Посещение премьер-министром Израиля Биньямином Нетаниягу столицы России 9 марта с. г. стало важным промежуточным аккордом беспрецедентной по интенсивности серии его зарубежных поездок в прошлом и текущем месяце. Лишь в феврале с. г. Б. Нетаниягу был с официальным визитом в Великобритании, США, Сингапуре и Австралии, в начале марта совершил еще один визит в Вашингтон, а в конце месяца планирует отправиться в Китай.

Общий контекст и московская повестка дня

В общем приближении, можно предположить наличие у этих визитов двоякой цели. Первая имеет отношение к вопросам двухсторонних отношений Израиля с его зарубежными партнерами, а вторая - к стремлению израильского руководства максимально использовать, не откладывая на будущее, те внешнеполитические возможности и перспективы, которые открывает для еврейского государства приход к власти в США администрации Дональда Трампа.

На первый взгляд, блиц-визит Б. Нетаниягу в Москву, который был уже его 12-м посещением России в должности израильского премьер-министра и пятым по счету только за последние полтора года, несколько выбивается из этого общего контекста. На этот раз он был призван выяснить, в какой степени, остается в силе прежнее фактическое согласие российской стороны принять условия, на которых Израиль готов не вступать в открытую конфронтацию с долгосрочными и тактическими союзниками России в сирийском конфликте - Ираном, "Хизбаллой" и самим режимом Б. Асада.

Речь, как известно, идет о неприемлемости для еврейского государства появления нового антиизраильского фронта Ирана и его сателлитов на сирийской части Голанских высот и в Средиземном море; "понимании" российской стороной необходимости предотвращения, доступными Израилю средствами, передачи через Сирию спонсируемым Ираном террористическим группировкам российских и прочих вооружений, меняющим баланс сил в регионе. А также об учете, при любом варианте урегулирования, израильского видения событий, особенно в части, касающейся Голанских высот, принадлежность которых Израилю, с точки зрения Иерусалима, более не является предметом обсуждений.

Необходимость срочных консультаций двух лидеров была обусловлена новой ситуацией, возникшей после провозглашенной на саммите в Астане интенции раздела Сирии на "зоны влияния" России, Турции и Ирана. Нынешние переговоры в Москве должны были либо подтвердить релевантность прежних официальных договоренностей и неформальных "пониманий" Иерусалима и Москвы в сирийской теме. Либо, в дополнение к нуждающимся в уточнении, в свете упомянутой новой реальности, схемам оперативного взаимодействия для предотвращения конфликтных ситуаций между ЦАХАЛом и российским контингентом в Сирии, попробовать также выработать новый пакет стратегических взаимопониманий.

Именно об этом говорит и состав сопровождавшей Нетаниягу в его визите в Москву команды, куда вошли руководитель его канцелярии Йоав Горовиц, глава военной разведки АМАН Герци Халеви и сопредседатель, с израильской стороны, межправительственной комиссии российско-израильского сотрудничества, министр экологии Зеэв Элькин (считающийся также неофициальным советником премьер-министра Израиля по "российским делам"). А также глава Совета национальной безопасности Израиля, генерал запаса Яков Нагель, и израильский военный атташе в России генерал Элиэзер Толедано.

Притом, что премьер-министр Израиля посчитал нужным акцентировать, что "периодичность визитов израильских и российских лидеров" отражает "настоящие дружеские отношения и укрепление экономических связей, развитие туризма, технологического, культурного и гуманитарного сотрудничества", в большей степени данная декларация может быть отнесена к его иным визитам последних недель.

Речь идет о развитии экономического и гуманитарного сотрудничества с ключевыми странами регионов, являющихся, в соответствии с нынешней доктриной израильского руководства, приоритетными для торгово-экономических связей еврейского государства. Именно с этими странами Израиль связывает многообразное и быстро развивающееся сотрудничество в сфере науки, технологий - индустриальных, сельскохозяйственных, медицинских, военных и прочих, в вопросах обороны и безопасности, а также в сфере культуры и туризма.

