Кровавый рейд исламистов, унесший жизни полутора тысяч израильтян, был встречен в арабском мире с чувством глубокого удовлетворения. Заполнившие сеть картины истерзанных еврейских трупов вызывали у ишмаэлитов прилив гордости, а ни одна из арабских стран не осудила в полный голос акцию, равную которой мир не видел со времен Холокоста.

Откуда растет эта ярость? Каковы духовные корни ислама?

Ответ содержится в недельной главе Торы "Ваейра", а именно, в истории отвержения Ишмаэля, последовавшего после провозглашения Всевышним Его сионистского проекта, согласно которому Земля Кнаан должна принадлежать потомкам Ицхака.

Что за фантазия? - криво усмехнется критически мыслящий читатель. - Каким образом поведение мифологических героев может влиять на реальные события сегодняшнего дня?

Между тем данные генетики и психологии говорят о том, что праотцы еврейского народа - не воображаемые, а самые что ни на есть исторические личности, жизнь которых документально запечатлена в Торе.

Действительно, генетические исследования показывают, что евреи и арабы происходят от общего предка (по мужской линии), жившего 4000 лет назад.

Со своей стороны психоанализ позволяет усмотреть в современных религиозных коллизиях сублимацию конфликтов, имевших место в семействе этого предка.

Действительно, Фрейд предложил рассматривать религии как своеобразные общественные неврозы. Согласно Фрейду, по структуре мифа и поведению его адептов можно докопаться до того, что произошло тысячелетия назад "на самом деле": "Ранняя травма - защита - латенция - вспышка невротической болезни - частичное возвращение вытесненного: так выглядела схема развития невроза, установленная нами. Теперь попросим читателя допустить предположение, что в жизни рода человеческого случилось нечто, подобное происходившему в жизни индивида".

Фрейд объяснял таким способом возникновение тотемических культов. В своей книге "Там и всегда" я использовал его метод для прояснения особенностей всех мировых религий: история их взаимоотношений является блестящим подтверждением достоверности описанных в Торе событий.

В самом деле, как повествуется в нашей главе, Ишмаэль появился на свет по инициативе неплодной Сары, которая решила завести себе приемного сына, зачатого ее мужем от рабыни.

Даже при всех тех конфликтах, которые довольно скоро возникли между Сарой и Агарью, можно не сомневаться в том, что Ишмаэль наставлялся в свете упований своего отца. Можно не сомневаться, что в качестве первенца Авраама Ишмаэль воспитывался как преемник его дела и родоначальник великого народа. Более того, в тринадцатилетнем возрасте Ишмаэль вместе со своим отцом вступил в завет, предложенный Всевышним ("В тот же самый день обрезаны были Авраам и Ишмаэль, сын его" (17.27).

Но тогда же Всевышний объявил, что Его планы связаны вовсе не с Ишмаэлем, а с другим сыном, которого предстояло родить Саре. "Бог же сказал: именно Сара, жена твоя, родит тебе сына, и ты наречешь ему имя Ицхак, и установлю союз Мой с ним союзом вечным для потомства его после него. И об Ишмаэле Я услышал тебя… Я сделаю его великим народом" (17.19).

После рождения Ицхака ситуация для Ишмаэля резко изменилась. Он обнаружил, что его уже больше не считают исключительным продолжателем великого дела, что все вертятся вокруг "чудесного ребенка", проча именно ему ту роль, которую раньше предрекали Ишмаэлю.

Уязвленный подросток стал насмехаться над своим сводным братом (21:9): "И увидела Сара, что сын Агари, Египтянки, которого она родила Аврааму, насмехается. И сказала она Аврааму: выгони эту рабыню и сына ее, ибо не будет наследовать сын рабыни этой с сыном моим, с Ицхаком. И показалось это Аврааму весьма прискорбным из-за сына его. И сказал Бог Аврааму: не огорчайся ради отрока и рабыни твоей; все, что скажет тебе Сара, слушайся голоса ее, ибо в Ицхаке наречется род тебе. Но и сын рабыни, - народ произведу Я от него, потому что он потомок твой".

Авраам "взял хлеба и мех воды, и дал Агари, положив ей на плечи, и ребенка, и отослал ее. И пошла она, и заблудилась в пустыне Беэр-Шева. И не стало воды в мехе, и бросила она ребенка под одним из кустов. И пошла, и села вдали, на расстоянии выстрела из лука, ибо она сказала: пусть не увижу я смерти ребенка. И она села поодаль, и подняла голос свой, и заплакала. И услышал Бог голос отрока; и ангел Божий воззвал с неба к Агари, и сказал ей: что с тобою, Агарь? Не бойся, ибо услышал Бог голос отрока оттуда, где он находится. Встань, подними отрока и возьми его за руку, ибо Я великим народом сделаю его. И открыл Бог глаза ее, и она увидела колодец воды, и пошла она, наполнила мех водою и напоила отрока. И Бог был с отроком; и он вырос и поселился в пустыне; и стал стрелком из лука. И он жил в пустыне Паран; и мать его взяла ему жену из земли Египетской" (21:14-21)

Неудивительно, что экстремальное изгнание подростка, считавшего себя главным духовным наследником Авраама, причем считавшего так "по праву", обернулось в поколениях тяжелейшим комплексом.

