На протяжение последней недели Израиль переживает одну из самых тревожных глав своей истории. Волна за волной - обстрелы с территории Ирана. Беспилотники, ракеты, перебои в логистике, тревоги в городах центра и севера. Израильская система ПВО реагирует в режиме предельного напряжения: задействованы перехватчики Arrow и Thaad, зафиксировано множество прямых попаданий. Жуткие разрушения. Жертвы. Но по тональности новостных выпусков, по риторике командования, по дипломатическим движениям становится ясно - инициатива в руках Израиля и победа близка.

Тегеран уязвим, он больше не прячется за прокси. Он подтверждает свою вовлеченность и готовность к бою. Его пропаганда клепает сотни поддельных картинок и видео. Государственные каналы транслируют кадры запусков и горящий Тель-Авив, а верховный лидер Али Хаменеи мягким шепотом говорит не об оружии, а о священном: "Во имя Хайдера начинается битва. Али возвращается в Хайбар со своим Зульфикаром". И это не просто мантра: меч Зульфикар давно занимает место в политико-теологической риторике иранского руководства как символ последнего удара, оружия божественного правосудия. Возвращение к этому образу именно сейчас - это утверждение исторической миссии. Миссии, которая материализуется в огне.

Реальность изменилась 7 октября 2023 года. Именно с этой даты Иран действует как субъект событий. Масштабные ракетные атаки, включая апрельскую и октябрьскую операции 2024 года, стали поворотной точкой. Они не внезапны. И не импровизация. Они строятся по заранее заданной логике - логике стратегической архитектуры.

И в ней - сегодняшний обстрел боеголовкой с разделяющимися элементами - еще не кульминация. Это - возможно, последняя тренировка перед совершенно иным событием.

I. Мы считали центрифуги, пока строились ракеты

В течение двух десятилетий международные переговоры по иранской угрозе вращались вокруг урана. Степени обогащения, инспекции на объектах в Фордо, JCPOA, отчеты МАГАТЭ - все внимание мировой дипломатии и разведки было направлено на ядерную программу. Тем временем параллельно развивалась другая - куда менее контролируемая - отрасль: ракетные технологии. Вопреки санкциям, Иран последовательно наращивал производственные мощности, тестировал десятки платформ, осваивал эшелонирование, высокоточное наведение, интеграцию со спутниками, БПЛА и крылатыми ракетами.

Создавалась не просто ракетная мощь, а полноценная архитектура удара. Это не единичные запуски, не акты устрашения, а системная способность к координированному массированному нападению с разных векторов. Внимание к центрифугам позволило Тегерану развернуть эту систему фактически вне фокуса мировых наблюдателей.

II. Если бы вы были иранским стратегом

Представим гипотетическую стратегическую модель. Вы - иранский военный планировщик. Ваша цель - обладание ядерным оружием, но не ради накопления, а ради последнего средства. Вы понимаете, что открытое создание арсенала вызовет международную интервенцию. Вместо этого вы строите структуру доставки. Вы разрабатываете ракеты, которые технически способны нести боеголовку весом до 650 кг. Вы отлаживаете логистику поставок, получаете помощь от внешнего союзника, который обладает нужной технологией - и собственным интересом в дестабилизации мировой системы.

Затем вы создаете политико-риторическую рамку. Образ религиозного сообщества под угрозой уничтожения. Давление, санкции, изоляция, удары по союзникам - все это вы оформляете как экзистенциальную угрозу. И вводите понятие последнего, оправданного удара. Звучит не как стратегия отчаяния. А как стратегия правоты.

Именно такую последовательность действий демонстрирует Иран. Упоминание Хаменеи ракеты Zulfiqar в апреле 2024 года стало первым открытым введением этого символа в стратегический словарь. Но то, что эта же формула возвращается сегодня - после прямых обстрелов Израиля - означает, что это не просто красивый брендинг. Это - программный маркер. Миссия Зульфикара живет в голове верховного лидера уже не первый год. И сегодня она максимально близка к реализации.

III. Последний компонент

Ирану не нужен ядерный арсенал. Один заряд, одна боеголовка - достаточно. Его не обязательно производить. Достаточно получить. Подогнать. Подключить. При наличии всей остальной архитектуры - это минимальное усилие, дающее максимальный эффект.

Текущая динамика указывает на то, что Иран готовит не угрозу, а возможность - применить ядерное оружие в случае достижения внутренне обоснованного порога. Речь идет не о "страшилке" для переговоров, а о реальной военной доктрине, в рамках которой удар рассматривается как превентивное, экзистенциально оправданное действие.

Тегеран создает образ исламского Холокоста, чтобы в ответ обосновать "последний поход". В этом смысле архитектура удара - не военная, а идеологическая конструкция. Она уже выстроена. Именно поэтому во главе иранского государственного ядра стоит религиозный лидер, теолог, исламский философ, а не бравый генерал в орденах.

