Длительного противостояния с Западом Россия не вытянет. Экономика слабеет, уровень жизни падает. Общество явно устало и хочет снижения градуса напряженности. Если продолжать в том же духе, скоро поднимется волна симпатий к противнику, вроде той, что наблюдалась в последние десятилетия существования СССР, когда официальная критика в его адрес порождала не столько негатив, сколько обожание по принципу "значит, хорошие сапоги - надо брать". В этой ситуации, чем дольше Россия будет сидеть в окопе, тем слабее будет становиться ее собственный тыл.

Почувствовав, что оказался в тупике, Путин может изменить ставшую привычной внешнеполитическую парадигму. На смену конфликту "Россия против Запада" придет противостояние "Глобальный консервативный лагерь против мирового либерального движения". В конце концов, Кремль поймет, что его попытки сломать Запад бесплодны - на это не хватит никаких ресурсов. России надо вписываться в уже существующие там разломы. Если объявить своим врагом не западную цивилизацию в целом, а окончательно утративший здравый смысл тамошний прогрессивизм, то можно превратить половину Европы и Америки в своих союзников.

Подключившись к крестовому походу, что ведут американские и европейские правые против "леваков", мигрантов, доведенных до абсурда принципов инклюзивности, толерантности и политкорректности, объявив, что именно они создали конфликт России с Западом, Путин значительно ослабит давление, которому подвергается Россия. До какой-то степени подобное перепозиционирование происходит давно, но принципиальной пользы из этого Кремль для себя пока извлечь не смог. Даже ультраправый Трамп продолжает снабжать Украину оружием и вводит санкции, пытаясь поставить российскую экономику на колени. Нужна настоящая "перепрошивка" конфликта. Для этого придется остановить боевые действия против Киева. Тема Украины должна вообще уйти из повестки. Тогда и Трамп, и Вэнс признают Путина "своим", он снова станет рукопожатным для Ле Пэн, Сальвини, Фараджа и прочих европейских правых.

Судя по тому, что происходит в Америке, скорого примирения либерального и консервативного лагерей не предвидится. Страсти будут кипеть еще долго. Вот этим Россия как раз и может попытаться воспользоваться, включившись в уже существующие конфликты, а не провоцируя новые. В конце концов, спасение человечества от "пытающихся переделать мир необольшевиков" - задача не менее масштабная и почетная, чем утверждение России в качестве доминирующей силы на постсоветском пространстве. Когда Николай Первый отправлял в Европу корпус Паскевича, чтобы помочь европейским монархиям подавить поднимавшуюся там революционную волну, он был не в пример более успешным, чем когда попытался противопоставить себя Европе в ходе Крымской войны. Настоящее искусство политика заключается в том, чтобы находить себе врага по силам, а задачи по плечу.

Конечно, с точки зрения возможностей внутренней мобилизации - которая, не будем забывать, являлась главной причиной, толкнувшей Путина в направлении поиска внешнего врага, - новый проект не будет столь же эффективным как архетипическое "противостояние России с Западом". "Либеральная угроза" слишком слаба и абстрактна, чтобы эффективно сплачивать народ вокруг власти на протяжении долгого времени. Ситуация, однако, не предполагает возможности выбирать: тут, что называется, "не до жиру". Истощение ресурсной базы режима приближается к опасной отметке, после которой деградация российской экономики может приобрести необратимый характер. И тут самое важное - то, что новая конфигурация поможет организовать снятие санкций и вывод России из технологической изоляции, в которой она оказалась. Этот плюс перевешивает все минусы.

Проект милитаризации политики, начинавшийся как простая политтехнология, зашел слишком далеко и его пора сворачивать.