Уолл Стрит, Грозный, Spice Girls: где бы он ни появлялся, там всегда что-то происходит. Его семье принадлежит половина Иерусалима. Саймон Монтефиоре (Simon Montefiore) хорошо знаком с безумием этого города.

Der Tagesspiegel: Г-н Монтефиоре, вы лично знакомы с принцем Чарльзом и с Дэвидом Кэмероном. Не странно ли, что вы, член британского истэблишмента, написали уже две книги о Сталине?

Саймон Монтефиоре: О, Сталиным я начал интересоваться, когда мне было приблизительно восемь лет. Я выписывал тогда журнал «Преступления и наказания», в котором речь шла исключительно об убийцах. Я помню, как я все прочитал о «монстре из Дюссельдорфа» - серийном убийце, жившем в 20-е годы. Когда я открыл для себя Сталина, я подумал: Боже, как это интересно!

- Вероятно, вы чувствовали себя одиноким в вашем классе?

- Я был не совсем обычным ребенком, но не единственным подобного рода, если вы это имеете в виду. Я очень интересовался историей. Потом я дошел до царицы Екатерины, и это стало темой моей первой книги. Она принесла мне удачу. Президент Джордж Буш младший взял эту книгу с собой, когда он вместе с супругой направлялся с визитом в Петербург. Джордж Буш и первая леди перед сном читали друг другу отдельные фрагменты из книги о Екатерине II. Об этом узнал Путин, и захотел ее получить.

- Что Путин нашел особенного в императрице немецкого происхождения, писавшей страстные любовные письма Потемкину?

- Он хотел, чтобы я реабилитировал Екатерину, которую многие считают нимфоманкой, и повысил ее значение как политика. В любом случае мой российский издатель, который является также издателем Путина, спросил меня, что будет темой моей следующей книги. Я ответил – Сталин. После этого я получил доступ ко всем архивам. Однако их двери вновь закрылись для меня после выхода в свет моей новой книги. Судя по всему, Путину она не понравилась.

- А недавно вы написали книгу о Иерусалиме. Это тоже результат появившегося еще в раннем детстве интереса?

- Посмотрите на мое кольцо, вы видите, что на нем изображен символ и флаг с надписью Йерушалайим? Иерусалим – это девиз нашей семьи.

- Целый квартал в Иерусалиме называется Монтефиоре и…

- …построил его мой предок Моисей Монтефиоре (Moses Montefiore). Там есть мельница Монтефиоре, сельские дома Монтефиоре, и еще шесть предместий этого города названы его именем.

- Ваш предок составил себе состояние после битвы при Ватерлоо в 1815 году.

- В своих делах он был связан с Ротшильдами, которые имели в то время свое собственное информационное агентство. Поэтому он узнал раньше британского премьер-министра о том, что сражение выиграно и Наполеон побежден, после чего он приобрел английские государственные облигации, которые затем колоссально выросли в цене.

- Вы сначала работали инвестиционным банкиром в Нью-Йорке. Этот интерес вы унаследовали от вашего предка?

- Конечно нет. На самом деле я не подходил для работы в банке. Один раз я потерял 300 миллионов долларов – перевел их не на тот счет. На следующее утро деньги вернулись, но был большой скандал.

- Вы можете быть довольны тем, что оставили эту работу. Сегодня банкиров ненавидят.

- Мне повезло, мой план состоял в том, чтобы заработать достаточно денег и после этого заниматься только писательской и журналистской работой. На самом деле большого состояния сколотить мне не удалось - я получил всего пару сотен тысяч долларов, но этого достаточно.

- А почему вы после этого стали именно военным корреспондентом?

- Из-за моего интереса к России. Я хотел увидеть Тбилиси, Самарканд, Ереван, Баку… Но в 1991 году Советский Союз развалился. И как только я куда-то приезжал, там начиналась гражданская война.

- Если вы куда-то приезжаете, там обязательно что-то происходит?

- В Грузии я хотел встретиться с президентом Гамсахурдиа, окруженным в его дворце. Я поднялся по лестнице, проходя мимо мешков с песком и гаубиц, и в этот момент появились охранники, схватили моего сопровождающего и сбросили его с лестницы. Это был очень толстый человек, и он скатился до самого низа. После этого один из охранников посмотрел на меня и сказал: Эй ты, теперь ты можешь встретиться с президентом.

- Вы искали острых ощущений?

- Я был учеником школы с интернатом, студентом в Кембридже, затем банкиром – все было так предсказуемо. А когда попадаешь под обстрел, испытываешь сильные эмоции.

- А где вы еще были под огнем?

- Например, в Нагорном Карабахе, 1993-1994 год. Меня там похитили дезертиры – наркоманы, употреблявшие героин и вооруженные автоматами. Я сразу понял, что они совершенно не в себе и собираются нас расстрелять. Нам удалось убежать, так как взорвалась граната, и все в панике разбежались. В Грозном я также попал в переплет. Кто-то засунул мне в рот пистолет. Я подумал, Боже, у меня еще нет даже детей – и вот теперь я умру в этом ужасном месте.

