Уже несколько десятилетий ученые настойчиво ищут средство, которое позволило бы положить конец войнам на нашей планете. Предлагаются различные способы – от внедрения мозговых имплантатов, т.е. устройств, вживляемых в организм человека, которые непосредственно действуют на мозг, до призывов чаще заниматься сексом.

Как я подозреваю, большинство пессимистов придерживается теории, согласно которой конфликты провоцируют «плохие люди». Они считают, что войны постоянно возникают оттого, что худшие представители человечества, образно говоря, «паршивые овцы» в стаде, все время заставляют нас опускаться до их уровня. По утверждениям Наполеона Шаньона (Napoleon Chagnon), изучавшего быт индейских племен, живущих в джунглях Амазонки, даже индейцы племени Яномамо, считающиеся крайне свирепым народом, разделяют эту точку зрения. «Почти все, включая и народ Яномамо, рассматривают войны как нечто противоестественное и предпочли бы, чтобы их вовсе не было, - пишет ученый, - как и мы, они всегда готовы прекратить конфликт, если «плохие парни» из их числа перестанут настаивать на его продолжении.

Таким образом, избавившись от «плохих парней», мы положим конец войнам на нашей планете». Согласно этой теории, порядочные, чуткие и миролюбивые люди составляют большинство, однако человечество все время идет на поводу у поджигателей войны, таких как Чингисхан, Гитлер и Усама бен Ладен, лидеров с огромными амбициями и достаточно харизматичных, чтобы привлекать последователей, которых можно назвать «паршивыми овцами». Мы, «хорошие парни», утверждают сторонники данной концепции, должны быть вооружены, чтобы защитить себя от «плохих ребят», а иногда и наносить им превентивные удары. Если следовать подобной логике, войны и идеи милитаризма будут существовать вечно.

Между тем, такое суждение не выдерживает никакой критики. Да, среди нас есть отдельные лица, которые, похоже, являются чрезмерно агрессивными, склонными к насилию и неспособными сочувствовать людьми. Одним словом, «паршивые овцы». Однако война сама по себе имеет свойство превращать людей, даже не обладающих врожденной наклонностью к насилию, в «плохих парней». Когда наступает мир, «паршивые овцы» чудесным образом становятся «хорошими ребятами». История демонстрирует нам это снова и снова. Вспомните, Англия, Франция, Испания и Германия столетиями вели кровопролитные войны, а в настоящее время сама идея вооруженного конфликта между членами Евросоюза выглядит немыслимой. Мой отец, который, будучи молодым человеком, воевал с японцами, сегодня ездит на японской машине и смотрит японское телевидение. Он и моя сестра Пэтти проводят отпуск во Вьетнаме, а моя дочь Скай дружит с парнем, чьи родители являются американцами вьетнамского происхождения.

Биологические теории происхождения войны породили множество решений, также лежащих в области биологической науки, цель которых заключается в том, чтобы подавить наши якобы врожденные воинственные наклонности, выпустить пар или перенаправить такие эмоции, как ярость и гнев, в другое русло. Одно из наиболее радикальных средств предложил в конце 1960-х годов нейрофизиолог из Йельского университета Хосе Дельгадо (Jose Delgado). По иронии судьбы, ученый был одним из тех, кто первым подписал Севильскую декларацию о насилии, отвергающую биологические теории происхождения войны. Тем не менее, он предложил вживлять в мозг человека радиоуправляемый электрод для того, чтобы обуздать его склонность к насилию и тем самым положить конец войнам.

Будучи пионером в этой области науки, Дельгадо рекламировал свой метод всеми возможными способами. Например, в 1963 году он сам вышел на арену для корриды. На него бросился бык, которому, правда, до этого вживили электроды в мозг. Нажав кнопку на передатчике, ученый заблокировал участок мозга быка, предположительно отвечающий за такие эмоции, как агрессия. Животное внезапно остановилось и рысью удалилось в противоположном направлении. Средства массовой информации (СМИ) восторгались этим чудесным превращением агрессивного зверя в живое воплощение доброго быка Фердинанда, популярного героя детской сказки.

Дельгадо ставил и другие эксперименты, управляя движением конечностей и эмоциями кошек, шимпанзе и других обезьян, а также людей (большинство из которых являлись пациентами психиатрических клиник) с помощью имплантированных электродов. В 1969 году в своем выступлении он расхваливал изобретенную им технологию, основанную на стимулировании мозга, утверждая, что ее применение позволит «сделать человека менее жестоким и более счастливым». В 1970-х годах исследования в сфере использования мозговых имплантатов застопорились по причинам технического и этического характера, однако сегодня ученые вновь возвращаются к ним, изучая потенциальные возможности лечения эпилепсии, депрессии, паралича и других расстройств нервной системы путем установки электронных устройств. Крупнейшим спонсором научных исследований, связанным с вживлением мозговых имплантатов, стал Пентагон, ведь подобными методами в принципе можно повысить физические и умственные способности солдат, а также сделать их более управляемыми, что, безусловно, облегчит труд командиров. Между тем, в связи с применением подобных технологий возникают вполне очевидные вопросы – кому вживят мозговой имплантат и кто будет держать в руках пульт дистанционного управления?

В конце 19 – начале 20 века, т.е. в эпоху расцвета евгеники, многие ученые и представители СМИ предлагали снижать склонность к агрессии методом селекции, который используют специалисты по разведению кошек, собак и других домашних животных для улучшения породы. Нацисты запятнали репутацию евгеники, однако недавние исследования в области генетики, связанные с наследственными болезнями, воскресили мысль о том, что с помощью генной инженерии можно сделать людей лучше и добрее. Кое-кто предлагает применять в этих целях специальные фармацевтические средства. В качестве одного из таких лекарств рассматривается гормон под названием окситоцин, который вызывает чувства симпатии и доверия у приматов.

