ЕС стал инкубатором для вызревания новой европейской волны исламизма

Год назад президент Обама собирался отправить войска на помощь сирийским повстанцам и даже получил на это согласие Конгресса. Год назад Россия отчаянно этому сопротивлялась, и разрыв с Америкой едва не наступил уже тогда.

Сегодня радикальное крыло этих повстанцев, ИГ ("Исламское Государство", бывший ИГИЛ), на глазах у зевак всего мира перерезает горло американским журналистам, некогда приехавшим в Сирию с дружеской миссией: освещать героическую борьбу против Асада. Сегодня Обама уже думает о том, как помочь Асаду, и взвешивает различные варианты военных действий против недавних союзников.

Америка совершила более контрастный политический разворот, чем Советский Союз перед началом Второй мировой. Машина ее гегемонии стала оступаться и делать беспорядочные движения, как поломанный робот-трансформер.

ИГ – крепкие ребята. Они превратились из союзников Америки в ее злейших врагов быстрее и нагляднее, чем Бен Ладен с его Аль-Каидой. Но они гораздо опаснее. Аль-Каида создавалась как обычная законспирированная террористическая сеть. ИГ – это настоящее государство с обширной территорией, закаленной в боях армией, мобилизационным резервом.

Именно ИГ имеет шанс не только капитально перекроить карту Ближнего Востока, но и принести серьезную войну в Северную Америку. Бен Ладен оказался способен лишь на яркий, кинематографичный, но в военном отношении бессмысленный теракт 9/11. ИГ, кажется, в состоянии рано или поздно исполнить мечту всех врагов Америки - доставить в США одну или несколько ядерных бомб.

Самой логичной целью ядерного удара по США был бы Чикаго – крупнейший транспортный узел Северной Америки, перекресток всех путей. За счет такого удара можно затруднить сообщение между востоком и западом США и отравить радиацией систему Великих Озер. Один ядерный гриб над американским городом-миллионником – и с мировой гегемонией США будет покончено, настанет вожделенный многополярный мир.

Но если США – сравнительно отдаленная цель, то Европа уже сейчас чувствует смертельное дыхание врага. Палач первого из зарезанных журналистов, Джеймса Фоули, говорил с британским акцентом, и это вызвало шок в благородном семействе, всплеск подозрительности между американцами и британцами, путаные оправдания и деланные охи и ахи Кэмерона и т.п.

Какой акцент расслышат у второго палача, который перерезал горло Стивену Сотлоффу? Французский? Немецкий?

В этом не было бы ничего удивительного: если граждан Великобритании, воюющих на стороне ИГ, насчитывают от 400 до 1500, то немало ведь и "французов" (700-800 человек), и "немцев" (300-400 человек). Да что там говорить – вся Западная Европа там, двунадесять языков, от ирландских лугов до финских скал.

Есть отчего беспокоиться: если такое количество людей бросило с трудом завоеванное место под неярким европейским солнцем и отправилось воевать за два-три моря, то сколько же "новых европейцев" готово встать на защиту ислама по месту жительства?

Происходит ожидаемое: создание Европейского Союза ускорило не только интеграцию рынков и капиталов, но и интеграцию быстрорастущих мусульманских общин Европы. ЕС стал инкубатором для вызревания новой "европейской нации ислама". И вот теперь новорожденная нация готова разбить скорлупу изнутри – а ИГ помогает ей это сделать снаружи.

Но стоит ли нам желать ИГ новых побед над теми, кто душит нас санкциями и изводит необоснованными придирками?

"Волка на собак в помощь не зови", - любил говорить Солженицын. В США и Европе эти слова, видимо, не на слуху, но мы-то должны хорошо их помнить. Подобно волкам, исламисты – политические дальтоники: им что "просвещенный Запад", что наш "ватнический Мордор" – один шут, христиане. К тому же США далеко, Европа чуть ближе, а вот до России – рукой подать, и она, в отличие от переменчивых западных держав, изначально была союзником Асада.

У ИГ есть и подходящие кадры для борьбы на российском фронте: утверждается, что не менее 800 граждан России воюет сейчас за исламское государство.

Мы знаем, что за свободу Новороссии сражаются добровольцы из России. Вероятно, их несколько тысяч. По этому поводу некоторые товарищи, в том числе и ярые лоялисты, сильно беспокоятся. Можно уже составить пухлый сборник из фантазий о том, как "советско-православные фундаменталисты" во главе со Стрелковым и Бородаем пойдут маршем на Кремль.

И в то же время никто не интересуется судьбой тех сотен россиян, которые заняты сейчас в Ираке и Сирии на таких интересных работах как геноцид христиан, продажа в рабство женщин, массовое обрезание девочек. Кто крышует вербовщиков, откуда берутся рекруты, как их переправляют и, самое главное, куда и каким маршем пойдут эти бойцы после возвращения на родину?

Вот два параллельных процесса: одни российские добровольцы идут в одну сторону, другие – в другую. Но если первый процесс уже полгода слывет "вторжением России на Украину", то что же получается – мы и в Ирак тоже вторглись?

Ужасно, когда культурных, цивилизованных людей, совсем не ожидавших такого вот конца, режут, подобно баранам, перед камерами, предварительно вложив в их уста унизительную агитку. Наверное, не менее ужасно, чем расстрел украинскими военными российского журналиста Андрея Стенина, имя которого западный телезритель не только не заучит наизусть, но и никогда не узнает.

Но, может быть, хотя бы эти смерти заставят Запад понять, насколько несущественно наши с ним украинские бодания на фоне угрозы, набухающей на Востоке? В противном случае участь жертвенного барашка ждет целые государства.