"Со времен Исхода свобода говорит с еврейским акцентом". (Генрих Гейне)

Давайте, удобно расположившись за праздничной пасхальной трапезой, макая мацу в горькую приправу, на манер хасидских мудрецов, всласть пофилософствуем о празднике. Однако из всего свода нравоучительных историй и пасхальных рассказов выберем один лишь раздел о свободе.

Как и всякий традиционный праздник, Песах - многозначен, символичен и окружен массой ритуальных действий, подробностей и толкований.

С одной стороны, он отмечает очередную смену времен года, потому называется праздник сбора нового урожая. С другой стороны, Песах - напоминание об исходе евреев из Египта, о долгом пути их по пустыне и освобождении народа от пут рабства. Песах - это праздник свободы.

В русском языке слово "свобода" означает "независимость, отсутствие ограничений, возможность проявления собственной воли".

В иврите дается два толкования слова "свобода". Первое - обычное и совпадающее по смыслу с русским "хофеш".

Второй смысл "свободы" - "херут", то есть "…коллективная свобода, это общество, в котором моя свобода уважает вашу. Оно основано на самоограничении и учете интересов других людей".

"Свобода моя похожа на деревянное яблоко: зубы кусают, а вкуса не чувствуешь". (Вера Фигнер)

К сожалению, не могу отнести себя к истинно верующим, к той категории израильтян, кто строго блюдет все религиозные законы, изгоняя из своего дома крошки квасного. Тем не менее, не могу лишить себя удовольствия пофилософствовать, как и всякий еврей, выпивший бокал приличного вина.

Выберемся, наконец, из исторических, талмудических и лингвистических дебрей, шагнем на твердую дорогу фактов.

Бегство многострадальных евреев из СССР уподобляли исходу из Египта. Многоликая миллионная армия, которая ушла из рабского царства и двинулась в страну свободы. С тех пор, почти четверть века, так и бредем мы по пустыне, теряя рабские привычки, отвернувшись от ненавистного Египта-России, чтобы вдохнуть чистый воздух свободы на земле Обетованной.

Воспользуемся случаем и подумаем: стоило ли нам уходить оттуда, бросив свои дома, привычки, язык и родные могилы? Могли ли мы и дальше существовать на положении рабов? Чем порадовала наши страждующие души долгожданная свобода? Можем ли мы, положа руку на сердце, утверждать, что стали мы здесь более счастливыми, независимыми, способными проявлять свою волю?

Нет, конечно, в статусе свободных граждан мы вольны открыто высказываться, протестовать, выбирать и влиять на выборы, имеем право перемещаться и менять местожительство, выезжать за границу и искать работу по душе. Однако, как и все прочие граждане, даже в условиях коллективной свободы, никто не освобождает нас от индивидуальной зависимости. То есть, каждый по отдельности связан крепкими материальными путами: машкантами, невысокими доходами, больничными кассами, бюрократическими препонами, гражданскими институтами и политической обстановкой.

"…потому от высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка…"

В "Братьях Карамазовых" Достоевский в виде нравственного императива, в виде условия при построении нового общества настаивает: если для достижения высокой и благородной цели, пострадает лишь одна несчастная маленькая душа - то не нужно такое общество. Назовем его требование "дилеммой Достоевского".

Наша коллективная свобода ставит перед евреями, вырвавшимися из галута, ту же самую дилемму: стоила ли наша обретенная свобода тех страданий и слез, которыми она омыта?

Подходящих примеров тому множество. Пенсионерка Сара, 63 лет пишет: "Я живу на пенсию по старости в размере 2700 шекелей в месяц. Около года тому назад я потеряла право на пенсию по инвалидности, хотя перенесла операцию по удалению раковой опухоли, два инфаркта и сердечную катетеризации. Чтобы оплатить арендную плату и лекарства, я работаю неполный рабочий день…"

Несчастная Сара оказывается несчастной дважды: будучи рабыней в Египте-России, где она жила с детьми в своей квартире. И будучи свободной гражданкой в Израиле, где живет одна как бездомная нищенка. Самое поразительное в этой истории не то, что Сара на старости лет оказалась бездомной и брошенной детьми, не то, что по воле судьбы обременена болезнями, но то, что протестует против закона, который не разрешает ей, трижды больной, работать полный рабочий день.

Спрашивается: не тяжелее слеза старенькой Сары из Израиля слезинки маленького мальчика из романа Достоевского?

А теперь умножим слезу бедной Сары на слезы наших пенсионеров, лишенных нужных для жизни пенсионных отчислений. Соберем их на одну чашу весов, а на другую положим сладкое чувство коллективной свободы. Что же окажется тяжелее?

В виде справки: "Если в среднем по стране лишь 27% работающего населения не имеют пенсионных отчислений, то у репатриантов этот показатель составляет 62%, около 120 тысяч человек".

"За всю свою жизнь никогда и нигде я не чувствовал себя таким чужим и одиноким, как в Израиле". (Эфраим Севела)

Еще один пример, но теперь уже не слезинки и даже не плача, а самоубийства.

Нашей доблестной полицией, которая замечена в неправомерных и несправедливых действиях против русскоязычных граждан, был задержан молодой человек Юрий Аврутин. Ему было предъявлено обвинение в убийстве и вскоре вынесен приговор. Несмотря на то, что не было прямых улик, не было мотива преступления и даже доказана "…невозможность для Юрия Аврутина находиться в момент убийства в машине жертвы" - несмотря ни на что он получил пожизненное заключение. Через некоторое время Юрий Аврутин был найден в камере мертвым, причем на теле его обнаружены следы побоев.

Там, в стране диктатуры пролетариата, где мы были рабами, евреев часто ждал несправедливый суд. Как оказалось, и здесь, в свободной и демократической стране, нам также трудно добиться справедливости.

"Организацией "Мораштену" были собраны многочисленные факты нарушений закона и злоупотреблений властью в правоохранительной системе, отсутствие доверия и взаимопонимания между сторонами".

Кроме таких экстремальных случаев есть еще множество примеров мучительных и несправедливых взаимоотношений власти и русскоязычных граждан.

Никто, казалось бы, не ограничивает свободу действий тех 300 000 репатриантов, полноправных граждан Израиля, кто официально не является евреем (кто является евреем только по отцу). Можете только представить себе, с какими трудностями сталкивается такой неполноценный "израильтянин".

Отмечая очередной светлый праздник Песах, все же вспомним "дилемму Достоевского": если столько мучений, неудобств, слез и даже самоубийств принесла нам коллективная свобода - то не лучше ли было оставаться нам рабами?