Так, одной из основных тем визита Б. Нетаниягу в Лондон было обсуждение договора о свободной торговле между странами на базе тех же - или более продвинутых параметров, на которых строилось экономическое сотрудничество Израиля и Великобритании до "Brexit". На встречах Б. Нетаниягу с его сингапурским коллегой Ли Сянь Луном, президентом этой страны Тони Тан Кенг Ямом и на заседании с министрами правительства Сингапура был, по сути, продолжен диалог, начатый год назад, во время пребывания в Израиле сингапурского премьер-министра. Его предметом было сотрудничество в вопросах кибернетической безопасности, обороны, экономики, торговли, а также инвестиций в отрасли хайтека. То есть в сферы, обеспечивающие, как выразился президент Сингапура, "возможности лишенных природных ресурсов наших двух маленьких стран создавать технологии, способствующих развитию и процветанию государства".

Повестка дня визита Б. Нетаниягу в Австралию (первого в истории официального визита премьер-министра Израиля в эту страну), помимо обсуждения тем сотрудничества в области исследований, безопасности и разведки, включала серию важных экономических соглашений. В том числе в сфере авиасообщения, расширения сотрудничества в сфере технологий и инноваций (в первую очередь, кибер-индустрии), сельского хозяйства, водных ресурсов, энергетики и экологии. А также стимулирования роста товарооборота между странами, с тем, чтобы добиться его утроения с нынешних 1.1-млрд. долларов уже в ближайшие годы.

По сравнению с тематикой этих и предстоящих контактов, нынешний визит израильской делегации в Москву носил намного более "фокусный" характер. Однако, помимо оперативной проблематики, связанной с Сирией и Ираном, фоном московского визита был и более общий сюжет. А именно, более четкое определение позиции Израиля, как в двухстороннем (в данном случае, российско-израильском) так и многостороннем контексте, в новом многоугольнике международного сотрудничества, на формирование которого намекнул в ходе совместной пресс-конференции с Биньямином Нетаниягу президент США Дональд Трамп.

Стратегическая парадигма

Важность для Израиля данного вопроса определяется тем, что его выдвижение практически идеально совпало с осознанием политическим руководством страны необходимости нового осмысления ее внешнеполитической доктрины. Эта доктрина традиционно включала три основных элемента, соотношение которых менялось на протяжении истории страны. Первый ее элемент, впрочем, оставался неизменным: необходимость наличия, в каждый момент времени, отношений тесного стратегического союза, по крайней мере, с одной из великих держав, каковой с конца 60-х годов прошлого века являются США. Вторым элементом была т.н. "периферийная региональная стратегия", которая предполагала налаживание двусторонних отношений с неарабскими мусульманскими государствами Ближнего Востока, а также с религиозно-этническими меньшинствами самих арабских стран, в качестве альтернативы безуспешному поиску взаимопонимания с арабскими режимами региона.

В 90-е гг. прошлого века стратегия "периферийных альянсов" во многом ушла в тень выдвинутой тогдашним главой МИД Израиля Шимоном Пересом доктрины "Нового Ближнего Востока". Эта доктрина предполагала масштабную и скорую нормализацию отношений Израиля с арабо-исламским миром. А ее триггером должен был стать т.н. "ословский", или "норвежский" процесс - политическое урегулирование конфликта с палестинскими арабами на основе идеи "мир в обмен на территории", ранее применявшийся лишь в отношении устойчивых, или, до "арабской весны" казавшихся таковыми, умеренных арабских суннитских режимов. Впрочем, масштабы этой нормализации даже на пике "палестино-израильского мирного процесса" были далеки от самых скромных ожиданий, а спровоцированный лидером ПНА/ООП Ясиром Арафатом очередной виток террористической войны начала 2000-х гг. против Израиля, по идее, вообще лишили доктрину НБВ реального политического смысла.

Идея возвращения к "периферийной стратегии" после краха "политики Осло" в ее первоначальном виде, а также вследствие упомянутого "исламистского цунами", охватившего арабские страны региона в начале нынешнего десятилетия, была связана с пониманием, что возможности "арабского направления" израильской региональной дипломатии на сегодняшний день по-прежнему весьма ограничены. И это даже с учетом того, что фактор общеарабской и мусульманской солидарности в ряде случаев может уступить место непосредственным интересам отдельных арабских стран. (Как это произошло с Египтом и Иорданией, которые с Израилем связывают "холодные" дипломатические отношения, и монархиями Персидского залива, которые сегодня готовы поддерживать с Иерусалимом варианты неформального сотрудничества, в свете общих вызовов и угроз со стороны Ирана и радикального суннитского исламизма).

