и властвовать хочешь над нами? А ни в землю, где течет молоко и мед, ты не привел нас, ни владения полями и виноградниками не дал" (16:12-14).

Причем в своих ностальгических фантазиях Корах и его сообщники зашли даже дальше, чем "эрев рав".

Действительно, претензии "сброда" остаются в рамках нормативной психологии: "Мы помним рыбу, которую мы в Египте ели даром, огурцы и дыни, и зелень, и лук, и чеснок. А ныне душа наша высохла, нет ничего, только ман пред глазами нашими" (Бемидбар 11:4-6). Или "И возроптала вся община сынов Израилевых на Моше и Аарона в пустыне. И сказали им сыны Израилевы: о, кто дал бы нам умереть от руки Господней в земле Египетской, когда мы сидели у горшка с мясом, когда мы ели хлеб досыта! вот, вывели вы нас в пустыню эту, чтобы уморить все это собрание голодом" (Шмот 16:2-4).

Этот самообман внутренне понятен. Человеческая психика имеет характерную базовую установку: дурное забывается, хорошее всплывает. Людям бывает затруднительно вспомнить о том, как они спорили и даже ссорились в трудном походе, однако, встречаясь через месяц, бурно делятся счастливыми воспоминаниями. Им требуются сознательные усилия, чтобы направить воспоминание в негативное русло. В этом плане злопамятность выглядит неким пороком, т.е. качеством, искусственно сформированным человеком вопреки его общей природной склонности.

Итак, реакция "сброда" вписывается в нормативную психологию, объясняется ей.

Но Корах и его сообщники выдвинули совершенно неслыханный аргумент: "Разве мало того, что ты вывел нас из земли, текущей молоком и медом, чтобы уморить нас в пустыне, но ты еще и властвовать хочешь над нами?"

Как известно "землей, текущей молоком и медом" Всевышний назвал Обетованную землю: "И нисшел Я избавить его от руки Египтян и вывести его из земли той в землю хорошую и обширную, в землю, текущую молоком и медом, в землю Канаанеев" (3:8).

После греха золотого тельца Он также прибег к этому образу: "И Я пошлю пред тобою ангела,.. Иди в землю, текущую молоком и медом" (33:3).

Название это было повторено разведчиками после их возвращения из Земли Канаан. Причем в этой части своего отчета разведчики не отклонились от истины, они принесли вещественные доказательства: "И рассказали ему, и сказали: пришли мы в землю, в которую ты посылал нас, и действительно, течет она молоком и медом; и вот плоды ее" (13:27).

Итак, Корах приписал египетской земле те свойства, которые Всевышний отметил как эксклюзивно присущие Земле Израиля. При этом он опустил истинные достоинства земли исхода.

О египетской земле известно, что в отличие от земли Израиля, у нее имеются гарантированные водные ресурсы.

"Ибо земля, в которую вступаешь ты, чтоб овладеть ею, не как земля Египетская она, из которой вы вышли, где ты, посеяв семя твое, поливал с помощью ног твоих, как огород. Но земля, в которую вы переходите, чтоб завладеть ею, это земля гор и долин, от дождя небесного пьет она воду; Земля, о которой Господь, Бог твой, печется, - очи Господа, Бога твоего, непрестанно на ней" (Дварим 11:10).

Корах вполне бы мог упомянуть эти ценные свойства египетской земли, но он вместо этого приписал ей другие - те, которыми славилась земля Канаан, в которую сыны Израиля как раз держали путь.

Если опускаются действительные преимущества земли и приписываются отсутствующие, то значит Египетская земля была представлена в фантазии Кораха как Канаанская. А это уже не психология, а идеология. В словах Кораха отсутствует какое-то правдоподобие, какой-то намек на реальность. Это фантазия извращенного переноса, объявляющая черное белым, а белое черным.

Лжеискатели

Внешне Корах выглядит ищущим справедливость, выглядит правдоискателем ("полно вам! ведь вся община, все святы"), но его слова о текущей молоком и медом Египетской земле с головой выдают истинный характер его правозащитной деятельности.

Корах & Company, по-видимому, относятся к тому же отряду пернатых, что и хорошо знакомые израильскому обществу клеветники из "шоврей штика" и "бецелем". Карликовый интеллект этой публики не допускает мысли, что для Творца мира один человек может быть святее другого, а карликовая совесть пронзительно визжит об этом на весь мир.

Я вовсе не утверждаю, что эта публика относится к отпрыскам того самого элитного семейства, которое поглотила земля. Сохранившиеся потомки Кораха как раз отличались многими заслугами. Просто в каждом поколении восстают евреи, которые подобно Кораху не в состоянии перенести вызов Божественного избрания, видят в нем коренное противоречие (так же Божественной) идее равенства всех людей и оказываются на передовой в битве против Бога и Израиля.

В этом отношении уместно напомнить, что идея кровавого навета принадлежит крещеному еврею - монаху Теобальду. Именно по его наущению в 1144 году в английском городе Норвиче впервые в истории евреи были обвинены в убийстве христианского ребенка.

Первая прокатившаяся по Европе волна сожжения еврейских священных книг так же была инициирована евреем неожиданно постигшим, что "нет ни эллина, ни иудея". В 1239 году Николай Донин передал папе Григорию свое обвинительное заключение против Талмуда, после чего потрясенный папа распорядился об изъятии и уничтожении этой "несказанно богохульственной и оскорбительной книги".

В 16 веке в борьбе с Талмудом отличился Йохан Пфефферкорн, которого даже антисемит Эразм Роттердамский называл "негодным евреем, ставшим негоднейшим христианином".

В наши дни эту шеренгу духовных гномов пополнили новые фигуры: глумящийся над памятью павших солдат ЦАХАЛа профессор Амир Хецрони; профессор Зеэв Штернхаль, подсказывающий террористам, каких евреев им правильнее убивать в первую очередь; гордящиеся своей ненавистью к еврейским жителям Иудеи и Самарии публицисты Йоси Кляйн и Гидеон Леви, и многие многие другие.

Ненависть к Израилю, упрямо "воображающему" будто бы только он, а не "все святы", мобилизует тысячи современных корахов на тотальную войну с сионистским государством.