Мои родители ежегодно отдыхали друг от друга, поэтому в Ессентуках болезненного еврейского ребенка две недели отпаивала мама, а в автокруиз через Симферополь-Севастополь-Ялту-Коктебель, а после паромом из Керчи на Краснодарский край - Туапсе-Сочи-Гагры-Сухуми, и через Ростов по берегу Азовского моря на Мариуполь, Бердянск, Мелитополь, и домой - это уже папа.

Однако 1 мая они открывали вместе сезон в Крыму, благо череда праздников позволяла присовокупить к ним отгулы. На майские в Ялту съезжались Москва, Питер и Киев, техническая интеллигенция, вроде моего отца, вполне уживалась с богемой - актерами, писателями и музыкантами, врачи - с подпольными цеховиками, дипломаты - с известными спортсменами, профессора - с заготовителями мяса, знавшими наизусть всю поэзию Серебряного века, и вся эта разношерстная компания нутром, нюхом определяла своих в толпе, фланирующей по набережной. Местными, то бишь, ялтинцами, за исключением врачей - потомственных курортологов, откровенно брезговали. Это были люди без родословной, хронические алкоголики - дети сталинских вертухаев, полковников и генералов, выродившееся партийное чмо, чьим папашам нарезали дачи по всему Южному берегу Крыма. Нынче в России модно винить Никиту, который в пылу своих аппаратных игр подарил Крым Украине. Крым - исконно русская земля. А татары, массово убежавшие в Турцию, под крыло султана, еще во времена крымской кампании? А немецкие колонисты, завезенные Екатериной? А депортированные греки? Еврейские колхозники - сталинские игры с «Джойнтом»? Мудрый Илья Эренбург тщетно предостерегал евреев от этой несостоявшейся родины. Вместо винограда «дамские пальчики» их угостили маслинами из свинца.

Мой Крым стал островом, Аксенов оказался провидцем, финал схожий, кошмарный, безысходный.

Когда я подрос, родители «передали мне Крым по наследству». Пять-шесть рублей билет, шесть часов на поезде «Москва-Симферополь» - и ты в Крыму. Еще два часа на троллейбусе за рупь двадцать - и здравствуй, Ялта, хваткие старухи рвут тебя на части. В центре - койка за два пятьдесят, сакля в горах - час пешком, полчаса редким автобусом - за целковый. На набережной - сухое газированное вино из бочки вместо кваса, для эстетов открыли Шампанную с «новосветским» - приобщаемся к культуре пития, для лохов (семь рублей билет) - дегустационный зал с липкими крымскими мускатами и портвейнами розового и прочих оттенков камней в почках; ресторан «Восток» - для подпольных миллионеров, «Караголь» в горах с олениной, места надо заказывать, рестораны «Крым» и «Якорь» на морвокзале, где можно на двоих в червонец уложиться и еще с девушками познакомиться - дешево и сердито; один приличный пивбар на весь город и… планетарий.

Построили «Интурист» - туда вечером проникнуть, побывать на цивилизованном пляже - отдельное счастье. Для того чтобы отдыхать в Крыму, нужно было обладать отменным здоровьем. Очередь в пельменную или чебуречную примерно на час, за лежаками нужно приходить с рассветом, попасть в кабак - подвиг. Мы были жертвами Госплана и Госстата. Понимаете, они считали, на сколько тысяч граждан положен один ресторан, гостиница, дом отдыха, санаторий, гастроном, кафе и чебуречная, пивбар и планетарий. Мест хватало только в планетарии на улице Рузвельта.

Ялтинский отдыхающий, так называемый «дикарь», был всегда при деле - на отдых уходили последние силы. И только в девушках не было особого дефицита, впрочем, если ловить ворон, то к разбору тебе достанутся только местные. Из местных, ежели не продавщицы и ложкомойки, то какие-то комсомолки, железные девочки из саун, передком пробившие себе дорогу, доросшие до горкома, горторга, горздрава, руководства здравниц, вторые загребущие руки в гостиничном хозяйстве. С этими дамами перед нами - сопляками открывались все заветные двери, но на другой день хотелось сбежать куда-нибудь на пляж со скромной приезжей студенткой, и там, между лежаков, укрыться от шарящих по ночам пограничников. Мои дамы, если не вышли на пенсию, не размахивают триколором, не поют в экстазе «Русский марш», стали мэрами депрессивных городов и настроили балаганчики нелегальных частных гостиниц.

Прошлым летом моего товарища (а мы вместе когда-то в Крыму зажигали) угораздило отдохнуть полный срок в каком-то бывшем правительственном санатории в Форосе. Все в позолоте и мраморе, отвратительно пресный советский общепит, потуги на СПА в их понимании, дорогущие кабаки с ущербным сервисом, отсутствие инфраструктуры и индустрии развлечений.

С Ялтинского морвокзала уходили по Крымке белые пароходы класса «Карелии» и «Абхазии» и огромные, как тогда казалось, лайнеры с черными бортами - типа «Тараса Шевченко» и «Шота Руставели». Задача была купить палубный билет до ближайшего порта - Одессы или Сочи. Стоил он копейки, если подсуетиться, то можно взять в прокате раскладушку и устроиться не на ветру, а в каком-либо свободном закутке или лавочке на прогулочной палубе. В ларьках и барах продавали грузинские вина, бутерброды с черной и красной икрой, осетриной и семгой за 23 копейки штука. Гордые грузинские и армянские обувщики восседали в шезлонгах на персональных балконах своих кают-люкс, у них в ведерках охлаждалось шампанское, их развлекали валютные проститутки, отчего у нас - нищих сопляков, как у собак Павлова, не прекращалось обильное слюноотделение.

Влажный, как паровая баня, Сочи, липкие кубанские вина, обугленные на солнце славные девочки из средней полосы, в волдырях, с облупившимися носами и в веснушках, какие же вы были желанные.

Гагры, знаменитый ресторан «Гагрипш», на столе дюжина бутылок - красная «Алазанская долина» и белое молодое вино «Псоу» (у него срок годности две недели, но мы управимся к вечеру), ведерко аджики, солидные пучки зелени и один шампур шашлыка на двоих.

Сухуми - набережная, сыр, вино на разлив и опять аджика с зеленью до изжоги, обезьяний питомник и дельфинарий, которые слизала война.

Провинциальный, пропахший нефтью, грязный Батуми, единственное место, ставшее благодаря титаническим усилиям Саакашвили современным курортом.

Эльбрус с канаткой, город горняков - добытчиков вольфрама Тырныауз с одной улицей - Эльбрусским проспектом, река Баксан, безалкогольный поселок Тырскол, Азау, Домбай и Чегет, исключительно женские группы со всего Союза - у мужиков туризм не в чести. Долина нарзанов, бидоны с сулугуни в воде, мотки вонючей шерсти, чтобы вязать всю зиму свитер с оленями мужу и вспоминать горячего инструктора-проводника, нищего и гордого балкарца. Эта девушка подняла тост за кабардино-балкарскую дружбу и тем самым спровоцировала грандиозную драку на всю турбазу.

Туризм закончен, последнего горнолыжника накрыло лавиной, инструктора пристрелили голодные боевики, здравницы превратились в депрессивные регионы, Россия ощетинилась по окраинам уродливыми анклавами непризнанных государств, будто закрыла на ключ ржавый пояс верности, храня от посягательств свои увядшие чресла, и остается только листать эти воспоминания как выцветшие фото в альбоме с плюшевой обложкой.