Не сегодняшний день идея периферийных региональных союзов сохраняет для Израиля актуальность в контексте трех главных сюжетов. Во-первых, развитие сотрудничества с глубоко вовлеченными в ближневосточную ситуацию неарабскими странами к югу от Красного моря, такими как Эфиопия, Эритрея и Южный Судан (который отделившись от арабо-мусульманского Северного Судана, немедленно обратился к Израилю с предложением об установлении полноценных дипломатических отношений и просьбой заключения договора о военном и экономическом сотрудничестве).

Во-вторых, формализация и углубление имеющих давнюю историю партнерских отношений с находящимся на пути к государственной независимости Курдистаном, а также установление контактов с другими потенциальным союзниками Израиля в Восточном Средиземноморье, имеющих шанс обрести самоуправление на фоне центробежных тенденций в Ираке и Сирии. Наконец, постепенное формирование блока Израиля с Грецией и Кипром (с перспективой возможного присоединения к ним Болгарии и Румынии), который мыслится как не только военно-политический, но и экономический союз, включая совместную добычу, переработку и транспортировку в Европу газа, найденного в территориальных водах Израиля и Кипра.

Третьим элементом внешнеполитической доктрины Израиля, и во многом, продолжением его упомянутой "периферийной стратегии", является расширение израильского торгово-экономического, технологического и дипломатического присутствия в регионах за пределами "Большого Ближнего Востока" (и соответственно, зоны арабо-израильского конфликта). А в рамках этой линии - установление отношений стратегического партнерства со странами, являющимися одновременно региональными "центрами силы" и факторами экономического и/или политического влияния на глобальном уровне.

В этом смысле стратегическая цель стартовавшего в Лондоне, продолженного в Вашингтоне и далее проходившего с учетом итогов встреч команд Нетаниягу и Трампа дипломатического турне премьер-министра Израиля в столицы "англо-саксонского мира" (если к последнему, с известной долей условности, отнести и Сингапур) может иметь дополнительное объяснение. Например, восприниматься как, скорее всего, согласованная с Белым домом попытка предложить традиционным союзникам Израиля новую, подкрепленную торгово-экономическим и технологическим сотрудничеством, модель "активного оборонительного альянса" против радикального исламизма и практикующих и поддерживающих его режимов.

Что, если это так, вполне укладывается в общую концепцию новых международных альянсов, разрабатываемых американской администрацией, которая, помимо сугубо оперативно-стратегических соображений, должна вернуть во внешнеполитическую повестку дня США и их взаимоотношения с союзниками ценностные мотивы, которыми прежняя администрация была готова частично пожертвовать ради "перезагрузки отношений" с арабо-исламским миром. Показательно, что официальные комментарии по поводу встреч премьер-министра Израиля с главами государств и правительств акцентировали "дружбу и взаимные обязательства, построенные на общих ценностях демократии и приверженности принципа верховенства закона в системе международных отношений".

Понятно, что с точки зрения Иерусалима, одним из главных ориентиров предлагаемого им "включенного" проекта должен быть лидер "шиитского джихадизма" — Иран, широко спонсирующий исламистские террористические группировки. А также, пользуясь возможностями "продавленного" прежней администрацией США соглашения с ним великих держав (схема "5+1"), превратившийся в страну, находящуюся на пороге обладания ядерным оружием и активно разрабатывающей средства его доставки. Что, по мнению израильских (как и, похоже, американских) лидеров, превращает ИРИ в главную, или одну из главных угроз региональной безопасности, и тем самым - и мировой стабильности. Именно тема опасности ядерного соглашения с Ираном, его агрессивной политики в регионе и поддержки Тегераном террористических группировок, а также разработки иранской программы создания баллистических ракет, была одним из ключевых сюжетов обсуждений в Лондоне, Вашингтоне, Сингапуре и Сиднее.

Палестинская тема в ходе состоявшихся во время визитов Б. Нетаниягу переговоров с лидерами стран - старых и новых стратегических партнеров Израиля - была вторичной, но, тем не менее, и она создавала определенный фон, который, разумеется, следует обсуждать отдельно.