Искусно подготовленный к "принятию непростого решения" Биби втягивается в партию, в которой нет победы - парадигма now or never вынуждает его нанести удар "первым" - и в условиях уже состоявшейся моральной дискредитации военных инициатив Израиля он немедленно получает проблемы с политической поддержкой мировых лидеров и военным соучастием союзников. Даже преодолев эти проблемы, Израиль все равно вынужден атаковать так, что иранский режим получает все необходимые репутационные выгоды в стане своих союзников.

IV. Архитектура удара: стратегия разящего меча Зульфикара

Один из самых устойчивых мифов западной аналитики гласит: у Ирана нет средств для создания компактной ядерной боеголовки, способной быть установленной на баллистическую ракету. Этот тезис - поразительно живучая разновидность самоуспокоения. Он выглядит правдоподобно, если смотреть на Иран как на замкнутую систему, не имеющую внешней поддержки и вынужденную делать все с нуля. Но в XXI веке никто ничего не делает с нуля - особенно союзники в обменных экономиках войны.

Иран последовательно создал носители, способные нести до 650 кг боевого груза - такие как Emad, Khorramshahr‑4 и Zulfiqar. Эти ракеты:

• Emad - дальность до 1 700 км, разделяемая головная часть (5+ боевых блоков).
• Khorramshahr‑4 - до 2 000 км, масса БЧ ~500 кг.
• Zulfiqar - твердотопливная, 700 км дальности, БЧ до 590 кг. 

Это именно те параметры, при которых возможно размещение небольшой тактической ядерной БЧ - совместимой с советскими/российскими стандартами.

Еще в 2024 году, сразу после обмена ударами между Ираном и Израилем, произошло интересное событие. Под прикрытием дипломатического борта РФ, с русским министром иностранных дел, в закрытое воздушное пространство Ирана несколько раз влетели и вылетели российские грузовые самолеты. Все они сдали в Тегеране огромные объемы военных ящиков и улетели обратно налегке. Все они были видны на ФлайтРадаре и даже обсуждались в российской прессе. Что они могли такое привезти, чего нет у иранского войска?

Легенда гласила, что Россия вывезла из Ирана свои посольские причиндалы. Ага, 4 грузовых Ил‑76МД с грузоподъемность в 50 тонн. А вот выгружаемые из них посылки братскому иранскому режиму сразу грузились в военных грузовики. И никто бы не заметил одного-двух ящиков, размерами 2,5 на полтора метра. Что помещается в такой ящик?

Небольшой зеленый конус, с красным наконечником. Это MIRV-блок, созданный для российских баллистических межконтинентальных ракет R‑36M2 "Воевода" / SS‑18 "Сатана". Внутри такого блока - 10 боеголовок по 500-750 кТ каждая (модель R‑36M2 Mod 6). Иранские ракеты имеют грузоподъемность ~500-650 кг. Некоторые MIRV-блоки SS‑18 весят около 500 кг (FAS оценивает боеголовки SS‑18 Mod 6 по 500-750 кТ). Вывод - аппаратные данные подтверждают, что 1-2 тактические ядерные боеголовки, снятые с SS‑18, вполне физически совместимы с иранскими баллистическими ракетами.

Россия, чьи ракетные блоки и запчасти уже давно никто не может считать и отслеживать, давно и надежно зависит от иранских военных поставок. Дроны, запчасти. снаряды, ракеты. Можно платить за это деньгами. А можно просто обойтись выгодным бартером. За один блок к "Сатане" можно обеспечить пару лет бесперебойных поставок оружия. Разве Путин упустил бы такую возможность? Судя по положению на украинских фронтах - он ее не упустил.

Итого Иран спокойно выстроил:

1. Разнообразные доставщики - дроны, крылатые, баллистические, даже гиперзвук.
2. Бесперебойное производство.
3. Испытанные протоколы прорыва - комбинации высокоскоростных, множественных, эффективных нагрузок на ПВО.
4. Рабочие алгоритмы - эффективные перемещения пусковых систем, запутывание ПРО, поражение гражданских районов - для создания паники и давления на руководство.
5. Проверенная система проникновения.

Начав с массовых запусков, Иран прошел все этапы кристаллизации эффективности. Сегодня одна отдельная "умная" ракета", прилетев за парой десятков "загрузочных" пусков, может донести священный меч пророка Али Зульфикар и навсегда прославить аятоллу Хаменеи, как исполнителя воли Аллаха.

Дальше, разумеется, - настоящая война. Но какая разница, сколько "Иерихонов2 прилетит из Израиля и какие фигуры нарисует в небе планеты сеть шлейфов от неизбежных запусков из Америки, России, Кореи, Пакистана, Китая... Иран станет символом покруче Мекки и Медины. Зульфикар восславит имя имама Али - Хайдера - боевого позывного, означающего "лев".

Так что в этой истории есть лев, только не тот. И он оказался хитрее остальных зверей в этом сафари.