Легкая смерть

В недельной главе "Цав" продолжается изложение заповедей, связанных с жертвоприношениями: "А вот закон о жертве повинности: святая святых она. На том месте, где режут жертву всесожжения, следует резать и жертву повинности, а кровью ее должно покропить жертвенник кругом. И весь тук ее представит он: курдюк и сальник, покрывающий внутренности, И обе почки, и тук, который на них, который на стегнах, и перепонку с печени; с почками пусть отделит это. И воскурит это священник на жертвеннике в огнепалимую жертву Господу ". (7:1-5)

В мишне Хулин, где излагаются законы забоя скота, подробно обсуждаются все детали этого процесса (шхиты). При этом подчеркивается, что основой заклания является перерезание острым без зазубрин ножом трахеи и пищевода. В частности говорится, что шхита сбоку от шеи болезненна и запрещена, хотя и произведенное даже таким образом заклание остается кашерным.

У читателя невольно возникает вопрос: а при чем тут вообще трахея и пищевод, перерезка которых вроде бы ни к какой смерти привести не может? В самом деле, даже весьма далекие от медицины люди знают, что при ряде болезней, например, при раке пищевода, значительные его части удаляются, а рассечение дыхательного горла (трахеостомия) в ряде случаев является необходимой хирургической мерой по восстановлению дыхания. Почему, разбирая вопрос умерщвления животного, Тора, казалось бы, обсуждает совершенно постороннюю анатомическую тему?

По-видимому, потому что галаха – это не теория, а практика. Ей важно не выяснение причины смерти животного, а практический результат ее наступления. Мишна нигде не обсуждает этот вопрос, но суть от этого не меняется, и причина совершенно ясна: невозможно полностью рассечь трахею и пищевод и при этом не задеть сонные артерии. Таким образом, Мишна фактически утверждает, что внешним надежным признаком перерезки этих артерий является такое рассечение шеи, которое захватывает трахею и пищевод.

По сути же, заклание напрямую связано со следующими словами из нашей недельной главы: "И никакой крови не ешьте во всех жилищах ваших: ни из птиц, ни из скота. Всякий, кто будет есть какую-либо кровь, истребится душа его из народа своего". (7:20-27) Это требование повторяется и в других местах: "Только крови не ешьте; на землю выливайте ее, как воду" (Дварим 12.16).

Животное с перерезанным горлом, в отличие от пораженного током, умирает не сразу, но сама смерть, вызванная острой кровопотерей - одна из самых легких, более того, в ряде случаев она даже сопровождается состоянием эйфории. Таким образом, шхита - это относительно безболезненная операция, соответствующая смыслу храмовых служб.

Смерть животного при богослужении вполне естественно вписывается в храмовую символику, в ее общий духовный смысл. Жертвенные животные непорочны и невинны, они относятся к травоядным, не причиняющим страдания другим существам. В этот ассоциативный ряд вписывается и способ их умерщвления: при всех своих страстях и страхах, он оказывается самым "невинным", самым безболезненным видом смерти, которая в любом случае неизбежна.

Права людей и зверей

Уже давно молитва заместила жертвоприношения, но и сегодня она продолжает корениться именно в них. Уже давно принято видеть истинную жертвенность в самоотверженности, но первообраз этой самоотверженности все равно хранится в храмовом культе.

Более того, в традиции понятия эти исходно идут рука об руку, они подразумевают одно другое, они сосуществуют в одном эоне. Так в Талмуде сказано: "Кого любит Святой, благословен Он, того сокрушает страданиями, как сказано: "Господу угодно сокрушать его болезнями". Может быть не важно, если человек принимает страдания с любовью? Отнюдь. Как сказано: "Если сделает душу свою жертвой". Как жертва приносится осознанно, так и страдания должны претерпеваться осознанно" (Брахот 5).

А в книге Зоар говорится: “Если человек праведен, то он истинное возношение для искупления. А иной, неправедный, не пригоден для возношения, потому что порча на нем, как написано: “и не к благоволению и т.д.”. И поэтому праведники - искупление вселенной. И приношение они во вселенной” (Зоар 1,65-а).

Таким образом, этическое поведение в такой же мере наполняет смыслом жертвенный культ, в какой этот культ наполняет смыслом этическое поведение.

Но эта аллегория при обратном рассмотрении позволяет лучше понять коренной символ, и вернуться к нему. Закалываемое жертвенное животное задает понимание жертвенности как таковой, задает ее жизнеутверждающий смысл. Так р.Бахья бен Ашер (14 век) пишет: "Когда человек, искренне сожалея о содеянном, приносил в Храм животное из своего стада, он исповедовался пред Всевышним в своем грехе. Наблюдая за ходом жертвоприношения, он всем сердцем осознавал: все, что проделывается с жертвенным животным, на самом деле должно было быть проделано с ним самим".

Таким образом, в той же мере как забитое обычным способом животное поддерживает жизнь человеческого тела, жертвоприношение поддерживает его душу. Даже тот человек, который постоянно воздерживается от мясной пищи, будет обязан отведать пасхального агнца, как только Храмовые службы будут восстановлены.

Тот, кто отказывается существовать за счет животных в физическом плане, возможно, не пожелает их использования также и для исправления своей души. Некоторые идут еще дальше и приходят к выводу, что у человека нет ни малейшего права убивать животных, не представляющих угрозы его жизни.

Вопрос этот не простой. Если мы не вправе мучить животных, так как их страдания ничем не отличаются от наших ("цаар баалей хаим"), то почему считаем себя вправе их убивать? Разве животные не испытывают такого же страха смерти, что и люди? Разве по поведению цыпленка не видно, что он хочет жить не менее, чем ребенок?

Дело в том, что умирая люди и животные лишаются разного. "Тот кто губит одну человеческую душу – губит целый мир" - сказано в Талмуде. Человек – творческое существо, только от него зависит, каким будет каждый наступающий день его жизни, а поэтому и насильственное ее пресечение "губит мир" и перечеркивает Божественный замысел. Животное же в своей жизни ничего не решает. После того, как оно пережило все данные ему Богом чувства, каждый следующий день не прибавляет ему чего-то существенно нового, а потому и убивая животное, мы не "губим мир".

Нет человека, который бы не предпочел смерть чисто животному существованию. Но если мы не вправе умертвлять даже и того, кто лишился сознания, то ничего не изменим к худшему, убив того, кто его исходно не имел.

Человеку запрещено любое варварство, то есть бессмысленная порча предметов, и тем более ему запрещено убивать животных ради развлечения. Вполне можно понять тех людей, который находят свой аппетит также недостаточным мотивом для того, чтобы лишать животное жизни.

Причина умерщвления животного должна быть весомой, но если она имеется, то непосредственное чувство сострадательности никак не может служить для него препятствием.

Отняв у животного жизнь, вы никак не влияете на перспективу того существования, которое Создатель предусмотрел для него в вечности. И напротив, вы придали существованию животного дополнительный смысл, если применили его тело для человеческих целей, например, спаслись от голодной смерти, расширили знание о природе в ходе эксперимента, или принесли жертву Богу.