- И в этот момент вы сказали себе – я бросаю эту работу и буду теперь писать книги?

- На самом деле, это была комичная ситуация. Со мной был малолетний переводчик, совсем ребенок. Российской ракетой как раз в тот момент было уничтожено почти все чеченское руководство, за исключением вице-президента. Я ему сказал: Г-н вице-президент, я очень сочувствую, но вместе с тем я рад, что вам удалось выжить. Мальчик, который был со мной, в переводе все перепутал. Ситуация и без того была напряженной, а после этого все уже просто потеряли над собой контроль. Затем я подумал – все, хватит, мне надо отсюда убираться.

- После этого вы предпочитали брать интервью у группы Spice Girls.

- Это интервью имело в большей степени сатирический характер. Я пытался убедить их в том, что они являются витгенштейнами и руссо нашего времени, и поэтому мы будем говорить о философии. Тогда они сказали, что являются сторонниками тэтчеризма.

- Вы были военным корреспондентом, но вас еще преследовала слава плейбоя.

- Я был одинок, и поэтому пару сумасшедших лет провел в погоне за удовольствиями. Вы знаете песню Тома Петти (Tom Petty) "Free Falling"? Я был очень счастлив, имея возможность испытывать то, о чем говорится в этой песни. Например, вы встречаете сексуальную женщину-врача во Франции или у вас завязывается любовная интрига в Азербайджане, в странном месте под названием Зангелан. Возникает такое чувство, что эти 24 часа будут продолжаться десять лет. Все это было интенсивно и очень романтично.

- Достаточно большая дистанция отделяет такого рода жизнь от занятий историей.

- Это верно, но меня всегда интересовали занятия историей.

- У вас кольцо с семейным девизом: Иерусалим.

- И не только кольцо. В детстве я регулярно приезжал в этот город.

- Какой образ связан в ваших самых ранних воспоминаниях с Иерусалимом?

- Я помню, как я играл на ветряной мельнице Монтефиоре, а тогдашний мэр города Тедди Коллек (Teddy Kollek) нас повсюду возил. Скорее всего, это происходило сразу после окончания шестидневной войны, то есть в 1968 году. Но и у меня самого были проблемы с именем Монтефиоре.

- Вы описываете Моисея Монтефиоре как одного из первых богатых, эмансипированных евреев Европы, направившихся в Святую Землю для того, чтобы поддержать евреев.

- В определенном смысле он основал в Иерусалиме новый город. Он был человеком импозантным: рост 1 метр 90 сантиметров, голубые глаза, бесстрашный. Он объездил весь мир и много раз рисковал своей жизнью, видел царей, султанов; тогда Великобритания была в зените своей славы, и у него были связи с королевскими дворами, с премьер-министрами. В детстве я уже не мог слушать все эти семейные истории о том, какой он был святой.

- Вы из-за него написали свою книгу?

- Нет, я написал эту книгу, поскольку ничего похожего до этого не было. Она не должна стать путеводителем и описывать то, кто и какие колонны построил и почему. Это история жителей, основанная на изучении фактов и доступная каждому.

- Вы когда-нибудь хотели эмигрировать в Израиль?

- Когда мне было 15 лет, я работал в кибуце и занимался изготовлением пластиковых сидений для туалетов. Но эмигрировать? Я понимаю тех людей, которые являются сионистами, но сам я никогда таковым не был.

- А Монтефиоре был сионистом уже тогда, когда еще не существовало самого понятия?

- Все евреи в какой-то мере были сионистами после разрушения храма в 70 году.

- В то время существовали такие более крупные города как Александрия и Константинополь, а другие стратегически были лучше расположены. Что делает Иерусалим таким особенным городом?

- Его святость. Храмовая индустрия всегда была главной в этом городе. Даже такие мирские по своим взглядам люди как я способны это почувствовать. А фундаменталисты считают, что он лучше всего подходит для Страшного суда. Фатальность этого города заключается в неожиданных последствиях, вызываемых предпринимаемыми там действиями. Кто мог подумать, что война 1967 года приведет к тому, что в Израиле будут доминировать национально-религиозные идеологи? До этого Израиль был светским, социал-демократическим государством.

- Становились ли вы когда-нибудь жертвой иерусалимского синдрома?

- Моя жена так считает, поскольку я провожу так много времени в этом городе. Иерусалим – самый красивый и самый захватывающий город, одновременно он шумный, уродливый, а все люди там легко возбудимы. Когда я проводил в Иерусалиме съемки для BBC, нас забросали камнями и обругали. Так как мы были британцами и поддерживали евреев или выдавали себя за сторонников арабов – в зависимости от того, куда мы приезжали.

- Римляне считали Иерусалим столь малозначимым, что 2000 лет назад они создали свою штаб-квартиру в Иудее на побережье, вдали от этого города. Можно ли сказать, что Иерусалим обрел международное значение только после появления Христа и его смерти?

