На прошлой неделе Анат Кам стала заключенной женской тюрьмы Неве-Тирца. Она была отправлена за решетку после того, как была приговорена судом к лишению свободы за кражу секретных документов. На скамье подсудимых Кам сидела одна. И я не имею в виду журналиста Ури Блау, участие которого в этом деле намеренно замалчивается. Я имею в виду ту питательную среду, которая взрастила Анат Кам, которая привела ее к преступным действиям, нанесшим удар по безопасности государства.

Давайте вспомним, что происходило после ареста Игаля Амира. Университет Бар-Илан, где он учился, подвергался агрессивным нападкам со всех сторон, некоторые называли это учебное заведение университетом "Тегеран". Спецслужбы допрашивали раввинов, у которых учился Амир, его друзей, всех, кто был связан с ним в тот или иной период времени. Весь правый лагерь был посажен на скамью подсудимых (некоторые продолжают сидеть на ней до сих пор).

Однако в отношении Анат Кам наблюдается полное молчание. Словно юная барышня просто так зашла в канцелярию командующего округом и неожиданно решила взять секретные документы, скопировать их и передать журналисту издания, о левой ориентации которого никому неизвестно.

А вот и нет. Речь вовсе не идет об ошибках юности. Речь идет о продукте идеологической пропаганды. В определенном смысле, Анат Кам является жертвой левых организаций, ненавидящих государство Израиль, солдат ЦАХАЛа и все, что связано с сионизмом. Эти организации уже давно перешли запретную черту. Отчет Голдстоуна, подстрекательство против военнослужащих ЦАХАЛа за рубежом, призывы к бойкоту еврейского государства и т.п. Все это подается в сочащейся ядом идеологической обертке.

Тот, кто в минувшую субботу читал в газете, где работает Ури Блау, статью, исполненную жалости к убийце солдата Эреза Шмуэля, студента йешивы в Кирьят-Арбе, убитого в 1993 году, не был удивлен. Автор статьи с сочувствием писал о Хаани Джабаре, который зверски убил еврейского юношу. Убийца был освобожден в рамках "сделки Шалита".

Автор статьи, Гидон Леви, не один. Вместе с ним на страницах газеты публикуются еще несколько деятелей подобного рода, "ховевей цион" ("Любящих Сион"). Например, Амира Хесс. Эти авторы оправдывают любое убийство, любую мерзость, совершенную нашими врагами. Они обвиняют государство Израиль, ЦАХАЛ, лидеров страны в самых подлых преступлениях. Они делают это на страницах газет, на университетских кафедрах, в студенческих аудиториях, на демонстрациях, на которых развеваются флаги ООП.

К этому яду особенно восприимчивы молодые люди, которые склонны к энтузиазму, стремятся реализовать свои идеологические воззрения. Среди этих гнилых плодов – анархисты, которые вступают в стычки с солдатами ЦАХАЛа. Некоторые из этих молодых людей сумели отвертеться от призыва на военную службу. Другие свели свое пребывание в армии к минимуму.

Однако история Анат Кам была совсем иной. По собственной воле или в силу обстоятельств она служила в канцелярии командующего военным округом на "оккупированных" территориях, где, по мнению ее идеологических соратников, осуществлялись "военные преступления". Как и многие другие представители левого лагеря, она могла бы честно выполнить возложенные на нее функции, а лишь затем, после демобилизации, заняться реализацией своих идеологических установок.

Однако Кам решила пойти другим путем. Можно предположить, что военнослужащая, охваченная идеологическим порывом, полагала, что она действует во имя спасения мира, государства или, черт знает, кого еще. Подобные действия не совершают просто так. Тысячи секретных документов не собирают без всякой причины. Подобные действия всегда идеологически мотивированы, они тщательно планируются, они имеют определенную цель.Однако судебная система и общество предпочитают игнорировать ту опасную идеологическую среду, в которой формировалась личность Анат Кам.

Михаэль Бен-Ари, "Маарив"