Как самый выдающийся физик XX века Альберт Эйнштейн поспорил с великим математиком Джоном фон Нейманом и блистательным химиком и политиком Хаимом Вейцманом и как это привело к созданию первого израильского компьютера, говорится в статье Александра Непомнящего на Jewish.ru. 

Однажды знаменитый Альберт Эйнштейн спорил с не менее известным математиком Джоном фон Нейманом, чей вклад в квантовую физику, функциональный анализ, теорию множеств и другие научные дисциплины также трудно переоценить. Как точно проходил спор двух гениев, доподлинно не известно, но должно быть, он звучал примерно так:

– Не стоит, – убеждал собеседника Эйнштейн. – Не думаю, что это здесь вообще необходимо, да и потом, откуда тут возьмутся подобные средства?

– Я уверен, друг мой, – вероятно, отвечал ему фон Нейман, – что здесь, безусловно, ему найдут применение!

Как бы то ни было, но в итоге победа в этой дискуссии осталась за фон Нейманом. Не ясно, сумел ли он убедить Эйнштейна, но остальных членов Консультативного комитета кафедры прикладной математики при тогда еще мало кому известном исследовательском институте ему уговорить удалось.

Этим же летом 1947 года, еще до провозглашения независимости еврейского государства, в городе Реховот, в институте, носящем имя своего основателя, другого друга Эйнштейна – блистательного химика Хаима Вейцмана, ставшего, к слову, первым президентом Израиля, было принято решение о создании одного из первых на планете компьютеров. Реализация проекта, впрочем, началась шестью годами позже. На эти цели Хаим Вейцман выделил 50 тысяч долларов – 20% всего бюджета института.

Человека, которому только что возникшее еврейское государство было обязано созданием своего первого компьютера, звали Хаим Лейб Пекерис, точнее, профессор Пекерис. Он родился в Виленской губернии или, как бы сейчас сказали, на юге Литвы. Впрочем, в Российской империи он не задержался, и уже в 1925 году в 17-летнем возрасте Хаим Лейб перебрался через океан и поступил в Массачусетский технологический институт. А в 1946 году уже известный в научных кругах математик и геофизик перешел на работу в принстонский Институт перспективных исследований.

Видимо, там его и нашел Хаим Вейцман, предложивший Пекерису создать и возглавить кафедру прикладной математики в Институте Вейцмана. Пекерис согласился, но с условием, что ему построят такую же электронно-вычислительную машину, какую как раз разрабатывал в те годы его коллега по Институту перспективных исследований Джон фон Нейман. Вейцман пообещал, и работа закипела. То есть сначала был создан Консультативный комитет, где фон Нейману и удалось переспорить Эйнштейна.

В одном из подобных споров на вопрос: «Что такая маленькая страна будет делать с электронной машиной?» фон Нейман, не задумываясь, ответил: «Не беспокойтесь по этому поводу, даже если никто не станет ею пользоваться, Пекерис займет все ее время!»

Профессор Пекерис переехал в Израиль в 1948-м и год спустя возглавил обещанную ему кафедру в Институте Вейцмана. А в 1952 году в Израиль переехал Джеральд Эстрин – один из ключевых ученых из команды фон Неймана, ставший главой израильского проекта по созданию компьютера. Он привез с собой чертежи и схемы для компьютера, разработанные в соответствии с придуманной фон Нейманом архитектурой.

К лету 1953-го в Принстоне, в Институте перспективных исследований был запущен компьютер фон Неймана. Вскоре началось и строительство аналогичной машины в Израиле. Назвали ее WEIZAC– по начальным буквам трех слов: Weizmann Automatic Computer. Людей для проекта подбирали с помощью объявлений в газете. У переживших Катастрофу, лагеря смерти и многолетние скитания заявителей часто не было при себе вообще никаких документов, не то что дипломов об образовании или свидетельств о научных степенях. Но все же постепенно команда была собрана. А многим математикам и инженерам из относительно благополучных послевоенных Штатов и Великобритании проект WEIZAC предоставил возможность совершить репатриацию в Израиль без ущерба для профессиональной карьеры и социального статуса.

Одной из главных трудностей было отсутствие необходимых деталей. Кое-что Эстрин сумел привезти из США, но многие части пришлось заменить, приспосабливая по ходу дела то, что было в наличии. Так, тонкие медные ленты были найдены… в крошечном магазине для велосипедных запчастей. За исключением самого Пекериса мало кто верил в успех предприятия. Эстрин впоследствии говорил, что если бы в начале они детально расписали себе весь план выполнения проекта, то вряд ли бы решились довести его до конца.

И все же через 15 месяцев компьютер был готов. Шестьдесят лет назад, в 1955 году компьютер WEIZAC сделал свой первый расчет. Скепсис и опасения, что компьютеру не найдется применения, конечно же, не оправдались. Наоборот, машина была постоянно занята, времени ее работы на всех не хватало, оно было расписано буквально по минутам.

Компьютер WEIZAC проработал до конца 1963 года, причем первые шесть лет он вообще был единственным компьютером на весь Израиль. За это время его использовали для изучения глобальных изменений приливов и отливов, землетрясений, атомной спектроскопии, рентгеновской кристаллографии, математической модели случайных блужданий, численного анализа и, конечно, в военных целях.

Главное – создание WEIZAC дало толчок к развитию компьютерных технологий в Израиле и, в конечном счете, заложило основу для последующего успеха израильского IT-сектора. А новый мощный толчок произошел четверть века назад благодаря приезду в страну десятков тысяч советских ученых, программистов и инженеров. Примерно в те же годы – в 1993-м – скончался профессор Хаим Лейб Пекерис, которого без преувеличения можно назвать отцом израильского хай-тека.