Огнепоклонничество, которому веками предавались сыны Ишмаэля, после возникновения христианства стало их смущать. Но почему Мухаммад, столько времени проведший в обществе и евреев, и христиан, не прельстился их верой? Почему он не построил свое оригинальное учение на основе не подлежащего сомнению Священного текста? Каким образом Мухаммад дерзнул пойти на этот беспрецедентный шаг - подменить оригинальный священный текст другим текстом, объявив оригиналом его?

Ответ может быть только один: он вспомнил (в терминах Фрейда, "частично восстановил вытесненное"), что он потомок первенца Ибрагима, и "подсознательно" ощутил, что он призван являться носителем подлинной религии "Ибрагима-ханифа", религии, которая предшествовала появлению Ицхака, возникновению и иудаизма, и христианства.

Ислам - это и "восстановление справедливости" по отношению к Ишмаэлю, и восстановление "подлинного" альтернативного видения конфликтной ситуации в семье Авраама.

Соответственно, Коран - это "выправленная" Тора, а потому и единственно подлинная Тора (традиционно ислам более последовательно и более решительно настаивает на предвечности Корана, нежели иудаизм - на предвечности Торы).

Итак, после продолжавшегося более двух тысячелетий "латентного периода" Мухаммад восстановил "справедливость", а именно переписал историю так, как если бы духовным первенцем оставался его предок Ишмаэль, а не предок иудеев и христиан - Ицхак.

Яростно-непримиримое отношение мусульман к сионизму вызвано в первую очередь тем, что успех иудеев рисуется им провалом исламского проекта. Ислам толерантен по отношению к евреям, находящимся в подчиненном ему положении, но евреев, объявивших себя свободным народом в своей Земле, земле Сиона, он может терпеть только в могиле. Исламская гордость не позволяет оставлять возгордившихся евреев в живых.

В 30-х годах ХХ века это чувство получило мощную подпитку в нацистской идеологии, коренящейся в конфликте Израиля с его внучатым племянником Амалеком: иерусалимский муфтий Амин Аль-Хусейни был почитателем и верным союзником Гитлера. "Палестинское сопротивление" с первых своих шагов носило нацистский характер. Карательный рейд из Газы являлся выбросом ненависти, слагающейся из двух источников.

И все же в основе нынешней войны лежит генуинная мстительность Ишмаэля, изгнанного отцом в пустыню, но услышанного Богом и ставшего великим народом.

Такова была воля Создателя ("не огорчайся ради отрока и рабыни твоей; все, что скажет тебе Сара, слушайся голоса ее, ибо в Ицхаке наречется род тебе"), но Корану трудно идти на ту очную ставку с Торой, на которую его вызывает плюралистичный по своему характеру дух времени. И сам этот вызов болезненно переживается мусульманским миром.

Можно возразить, что и Тора не готова на таких условиях уравнивать себя с Кораном. На уровне признания того, что она является фальсификацией, - разумеется, не может. Однако на уровне истолкования, на уровне общего отношения такая готовность, несомненно, наличествует. Иудео-христианскому миру не составляет труда с уважением принять Коран как законную и психологически оправданную попытку реставрации того единобожия, которое исповедовалось в шатре Авраама до рождения Ицхака. Заявленная в Коране правда Ишмаэля сама по себе важна и интересна, она заслуживает внимания и соответствующей коррекции на уровне истолкования.

Более того, иудаизм находит законным существование "общины Ибрагима-ханифа", основывающейся на словах: "Обрезан должен быть рожденный в доме твоем и купленный за серебро твое, и будет завет Мой на теле вашем заветом вечным... И взял Авраам Ишмаэля, сына своего, и всех рожденных в доме его, и всех купленных за серебро его, весь мужской пол из людей дома Авраама, и обрезал край плоти их" (Берешит 17.13).

Таким образом, Тора фактически предписывает Ишмаэлю исповедовать особенную религию, не сводящуюся ни к завету Радуги, ни к Синайскому завету. Об обязанности арабов совершать обрезание упоминается в ряде иудейских источников, в частности, в "Мишне Тора" (Малахим, 10:8).

Мухаммад мог бы провозгласить, что арабская нация находится с Богом в том самом завете, в котором находился с Ним "ханиф Ибрагим", опираясь на Тору, ссылаясь на ее повеление: "Обрезан должен быть рожденный в доме твоем и купленный за серебро твое".

Более того, мусульмане, готовые к такому союзному отношению Торы и Корана, встречаются.

Так иорданский шейх Ахмад аль Адван, около десяти лет назад писал на своей странице фейсбука: "Я говорю для тех, кто искажает книгу их Господа — Коран: откуда вы взяли название „Палестина", лжецы проклятые, когда Аллах уже назвал ее „Святой землей" и завещал ее детям Израиля до Судного дня. Не существует такого понятия в Коране, как „Палестина". Ваши притязания на землю Израиля есть ложь, и представляют собой посягательство на Коран, на евреев и их земли. Поэтому вы ничего не добьетесь, и Аллах истощит вас и унизит, потому что Аллах является тем, кто будет защищать их (т.е. евреев)"

По подсчету Йорама Шефтеля (основывающемуся на голосовании арабских граждан Израиля и их интеграции в силовые структуры), такого мнения придерживается 5% мусульман.

Все евреи стремятся к миру. Однако, когда о нем говорят правые, они имеют в виду мир с этими 5%. Невротическая идея "мира с врагом" представляется им губительной в своей основе.

Но похоже, что после хамасовского рейда из Газы даже и до многих левых стало доходить, что с остальными 95% арабов никакие "мирные соглашения" недопустимы, максимум - соглашения о прекращении огня.