Бог и Разум

Последний - седьмой - праздничный день Песаха является днем памяти прохождения сынов Израиля через Ям-Суф. В этот день читается «Шират-аям», то есть песнь, воспетая Моше, после чуда рассечения вод: «Тогда воспел Моше и сыны Израилевы эту песнь Господу, и сказали так: Пою Господу, ибо высоко вознесся Он; коня и всадника его вверг Он в море. Моя сила и ликование - Господь. Он был спасением мне. Он Бог мой, и прославлю Его; Бог отца моего, и превознесу Его. Господь муж брани, Господь имя Ему. Колесницы Паро и войско его вверг Он в море, и избранные военачальники его потонули в Ям Суфе» (Шемот 15:1-4).

Чудо рассечения моря, в результате которого по его дну смог пройти целый народ, является одним из самых невероятных чудес описанных в Торе. Многие ставят его под сомнение, а для некоторых его описание является двойным свидетельством нелепости библейской концепции. Ведь если бы Бог был, Он бы строго соблюдал свои разумные законы, а не нарушал бы их столь радикальным образом - тем более ради нужд людей или собственного самовосхваления, как это разъясняется в Торе: «Я ожесточу сердце Паро, и он погонится за ними, и прославлюсь Я чрез Паро и чрез все войско его; и познают Египтяне, что Я Господь». (14:5)

Действительно, многие соглашаются поверить в Разум, управляющий мирозданием, но чтобы этот Разум как-то мог проникаться интересами людей, представляется им сущим вздором. Распространению этой веры способствовали два знаменитых еврея - Спиноза и Эйнштейн.

Когда Спиноза призывал людей «не смеяться, не плакать, не ненавидеть, а понимать», то тем самым он хотел приблизить их к тому высшему Разуму, который «похож на наш разум, как пес, лающее животное, похож на созвездие пса».

В то, что всем управляет высший разум, чуждый каких бы ни было эмоций, как известно, верил также и Альберт Эйнштейн, открыто признававший себя последователем Спинозы. Вот одно из самых знаменитых его изречений по этому поводу: «Я верю в бога Спинозы, который проявляет себя в упорядоченной гармонии сущего, а не в бога, которого заботят человеческие судьбы и поступки».

Соответственно ТАНАХ Эйнштейн считал собранием небылиц: «Слово «бог» для меня не более чем плод и проявление человеческой слабости, а Библия - собрание достойных, но всё же по-детски примитивных легенд. И никакие даже самые тонкие их толкования не изменят моего к ним отношения».

Однако сам «Высший разум» Эйнштейн при этом действительно признавал, и испытывал по отношению к нему определенные религиозные чувства: «Если же что-то из моих высказываний может показаться кому-то религиозным, то это, вероятно, - мое безграничное восхищение структурой мира, которую нам показывает наука».

Низший разум

Но в чем здесь логика? Если «Высший разум» положил начало «структуре мира», а стало быть, первичнее и ценнее ее, то как он может игнорировать заметивший эту структуру человеческий разум? Как он может оставить без внимания возникновение «брата по разуму»? Если наш мелкий умишко, возникший в ходе эволюции, вдруг почувствовал себя самоценным, то почему, Высший разум должен ему в этой самоценности отказывать?

Паскаль писал: "Человек - всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он тростник мыслящий. Чтобы его уничтожить, вовсе не надо быть Вселенной: достаточно дуновения ветра, капли воды. Но пусть даже его уничтожит Вселенная, человек все равно возвышеннее, чем она, ибо сознает, что расстается с жизнью, и что слабее Вселенной, а она ничего не сознает. Итак, наше достоинство - не в овладении пространством, а в умении разумно мыслить. Я не становлюсь богаче, сколько бы ни приобретал земель, потому что с помощью пространства Вселенная охватывает и поглощает меня, а вот с помощью мысли я охватываю и поглощаю Вселенную".

Почему же «Высший разум» навсегда осужден не замечать эту подобную ему самому мыслящую былинку, совершенно не интересоваться ее судьбой и оставаться безразличной к его воплям?

Представим себе даже, что Эйнштейн совершенно прав и что мысль Блеза Паскаля никак не пеленгуется на вселенском радаре Сверхразума. Представим себе, что Вселенная «знает» вес, водоизмещение и прочие физические параметры Паскаля, но не замечает, что он что-то себе думает, и уж тем более чувствует. Как язык поворачивается назвать такой тупой и невнимательный разум «Высшим»? Скорее уж он тогда - низший!

Можно допустить, что задумав произвести большой взрыв, Сверхразум просто экспериментировал, что он до конца не знал, что из всего этого получится, и исходно не предполагал ни зарождения жизни, ни тем более возникновения свободы выбора. Но неужели заметив в своем хозяйстве что-то странное, он действительно бы совершенно этой аберрацией не заинтересовался, и как заколдованный продолжал бы вести свою возвышенную жизнь среди математических формул? Почему, по мысли Эйнштейна, Сверхразум навеки обречен оставаться эмоциональным трупом, а мы - люди - при этом вместе с Эйнштейном почему-то должны религиозно восторгаться его моральным уродством?

Разве не естественней было бы ожидать, что он как раз чрезвычайно заинтересовался бы новым явлением, как сами мы, люди, интересуемся существами во много раз примитивнее нас?

Но еще естественней предположить, что Бог создал мир, полностью отдавая Себе отчет в Своих действиях, полностью ведая, что Он творит. Еще более адекватным является предположение, что Он вполне сознательно создал Человека, и ведет его к какой-то задуманной Им цели. И на «должность» такого Бога никто так не подходит как Бог Израиля, не стесняющийся ради Своего избранника иной раз нарушать Им же самим установленные законы.

Прозрение атеиста?

Не так давно иранский аятолла Махадаби Куни объявил, что Альберт Эйнштейн на склоне лет… стал шиитом! Он утверждал, что создатель теории относительности вел конфиденциальную переписки с аятоллой Буруджерди, в результате которой в 1953 году признал ислам «самой совершенной и разумной верой».

В это довольно трудно поверить, уже хотя бы потому, что и позже, вплоть до самой смерти (18.04.55) Эйнштейн отрицал, что разделяет какую либо традиционную веру. Так в 1954 году в одном частном письме он заявлял: «Это, конечно, ложь - то, что вы читали о моих религиозных убеждениях, ложь, которая систематически повторяется. Я не верю в персонифицированного бога, я никогда этого не отрицал и открыто об этом заявлял. Если во мне что-то и можно назвать религиозным, то это безграничное восхищение устройством мира, насколько наша наука нам его открывает».

В том же случае, если за заявлениями аятоллы действительно скрывается какая-то реальная переписка, то она может свидетельствовать лишь об одном: «милостивое милосердное» божество ислама так незначительно отличается от безразличного ко всему божества Спинозы, что их немудрено перепутать.