- Деяния Иисуса составили огромную часть того, что сделало Иерусалим таким городом, каким он является сегодня. На практике политические решения всегда помогали городу получить ключевую роль. Иисус жил и умер в Иерусалиме, так как он изучал иудейских пророков и должен был воплотить в жизнь их пророчества. Но именно император Константин принял решение сделать из Иерусалима средоточие христианства. И именно Ирод сделал из него крупный город для евреев.

- Является ли и сегодня Иерусалим ключом к достижению мира на Ближнем Востоке?

- В конце концов решение может быть найдено только там – или произойдет новая катастрофа. Ситуация в целом весьма хрупкая, и этот расположенный на небольшом пространстве центр обладает взрывоопасным потенциалом из-за тесного переплетения святынь христиан, иудеев и мусульман, а к религиозному конфликту добавляется еще политико-стратегические противоречия.

- Вы настроены не очень оптимистично.

- Если когда-нибудь в арабских странах возникнут демократии, их требования получат моральный импульс. Это может заставить Израиль пойти на уступки.

- История Иерусалима пропитана насилием. Можно вспомнить об одном примирительном предложении – император Фридрих II сделал его 800 лет назад.

- Это великолепная история. Христиане и мусульмане разделили город в результате переговоров. Однако это положение продержалось всего 15 лет, а Фридрих был отлучен от церкви. Но был еще один вариант временного решения, когда Ричард Львиное Сердце и Саладин поделили Палестину.

- Это означает – два компромисса за 2000 лет. Мы слышали о том, что ваш двоюродный брат даже угрожал вам во время работы над книгой.

- Он сказал: если ты будешь утверждать, что царя Давида не было, я больше не буду с тобой разговаривать. В этом проблема Иерусалима – каждый считает, что этот город принадлежит только ему.

- В вашей книге активно действующие индивиды играют важную роль. Вы считаете, что именно личности делают историю?

- Историки всегда утверждали, что большие силы страшно важны – например, сколько угля расходуется одним домашним хозяйством. Однако определяющее значение имеют решения отдельных людей, и достаточно часто речь идет о иррациональных решениях. Вспомните, например, Джорджа Буша младшего – война в Ираке была его собственным решением.

- Вы подчеркиваете роль христианского сионизма.

- Христианский сионизм позволил принять декларацию Бальфура …

- …в которой Иерусалим было обещано передать евреям.

- Такие британские евангелические христиане как Дэвид Ллойд Джордж очень похожи на современных евангелистов в Америке. Они также верят в новое пришествие Христа и с симпатией относятся к Иерусалиму. В настоящий момент эти представления играют важную роль в мировой политике.

- Парадокс в том, что сторонники евангелической церкви хотят, чтобы евреи вернулись в Святую Землю, но затем они должны либо принять другую веру, либо…

- …умереть.

- Известный израильский историк Бенни Морис (Benni Moris) упрекает вас в том, что вы уделяете слишком много внимания эпизодам, где есть секс и преступления (sex-and-crime-story).

- Кровавые бойни, монахини и епископы относятся к истории этого города, и не только они. Я хотел также написать о женщинах, еде, танцах, музыке, сексе и любви. Мне очень нравится одна история: на рубеже 20-века в Иерусалим приезжали десятки тысяч русских паломников, в том числе и женщины. Некоторые из них затем предпочли остаться в городе и стали наложницами влиятельных арабских, иудейских и турецких лидеров.

- Ваша книга о Екатерине открыла для вас многие двери. Вы считаете, что с вашим «Иерусалимом» произойдет то же самое?

- Не знаю. В Facebook’е израильтяне, придерживающиеся правых взглядов, уже называют меня предателем. Я также получил письма от армян, которые спрашивают меня, почему я написал о резне, устроенной против армян, а не о геноциде.

- Ваша жена также пишет книги – романтические истории. Мы читали о том, что вы оба когда-то работали над вашими книгами за одним столом.

- Да, тогда мы жили в очень маленькой квартире. В столовой у нас стоял круглый стол, и мы постоянно спорили по поводу выбора фоновой музыки. Она хотели поставить Celine Dion, а я – Guns’n’Roses.

- Guns’n’Roses – это хард-рок, очень громкая музыка. Какие книги можно написать под такую музыку?

- Справедливый вопрос. А теперь встречный вопрос: а какие романы можно написать под Celine Dion?

- А какой вы выбрали саундтрек для работы над вашей книгой о Иерусалиме?

- Что угодно, что позволяло не заснуть. В течение трех лет, пока я писал эту проклятую книгу, я почти не спал. Работа над ней оказались для меня самой сложной. Могу сказать одно: если бы я вспомнил название какой-то звучавшей в то время композиции, я бы не захотел ее больше слушать.

Андреас Аустилат, Бьорн Розен, "Der Tagesspiegel", Германия