Другие биологические решения лежат скорее в сфере культуры, нежели физиологии. В своем эссе «Нравственный эквивалент войны» (The Moral Equivalent of War), опубликованном в 1906 году, Уильям Джеймс (William James) предложил перенаправить агрессивную энергию молодых людей на «войну с природой», под которой он имел в виду рыбную ловлю, а также заготовку леса, рытье туннелей и другие виды работы, связанной с риском. Биолог Конрад Лоренц (Konrad Lorenz), лауреат Нобелевской премии, в 1963 году написал книгу «Агрессия» (On Aggression), в которой выдвинул предложение о том, что спускать пар агрессии следует путем организации различных национальных и международных «спортивных состязаний». Некоторые ученые восприняли его идею настолько серьезно, что провели испытания, однако не нашли никакой связи между склонностью к войне и любовью к спорту.

Итак, спорт не способен снизить нашу предрасположенность к насилию, а как насчет секса? В 1960-х годах представители контркультуры утверждали, что корни империализма, фашизма, тоталитаризма и других социальных моделей управления кроются в подавлении сексуального влечения. Суть данной гипотезы, воплотившейся в девизе хиппи «Занимайтесь любовью, а не войной», заключалась в том, что чем чаще мы занимаемся сексом, тем меньше думаем о войне. Эта идея получила новое развитие после научных исследований, объектом которых были бонобо, обезьяны семейства карликовых шимпанзе, известные своей любвеобильностью и миролюбием. Однако никаких доказательств того, что представители агрессивных обществ занимаются сексом меньше, чем граждане миролюбивых стран, получено не было. Как бы то ни было, но некоторые мужчины и женщины находят в войне источник сексуального возбуждения.

Наиболее серьезное предложение в этой сфере заключалось в том, что следует повышать роль женщин в жизни современного общества, дать им больше властных полномочий. Основная причина войн лежит во врожденной склонности мужчин к агрессии, объясняли сторонники данной теории, поэтому, предоставив женщинам больше власти в политической жизни, мы снизим риск возникновения вооруженных конфликтов. Однако женщины вовсе не являются прирожденными пацифистами, а некоторые из них воевали даже лучше мужчин. Вспомните Жанну Д’Арк, королеву Елизавету I, Екатерину Великую, Маргарет Тэтчер и Индиру Ганди – все эти дамы отнюдь не отличались миролюбием.

Хотя мужчины составляют 99% бойцов на полях сражений, представительницы прекрасного пола тоже могут проявить себя жестокими и безжалостными воинами, если, конечно, дать им такую возможность. В доказательство этого утверждения хочу привести один любопытный пример – рассказать о женской военной части, существовавшей в 18 веке в королевстве Дагомея (ныне Бенин), расположенном в западной части Африки. В 1727 году правитель этого государства сформировал отряд из шести тысяч представительниц прекрасного пола, который участвовал в военных действиях вплоть до 1892 года, когда страну захватили французы. Воинственные дамы, служившие в данном полку, славились своей мужеством и жестокостью. Их любимым видом оружия был клинок в виде гигантской опасной складной бритвы длиной 2 фута (почти 70 см), которым они виртуозно владели, отрезая головы и половые органы у солдат противника.

Во время Первой мировой войны русская крестьянка Мария Бочкарева сформировала женский «батальон смерти», насчитывающий в своем составе несколько сотен дам. Командование надеялось на то, что представительницы прекрасного пола смогут вдохновить или пристыдить солдат-мужчин, и те будут более храбро воевать с германской армией. Однако эта тактика провалилась. Женщины-воины предприняли несколько наступлений на немецкие позиции, но их поддержали только немногие из военнослужащих мужского пола, ведь армия была истощена и деморализована. Позже Бочкарева жаловалась на то, что «мужчинам неведомо чувство стыда».

Женщины также вносят и косвенный вклад в развитие боевых действий. Во время Первой мировой войны, например, представительницы прекрасного пола в Великобритании и США организовали кампанию, призванную пристыдить мужчин и заставить их пойти в армию. Дамы носили в карманах белые перья и швыряли их в лицо мужчинам в гражданской одежде. Получив право голоса в США и других странах, женщины отнюдь не стали поддерживать миролюбивых политиков, чего боялись противники равенства полов.

Связь между войной и господством мужчин в политике, как, впрочем, и связь между войной и любым другим фактором, представляется весьма незначительной. Некоторые общества являются вполне миролюбивыми, несмотря на доминирующую роль мужчин. Например, в одном из кантонов Швейцарии, страны, которая традиционно не участвует в войнах, женщины получили право голоса только в 1990-х годах. Соединенные Штаты, наоборот, оставались воинственно настроенной державой на протяжении всего прошлого века, несмотря на очевидные успехи, достигнутые в области равенства полов.

Биологические методы неспособны решить проблему вооруженных конфликтов, точно так же, как с помощью биологических теорий нельзя объяснить сам феномен войны. «Было бы большой удачей, - пишет политолог Джошуа Гольдштейн (Joshua Goldstein) в своей книге «Война и пол» (War and Gender), вышедшей в 2001 году, - определить, что причины войн лежат исключительно в области биологической науки». Нам кажется, что мы можем «изобрести некий гормон или нейромедиатор», позволяющий подавить агрессию, и «добавлять его в воду, как какое-нибудь фтористое соединение. К сожалению, в реальности биология представляет собой гораздо более сложную и менее детерминистскую науку, чем мы себе представляем».

Последняя цитата взята из книги Джона Хоргана (John Horgan) «Конец войны» (The End of War), опубликованной издательством McSweeney.

Гэри Блейкли, "The Atlantic", США