Читайте также
"В каждом поколении должен еврей смотреть на себя так, как будто он сам, лично вышел из Египта".
Может быть, нам только показалось, что бежали мы с насиженных мест прежней нашей родины каждый наособицу, каждая семья по собственному почину, все обдумав и обсудив. Но на самом-то деле мы лишь повторяли древний канон, еврейский ритуал, завещанный нам и записанный в святых книгах.
Скорее всего, напоминала та великая эпопея исхода массовое бегство евреев из ненавистного Египта. Так же как и в историческом образце пережили мы репрессии и гонения, наветы и ограничения. Пережили и десять казней египетских, ниспосланных на режим фараона-диктатора: карточную систему, прописку, стукачество, пятую графу, железный занавес, недружественное окружение, потерю национальной идентичности, отчуждение, наконец, перестройку и распад страны.
Если взглянуть на тот выход-бегство с высоты сегодняшних дней, то поймешь его предопределенность.
Вы помните, как мы удрали оттуда, не понимая, куда и зачем, как лавиной рушились с высот прежней жизни в пустыню нынешней. Как носило нас на волнах без руля и ветрил, пока на берег не выкинуло. Кого оставили там, и какие старые могилы позабыть постарались? Вы еще помните, какие доводы приводились? Вам ничего такая картина не напоминает?
И вот теперь, когда ушли мы из ненавистного Египта, освободились от векового рабства, выдержали годы скитаний по пустыне и достигли, наконец, Земли обетованной. Когда бросили, наконец, якорь в надежной гавани, заматерели, притерлись, жирком обросли и обрели вторую родину - вот теперь, казалось нам, можно и расслабиться.
"Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим".
Теперь, когда собирались мы отдохнуть, вдруг осознали: ждут нас новые испытания, так как вступили мы в зону другого мифа. Именно тогда, когда стали покидать дома наши повзрослевшие дети, поняли мы, что повторяется сюжет другой, известной библейской притчи о блудном сыне.
В христианской версии - младший сын после долгих странствий, после того, как вволю погулял с распутными женщинами и промотал наследство, возвращается в отчий дом. Несмотря ни на что, слепой отец прощает его.
Хасидская версия того же сюжета повторяет библейскую историю злоключений младшего сына. И здесь он возвращается домой, но в еврейском варианте добавлена к рассказу одна потрясающая деталь.
Блудный сын, намыкавшийся на чужбине, промотал там не только состояние, здоровье и честь - он потерял в странствиях самого себя. Блудный сын забывает близких, отвергает семейные традиции и теряет даже родной язык. И вот, потерянный, жалкий, униженный сын, чтобы привлечь внимание отца и дать знать о себе от безысходности начинает вопить.
"Блудный сын не смог даже попросить слуг позвать отца. Тогда он в отчаянии закричал, и старик отец узнал его голос".
И его горестный крик-вопль привлекает внимание отца.
Христианская версия притчи - более понятна, естественна и милосердна, хотя в то же время и более поверхностна. Зато хасидская притча - более беспощадна, волнующа и глубока.
Потому что для христианской версии главное - прощение несчастного сына за грехи. В еврейской же версии главное - наказание за неверность.
Не важно, что в молодости сын грешил, распутничал и потерял своего бога - в конце концов, он же вернулся, значит, будет прощен. Страшно и для семьи, и для потерянного сына, покинувшего родной дом, что, даже вернувшись, он не сможет стать прежним сыном. Ведь потерял он самую важную нить, связывающую его с родными - язык.
Вернемся к нынешним временам и современным притчевым метаморфозам. Это только поначалу казалось, будто решение каждого об исходе конкретно и индивидуально - со временем понимаешь: повторяет оно старую притчу, но только в современной обработке.
Последние данные об израильтянах, покинувших страну, разнятся. Официальные цифры говорят о полумиллионе граждан, покинувших Израиль и живущих за границей. Неофициальные данные, подтвержденные экспертами, насчитывают порядка 650 - 700 тысяч. Из них более 60% выходцы из бывшего Союза, то есть речь идет о двухстах с лишним тысячах новых репатриантах, выбравших себе другую родину.
В процентном отношении - не так страшно. Но если подсчитать, не процент уехавших, а число семей, чьи дети покинули страну, то окажется, что каждая третья семья репатриантов не досчитается за столом детей, покинувших отчий дом.
"И разве из-за того, что он съел кусок мяса и выпил кружку итальянского вина, его вывели, чтобы забросать камнями?"
Остается только дождаться завершающего этапа притчи о блудных сыновьях - возвращения домой - да понять, о какой версии идет речь.
Или вернутся наши дети, плюнув на заморские прелести, простим мы их, как то предписывает христианская традиция, и, прощенные и умиротворенные, мирно заживем дальше.
Или же, растеряв последние остатки достоинства, вернутся к нам дети и внуки падут ниц и завопят, потому что человеческий язык не в состоянии передать всю меру отчаяния.
Есть и третий, самый вероятный сюжет, не предусмотренный старыми мифами-сказаниями-притчами, а написанный жизнью.
Скорей всего, вовсе не дождаться нам возвращения блудных детей, некого будет прощать, некому будет вопить и просить прощения, потому что дети наши и дети детей забудут не только обычаи, пейзажи, традиции и язык, но забудут и отчий дом.
Но беспокоиться о том пока рано, потому что не написана еще новая притча, не передается по наследству седобородыми евреями и не вошла в Агаду история о блудных детях, не вернувшихся домой.