Представим себе на минуту, что мир заключен, и сотни тысяч беженцев из Ливана и Сирии окажутся на своей "исторической родине"

Один из немногих политиков, не боящийся выходить за рамки шаблонов и стереотипов, Авигдор Либерман в одном из своих последних выступлений предложил "заглянуть за горизонт". Посмотреть, что произойдет после подписания соглашений, каким бы нереальным и даже невозможным это ни казалось сегодня. Как будут развиваться события после заключения мира, к которому так стремятся левые и которого так опасаются правые?

Одним из таких последствий, по его словам, будет поток палестинских беженцев на территорию новорожденного палестинского государства в Иудее и Самарии – на нынешние "оккупированные территории". "Давайте попытаемся просчитать еще на шаг вперед. Разве экономика Иудеи и Самарии, которая даже близко не похожа на экономику Швейцарии или Норвегии, может абсорбировать еще 3 миллиона палестинцев? Где они будет жить? Что они будут есть? Где они будут работать? И как это все повлияет на Государство Израиль?", - спрашивает он.

Это, как я уже сказал, нестандартный подход, как нестандартными являются многие идеи этого политика, - например, обмен территориями и населением, получивший поддержку в политическом истеблишменте страны.

Одним из последствий любого мирного соглашения будет "репатриация" палестинцев из ряда арабских государств, где они и по сей день живут в лагерях беженцев и влачат жалкое существование. Речь идет, прежде всего, о Сирии и Ливане. В Иордании палестинцев – около двух миллионов, они являются гражданами страны и вряд ли захотят испытывать судьбу, переезжая из сравнительно спокойного и благополучного Хашимитского королевства в бурлящую "доисторическую родину". Однако в Сирии и Ливане их положение качественно иное.

Напомню, арабские страны с самого начала сделали все, чтобы увековечить бедственное положение беженцев, дабы они не интегрировались в странах проживания и вынашивали мечту о возвращении, пронося ее через поколения. В 1952 году Арабская Лига обязала арабские государства не предоставлять гражданство палестинским беженцам, чтобы стимулировать их стремление вернуться в Израиль.

Иордания – единственная страна, не последовавшая этой рекомендации. Король Иордании Хуссейн в 1960 году назвал вещи своими именами: "Начиная с 1948 года арабские лидеры использовали палестинцев для достижения собственных политических целей. Это — безобразие, граничащее с преступлением", - заявил он.

В результате этого безобразия около миллиона человек – главным образом в Сирии и Ливане – живут в условиях безнадежности и бесперспективности.

Особенно – в Ливане. Приблизительно 425 тысяч человек существуют (именно существуют!) в закрытых лагерях беженцев, которые не что иное, как гигантские гетто, городские трущобы, где царят нищета, преступность и отчаяние, порождающие в свою очередь озлобленность и насилие.

Обитатели этих лагерей лишены элементарных условий. Они не имеют право пользоваться услугами системы образования и здравоохранения и полностью зависят от Ближневосточного агентства ООН для помощи палестинским беженцам (UNRWA), оказывающего только базисную помощь. Работать здесь негде, а власти Ливана запрещают палестинцам заниматься сколько-нибудь достойной и оплачиваемой работой. Им остается только черный, мало оплачиваемый труд в сфере услуг, строительстве и сельском хозяйстве. Более удачливые живут на средства родственников из-за рубежа, но таковых немного. Беженцы не имеют право строить и даже ремонтировать дома – журналисты, побывавшие здесь, пишут о сточных водах, текущих по улицам, ржавых остовах машин, полуразрушенных, покореженных хибарах, протекающих в сезон дождей, с прогнившей электропроводкой, мужчин, часами сидящих в неподвижности на пороге своих "домов". Все попытки палестинцев получить гражданство наталкивались на жесткую реакцию властей, опасающихся, что такой шаг изменит хрупкий этнический и религиозный баланс страны.

