Нелегко произносить подобное вслух, нелегко также говорить о том, что на протяжении десятилетий мы, секулярные евреи, отказывались признавать очевидное, но теперь отрицать это больше невозможно – пора назвать вещи своими именами.

Эту аномалию мы создали своими руками, кормили ее за деньги налогоплательщиков, которые мы сами же и отчисляли в государственную казну. Эта аномалия распоряжается нашей жизнью в раввинских судах – свадьбы, разводы, вдовьи слезы. Эта аномалия решает, какая пища будет лежать в нашей тарелке. Эта аномалия предпочитает, чтобы мы умерли, лишь бы не допустить пересадку органов. Она решает, что будет после того, как мы умрем, и в какой части кладбища нас будут хоронить.

Эта аномалия решает, где будет построено то или иное общественное здание, где пройдет новое шоссе или железнолдорожное полотно – мертвецы первобытной эпохи ей важней, чем люди, живущие рядом с ними.

Но, несмотря на все это, мы продолжаем выполнять свой гражданский долг по отношению к ним – защищаем их во время войн, интифад и терактов. На военных кладбищах вы не найдете могил представителей этого аномального явления.

Наши дни памяти павших - чужие для этой аномалии. Наши государственные даты и праздники – для нее пустое место. Люди, являющиеся частью этой аномалии, почти не платят налоги, города, в которых они живут, напоминают руины – они утверждают, что смысл их жизни – внутренняя работа, а внешнюю, грязную, работу пусть выполняют секулярные работяги.

Снедаемые чувством вины, мы взрастили их, помня об уничтоженном в годы войны традиционном еврейском мире – во имя этого им было позволено не работать, получать деньги из государственной казны на стоматологические нужды, получать пособия на многочисленных детей, пособия на обучение в их собственных заведениях, в которых все, включая бездарей и дураков, носят почетное звание "талмид хахам" ("мудрый ученый").

Наиболее талантливые из них научились с годами использовать в своих целях демократическую машину. Несмотря на то, что это противоречит их вере, они стали участвовать в выборах в парламент еврейского государства. Вскоре они превратились в то самое политическое меньшинство, без которого ни одна крупная партия была не в состоянии создать правительственную коалицию. Их представители находятся в кнессете, в правительстве – в финансовых комиссиях, в комиссиях по здравоохранению. Вся их деятельность сосредоточена на одном – максимальном удовлетворении своих аппетитов. Единственная их цель – получить как можно больше, ничего не дав взамен.

Мы же, секулярные граждане, под прикрытием пресловутого "статуса кво" выполняет все, возложенные на нас государством и законом, функции и обязанности. Они, в соответствии со "статусом кво", выполняют лишь свои религиозные обязаности. Большинство из них презирает светских израильтян ("фрайеров"). Некоторые из них гордятся своей ненавистью к нам.

Они кричат, угрожают нам перед телкамерами, и, в конечном итоге, получают от нас все, что им нужно. И при этом обвиняют средства массовой информации. СМИ к ним несправедливы. Они же подлинные феминисты – отделяют женщин от мужчин, идя навстречу пожеланиям женщин. Они против педофилии – и поэтому, наверное, так ненавидят маленьких девочек, которые одеваются без подобающей скромности. Они выстпуают в поддержку социальных требований населения.

Факт: они требуют увеличения пособий на детей и предоставления социального жилья многодетным семьям, чьи родители начали производить потомство на свет в 17-летнем возрасте, когда их светские сверстники заканчивали школы и готовились к службе в армии. И при всем при этом - постоянные требования и претензии к секулярным согражданам, очнувшимся наконец от летаргии, в которой они пребывали десятилетия.

Ивон Козловски-Голан, "Маарив"