Парадокс избрания

В недельной главе "Ваэтханан" мы встречаем следующие слова: "Ибо народ святой ты у Господа, Бога твоего; тебя избрал Господь, Бог твой, чтобы быть Ему народом, дорогим достоянием из всех народов, которые на лице земли. Не по многочисленности вашей из всех народов возжелал вас Господь и избрал вас, ибо вы малочисленнее всех народов, но из любви Господа к вам и ради соблюдения Им клятвы, которою клялся Он отцам вашим, вывел Господь вас рукою крепкою и освободил тебя из дома рабства, из руки Паро, царя Египетского" (Дварим 7:6-8).

Итак, решительно выделяя сынов Израиля, Тора в то же время признает их коренную тождественность всем прочим людям.

По всему ТАНАХу встречаем мы эти, казалось бы, противоречащие друг другу высказывания, то превозносящие Израиль над народами, то рассматривающие его стоящим в общей шеренге. С одной стороны "У Господа, Бога твоего, небо и небеса небес, земля и все, что на ней, а только отцов твоих благоволил Господь любить и избрал позднейшее потомство их, вас, из всех народов, как это ныне" (10:14).

Но с другой: "В тот день Израиль будет третьим Египту и Ашшуру; благословением (будут они) среди земли, Ибо благословил его Господь Цваот, сказав: благословен народ Мой - Египтяне, и дело рук Моих - Ашшур, и наследие Мое - Израиль" (Иешайя 19:24).

С одной стороны сказано: "Кто подобен народу Твоему, Израилю, народу единственному на земле, ради которого ходил Бог искупить его Себе в народ и сделать Себе имя, и совершить вам (деяния) великие и страшные в стране Твоей" (2 Шмуэль 7:23).

С другой: "Не таковы ли и вы для Меня, сыны Израилевы, как сыны Куша?" (Амос 9:7).

Что значит эта двойственность? Как одновременно можно быть и как все, и выше всех?

Как вообще мыслимо это парадоксальное раздвоение человеческого рода, которое в следующих словах формулирует Рамхаль: "Одно из глубочайших принципов управления миром, это разделение на Израиль и народы мира. Со стороны человеческой природы они выглядят совершенно одинаковыми, но со стороны Торы они весьма отличаются, и отделены друг от друга как два совершенно разных рода" (Часть 1. гл.4.1).

Разве не в пору возмутиться таким разделением? Разве не в пору, как это делает Руссо, усомниться в его возможности: "Тот, кто начинает с того, что выбирает себе один народ и отворачивается от всего остального рода человеческого, не есть общий отец человечества".

Между тем это разделение зримо и не устраняется никакими ухищрениями. Так, А.Ф.Лосев остроумно замечает: "Иным непонятно, что половые члены есть нечто совершенно не сравнимое с прочими членами, хотя, в сущности, это ясно всякому точно так же, как и то, что евреи совершенно ни с чем не сравнимая нация и женщина - не сравнимое с мужчиной существо, хотя просветительский либерализм и долбит свой вырожденческий миф о всеобщем равенстве и равноправии" ("Диалектика мифа").

Но в действительности парадокс этот обнаруживается даже на более базовом уровне, на уровне отдельных человеческих личностей.

Согласно еврейскому видению, всякий человек не только равен всем остальным, но одновременно и "выше" всех, "выше" хотя бы в чем-то, то есть хоть в чем-то, но уникален, "несравним", "неподражаем".

Так в Талмуде сказано: "Адам был создан единственным... ради мира между людьми, чтобы не говорил человек человеку: "Мой отец больше твоего" и чтобы выразить величие Пресвятого. Ибо человек чеканит много монет одним чеканом и все они похожи друг на друга. А Царь над царями царей отчеканил всех людей чеканом Первого Человека, но ни один из них не похож на другого. Поэтому каждый должен говорить: Ради меня создан мир" (Сангедрин.37а).

Итак, все люди одновременно и равны и несравненны. Всеобщность и Уникальность - это диалектическая пара, описывающая базисную конституцию человеческой личности. Если сделать ставку или только на равенство, или только на несравненность, то человеческое достоинство рухнет. Если устранить уникальность, люди превращаются в шурупы, если устранить равенство, они превращаются в свору соперничающих эгоцентриков.

Итак, человек и всегда равен всем прочим людям, и всегда в каких-то свойственных только ему чертах больше каждого.

Избрание Израиля обыгрывает эту диалектику, предельным образом использует весь ее потенциал.

Впрочем, диалектика эта носит еще более общий характер и явственно просматривается в некоторых философских идеализациях.

Диалогика

Избрание Израиля в действительности лишь один из примеров ситуации, в которой один род объектов двоится, расщепляется на "два совершенно разных рода". В действительности, избрание Израиля, и шире, любое отделение святого от будничного - лежит в той логике дополнительности, или "диалогики", о которой пишет Владимир Библер в своей книге "От наукоучения - к логике культуры": "Квантовая "теория" (первая зачаточная форма такой диалогики) уже не есть теория в классическом смысле слова. Ее единство не выдерживает формально-логического критерия. Оно не обеспечивается логикой непрерывного, последовательного выведения, доказательства, не опирается на единый, цельный, тавтологический, аксиоматический фундамент. Это - единство взаимообратимости. Не случайно, что в контексте принципа дополнительности предельный переход, продиктованный идеями соответствия, осуществляется совсем иначе, чем между теорией относительности и механикой Ньютона. Классическая механика здесь никак не может рассматриваться как частный, предельный случай механики квантовой (уравнение Шредингера в общем случае не переходит в уравнение Гамильтона - Якоби), классическая механика существенно (логически) отлична от механики квантовой, но классическая и квантовая теории взаимно (обязательно взаимно!) обосновывают друг друга. Теоретическое единство, спаянное принципом дополнительности, - это единство субъекта, переводящего одну ипостась квантовой теории в другую, одно определение в другое…: речь идет именно о двух логиках, поскольку различные теории исходят из различных коренных идеализаций: точки "causa sui" и точки "действия на другое"".

Но "causa sui" ("самопричинность") и "действие на другое" лишь аналоги понятий "уникальности" и "всеобщности". Уникальность и всеобщность связаны друг с другом, как классическая и квантовая теория.

Логика "дополнительности" - это логика побега от того последнего всеразрешающего синтеза, по которому сох Гегель, и который навсегда остался в памяти людей как великий мираж.

По Гегелю Разум "на всех высотах и во всех глубинах водружает знак своего суверенитета". По Библеру, все ровным счетом наоборот: "Иная логика (логика бытия) воспроизводится в моей "работающей" логике в форме логики не-знания, не-понимания. Когда я мыслю, я с той же силой формулирую и то, что я понимаю в объекте, и то, что я в нем принципиально не понимаю, что является для меня изначальной загадкой, чем-то выходящим за пределы моего разумения. В понятие предмета столь же входит понятное в нем (объект познания как идеализованный предмет), сколь и непонятное, непонимаемое (объект познания как невозможность идеализованного предмета). И только, если есть то другое, мы имеем понятие, а не термин".

Руссо непонятно, каким образом общий Отец человечества мог начать с того, чтобы избрать Себе один народ. Ему понятно, если бы Он, как идеальное эпикурейское божество, на всех равным образом наплевал. Но чтобы понять хоть что-то, следует принять Его волю, как она есть.