Это – идеальная питательная среда для преступности и религиозного фанатизма. Корреспондент The Wall Street Journal, побывавший в лагере беженцев Айн эль-Хильве, рассказывает о своих впечатлениях. "Молодежь в Айн эль-Хильве – оплоте радикализма, уже не верит, что когда-нибудь будет создано палестинское государство, куда они смогут вернуться. Безработица здесь достигает 80%, и многие говорят, что отправятся сражаться с исламистами, чтобы свергнуть сирийский режим. Чем больше слабеет влияние коррумпированного и недееспособного режима в ПА, тем больше заполняют вакуум исламские экстремисты".

Журналист цитирует Мунира эль-Макдаха, лидера отделения ФАТХа в Айн эль-Хильве, представляющего ПА. По словам последнего, ФАТХ не в состоянии противостоять хорошо организованным и спонсируемым из-за рубежа "джихадистам", которые, как магнитом, притягивают к себе молодежь. Даже 18-летней сын эль-Макдаха пытался перейти границу, чтобы участвовать на стороне "моджахедов" в борьбе против Асада.

"Молодое поколение или занимается наркоторговлей, или присоединяется к исламским радикалам. Исламистские группировки намного лучше организованы, чем остальные и у них намного больше денег", - сетует эль-Макдах.

Одна из таких группировок, укрепляющая свое влияние, - "ФАТХ эль-Ислам", созданная в ноябре 2006 года и по сути дела, ставшая местным отделением "аль-Каеды". В 2007 году боевики вступили в столкновение с ливанской армией в лагере беженцев Нахр Эль-Баред, понеся значительный урон, но впоследствии группировка восстановила силы. Ее цель – создание, при участии "аль-Каеды", "исламского эмирата" на территории Ливана и впоследствии перенос боевых действий на территорию Израиля.

Напомню – в палестинских лагерях беженцев Ливана проживает более 400 млн. человек, отравленных ненавистью и отчаянием. Как они поведут себя, попав на "историческую родину", не сложно предсказать.

Ситуация в Сирии с беженцами еще сквернее. Количество их составляет свыше 472 000 человек. Здесь не было столь жестких ограничений, как в соседнем Ливане. Палестинцы в местных лагерях, правда, не имели права голоса и гражданства, и их передвижение по Сирии строго контролировалось. Они были людьми второго сорта, но, в отличие от Ливана, до последнего времени имели право работать в госучреждениях, открывать бизнес, учиться в государственных школах и пользоваться услугами системы здравоохранения. Кровавая междоусобица в Сирии ввергла их, как и остальные группы населения, в пучину хаоса. Около четверти миллиона палестинцев стали "перемещенными лицами", еще 60 000 бежали из страны. При этом дорога в Иорданию и Ливан для них закрыта – местные власти не желают их видеть в своих государствах (палестинцы Сирии имеют отличные от сирийских граждан документы, помогающие без труда распознать их). Многие пытаются бежать в Европу. Так, 23 000 палестинцев из лагеря беженцев Ярмук получили право на въезд в Швецию (можно порадоваться за них и особенно за шведов).

В массе своей они оказались между молотом и наковальней – между войсками режима и сирийской оппозицией со всеми вытекающими отсюда последствиями. Прекращение "романа" между Асадом и ХАМАСом еще больше ухудшило их положение, так как для властей они превратились в лиц с "двойной лояльностью". Для них "репатриация" в ПА (если такое станет возможным) – не выбор, а единственное спасение. Полмиллиона отчаявшихся, озлобленных людей. Они, вместе со своими собратьями из Ливана, сначала растерзают ПА, а потом обрушаться на Израиль.

У коррумпированной палестинской полиции не будет даже одного шанса противостоять их натиску, и никакой забор с его дырами и брешам не удержит их от того, чтобы прорываться на территорию "сионистского образования". Тем более, что и оружия, и денег будет у них предостаточно. Они будут делать то, чему их учили всю жизнь, - ненавидеть и убивать во имя ненависти. Это будет мир, от которого "камня на камне не останется".