Трудные вопросы

Глава "Бо" начинается словами: "И сказал Господь Моше: войди к Паро, ибо Я отягчил сердце его и сердце рабов его, чтобы совершить Мне сии знамения Мои в его среде. И чтобы ты рассказывал в слух сына твоего и сына сына твоего о том, как издевался Я над египтянами, и о знамениях Моих, которые Я совершил в среде их, и будете знать, что Я Господь. И пришел Моше с Аароном к Паро, и сказали ему: так сказал Господь, Бог Иврим: "доколе ты будешь отказываться смириться предо Мною? Отпусти народ Мой, чтобы они Мне послужили ("ваяавдуни")" (10:1-3).

Итак, даже в самый последний момент, то что называется, на "90-ой минуте", требуя от Паро "отпусти народ Мой", Всевышний по-прежнему добивался от него только разрешения на проведение богослужения в трех днях пути.

Намереваясь освободить сынов Израиля от египетского ига, Всевышний требовал от Паро всего лишь предоставить им скромный отпуск. Мы выяснили, что традиция понимает это разночтение как своеобразный экзамен: добиваясь от Паро совершить то, что он в принципе мог себе позволить, Всевышний приобретал возможность судить его со всей строгостью в той области, в которой Паро в принципе не мог пойти на компромисс, оставаясь связанным характером своей власти.

Вроде бы никакого обмана, и в то же время обман как будто налицо, если принять во внимание, что никакого богослужения в пустыне вроде бы проведено и не было.

Но почему не было? Что заставило Всевышнего отказаться от Своего первоначального намерения? Как могло случиться, что требование Бога, вокруг которого все вертелось в течение года, оказалось фиктивным? Как объяснить, что проведение богослужения было полностью снято с повестки дня, как только Паро, наконец, устранил к нему всякие препятствия?

Пусть даже Всевышний не собирался открывать Паро всех своих планов, но в том, что Он ему открыл, должна была содержаться хоть какая-то истина. Да и как вообще можно строить сюжет трех глав на борьбе за какое-то "богослужение", а в развязке даже не упомянуть о нем ни слова?

Все это выглядит настолько странным, настолько невозможным, что невольно возникает мысль: а может быть "праздник" все же имел место? Может быть, на самом деле жертвы были принесены и нам только остается понять какие именно?

Упредительный удар

Какие вообще культовые действия были произведены в тот период?

Первое жертвоприношение в Мишкане было совершено через год после исхода: "И было, в первый месяц второго года, в первый день месяца, поставлена была скиния…" (Шмот 40:17).

Кроме того, Всевышний обещал Моше, что тот совершит "службу" на Хореве ("Ведь Я буду с тобою, и вот тебе знамение, что Я послал тебя: при выводе твоем народа из Египта вы совершите служение ("авода") Богу на этой горе" (Шмот 3:12).

Это обещание было исполнено. Так в недельной главе "Мишпаим" мы читаем: "И отвечал весь народ в один голос, и сказали: все слова, которые говорил Господь, исполним. И написал Моше все слова Господни, и встал рано поутру, и построил жертвенник под горою и двенадцать памятных столбов двенадцати коленам Израиля. И послал юношей из сынов Израилевых, и вознесли они всесожжения, и зарезали мирные жертвы Господу - тельцов. И взял Моше половину крови, и влил в чаши, а другою половиною крови окропил жертвенник" (24:3-11).

В принципе, мы могли бы допустить, что жертвоприношение сопровождавшее дарование Торы и было тем жертвоприношением в пустыне, на проведение которого добивался разрешения Моше.

Но все же пятьдесят дней после исхода - срок немалый. Не было ли совершено каких-то культовых действий в более близкий период времени?

В Торе сообщается о постройке жертвенника сразу после сражения с Амалеком: "И сказал Господь Моше: запиши сие на память в книгу и внуши Йеошуе, что Я совершенно сотру память Амалека из-под неба. И построил Моше жертвенник, и нарек ему имя "Господь – Нисси"" (Шмот 17:15)

Однако в этом эпизоде ничего не говорится о жертвоприношении, а сам этот жертвенник принято отождествлять с тем, который был возведен на Хореве.

Но не естественно ли было бы тогда представить саму пасхальную жертву как обещанное Паро жертвоприношение? В самом деле, если бы Паро отпустил сынов Израиля по первому требованию Моше, то жертва, принесенная "в трех днях пути", вполне могла носить характер пасхальной жертвы. Именно о ней могло бы быть сказано: "И пусть съедят мясо в ту же самую ночь, жаренным на огне; с опресноками и с горькими зельями будут есть его. Не ешьте от него недопеченного, или сваренного в воде, а жаренного на огне, с головой его и с ногами, и с внутренностями его. И не оставляйте от него до утра; но оставшееся от него до утра сожгите на огне. И так ешьте его: чресла ваши препоясаны, обувь ваша на ногах ваших и посох ваш в руке вашей, и ешьте его с поспешностью; это пэсах Господень" (12:8-11).

В этом случае, правда, возникает закономерный вопрос: а что бы случилось потом? Разве евреи не обязаны были бы в этом случае честно вернуться к честному Паро?

Знать нам этого не дано, но в любом случае очевидно, что динамика событий могла бы развиваться таким образом, что мнительный Паро послал бы за своими рабами погоню, и далее бы произошло уже известное нам чудо рассечения вод Ям-Суфа.

Однако события все же развивались иначе: Паро отпустил народ не по первому, а только по десятому требованию, и тем позволил Всевышнему хорошенько над собою посмеяться, в том числе позволил подменить планировавшуюся жертву "трех дней пути" - "вынужденной" пасхальной жертвой – ведь жертва эта была совершена во избежание гибели еврейских первенцев. Агнцы, кровью которых евреи помечали косяки своих дверей, и являлись этой жертвой: "в день избиения Мною всякого первенца в земле Египетской посвятил Я Себе всякого первенца в Израиле, от человека до скота: они должны быть Моими, Я Господь" (Бемидбар 3.6–13)".

Планировавшееся жертвоприношение в Пустыне сомкнулось, таким образом, с Десятой казнью, стало одним с ним событием.

Из-за упрямства Паро празднование Освобождения несколько сместилось и во времени и в пространстве. С одной стороны Всевышний как будто согласился на первый компромисс, предложенный Паро: "призвал Паро Моше и Аарона, и сказал: пойдите, принесите жертвы Богу вашему в этой земле" (8:21), но с другой Он воспользовался тем, что уже после принесения этой жертвы Паро сам потребовал исхода: "И было, в полночь Господь поразил всякого первенца в земле Египетской, от первенца Паро, который сидеть должен на престоле его, до первенца узника, находившегося в темнице, и все первородное из скота. И встал Паро ночью, сам и все рабы его, и все Египтяне, и был великий вопль в Египте, ибо не было дома, где не было бы мертвеца. И призвал он Моше и Аарона ночью, и сказал: встаньте, выйдите из среды народа моего, и вы, и сыны Израилевы, и пойдите, служите Господу, как говорили вы; И мелкий и крупный скот ваш возьмите, как вы говорили, и пойдите; и благословите также меня" (12:30-36)

Таким образом, сам Паро освободил народ, то есть освободил не для жертвоприношения - поскольку оно уже было совершено – а заведомо для чего-то иного. Сам Паро подарил евреям свободу, которой уже по своему усмотрению свободно мог распологать Бог. Поэтому-то никакого другого жертвоприношения в пустыне принесено и не было.