В Израиле привыкли к падению правительств. За последние четверть века ни одно из них не устояло отведенные ему 4 года. Но обычно перед тем, как упасть, кабинет министров долго шатается, выделывает кренделя заплетающимися членами правительственной коалиции, оглашает окрестности несвязными заявлениями и взывает к равнодушным избирателям, уверяя их, что впало в такое состояния исключительно во имя их безопасности и процвето… ту… тания. А это – упало мгновенно, как будто обо что-то споткнулось. После чего, даже не предприняв попытки вернуться в нормальное состояние, махнуло на все правой рукой главы правительства в Кнессете, и кратчайшим путем поползло на выборы.

Надо сказать, что в условиях парламентской демократии кабинет Биньямина Нетаниягу представлялся на редкость устойчивой конструкцией. Соперник премьер-министра, вчерашний журналист Яир Лапид не представлял для Нетаниягу большой опасности, хотя новая партия "Еш атид", созданная им незадолго до выборов, опиралась на такое же количество мандатов (19), как и ветхозаветный "Ликуд", возглавляемый премьер-министром. Опытный политик Б. Нетниягу еще и обезопасил себя, навязав сопернику должность министра финансов, на которой не выживает никто.

Второй по значимости пост в этом правительстве получил однопартиец премьера Моше (Буги) Яалон, а третий – верный друг Авигдор Либерман, возглавивший МИД.

Не претендуя на главное кресло страны, такой партнер-соперник, как Лапид, надежно прикрывал Нетаниягу от давления национально-патриотического лагеря, традиционно считающего главу правительства своим порученцем. В таких сбалансированных условиях Нетаниягу получал карт-бланш для любого, самого непростого государственного решения, для любого, самого непроходимого закона, для любой самый проблематичной реформы.

Такие, десятилетиями отодвигаемые проблемы, как несообразная для развитого государства дороговизна жизни, отказ ультра ортодоксов от службы в армии, реформы системы образования, наконец, склочные отношения с палестинцами, тормозящие решение любой из выше перечисленных проблем, – все эти застарелые болячки израильского общества становились доступными для лечения. Пусть и не окончательного, но по крайней мере сулящего облегчение. Недавняя операция в Газе наглядно продемонстрировала, что национальный лидер, действующий в интересах всего народа, получает поддержку не только от этого народа, но и от своих непримиримых идейных оппонентов.

И вдруг всю эту политическую мощь Нетаниягу бросает на продавливание закона, не нужного никому, кроме кучки националистов-популистов – закона о еврейском демократическом государстве. Эта инициатива вызвала раздражение не только никому не нужностью, но и внутренней абсурдностью формулировки, предполагающей одновременно и равенство еврейского населения Израиля и его преимущества перед остальными. После нескольких попыток найти компромисс Яир Лапид отказался участвовать в водевиле и тут же был смещен со сцены Биньямином Нетаниягу. На экстренно созванной пресс-конференции премьер-министр сообщил, что против него готовился путч и посетовал на то, как ему трудно и даже невозможно руководить коллективом министров, который не слушается воспитательницу.

Перебив в кабинете все горшки, глава правительства распустил и без того распущенный Кнессет и назначил новые выборы на 17 марта. Был бы жив Юлий Цезарь, он мог бы напомнить, что это не самый удачный день для политического деятеля, но решение о дате принимал спикер Кнессета Юлий Эдельштейн, сообщивший, что задача политиков – "по возможности сократить период издевательства над израильскими гражданами". Правда, так и осталось не понятным, зачем вообще были назначены эти издевательства, но какое это имеет значение на фоне будущих свершений, которые вот-вот начнут сулить избирателям как обладатели национального характера, так и приверженцы демократического устройства.

После нескольких вялых закулисных попыток воскресить ни в чем не повинную и еще довольно бодренькую коалицию, партии начали вяло готовиться к неизбежному. Израиль выступил в очередной предвыборный поход, из которого, как уже сейчас становится ясно, вернутся далеко не все.