Zahav.МненияZahav.ru

Пятница
Тель-Авив
+28+18
Иерусалим
+25+16

Мнения

А
А

"Для россиян войны — это телешоу". Как Путин дегуманизировал Россию

Президент годами взаимодействовал с реальностью опосредованно — через телевизор. И постепенно он заменил реальность для всей страны.

Михаил Фишман
29.06.2022
Источник:The Moscow Times
Фото: Reuters

Пренебрежение к человеческой жизни и достоинству стало отличительной чертой разрушительной войны Владимира Путина в Украине, отмеченной насилием, невиданным в Европе со времен югославских войн начала 90-х годов.

Украинское правительство расследует более 11 000 случаев предполагаемых военных преступлений и заявляет, что российские военные намеренно наносят удары по школам, музеям и другой гражданской инфраструктуре. Западные лидеры обвиняют Путина не только в незаконном нападении на суверенную страну, но и в попытке полностью уничтожить украинскую идентичность и культуру. Ученые и эксперты по всему миру спорят о том, можно ли считать путинскую Россию фашистским государством или она ближе к крайне левому тоталитаризму сталинского типа.

Некоторые сходства с тем и с другим очевидны. Как выразился украинский философ Владимир Ермоленко, взгляды Путина на Украину выглядят как перевернутый нацизм: "Евреи были для нацистов "другими", которые хотели быть "такими как мы". Украинцы для русских — "такие как мы", которые хотят быть "другими" и, следовательно, должны быть истреблены как враги.

И усилия российской пропаганды по навешиванию ярлыка нацистов на всех украинцев следуют образцу сталинской концепции усиления классовой борьбы по мере приближения к социализму.

Чем больше российские военные застревают в Украине, тем больше украинцев клеймят как „нацистское население". Это отличается от начального этапа войны, когда российская пропаганда изображала Украину как пророссийскую нацию, угнетаемую нацистским правительством.

Судя по всему, никакая историческая аналогия не может полностью описать путинское вторжение, но оно явно основано на тоталитарных идеях. Цель путинской войны — "вернуть украинцев домой", то есть сделать их такими же, как русские (или белорусы, подконтрольные вассалу Путина Лукашенко). В переводе с языка российской пропаганды денацификация Украины означает деформацию ее социальной структуры: украинцев как нацию необходимо превратить в бесформенное образование, которое служило бы интересам государства (как это делал советский народ при Сталине) вместе с "материнским" русским народом. Технически это можно охарактеризовать как ультраправое фашистское действие в рамках сталинской логики отношений между государством и нацией.

Военные эксперты и правозащитники склонны видеть в преступлениях российских солдат в Украине повторение тех же преступлений, которые россияне совершали в обеих войнах в Чечне начиная с 1995 года: разрушение городов, резня мирных жителей, применение пыток, изнасилования и унижение. Они делают вывод: поскольку российские военные, похоже, совершают одни и те же преступления в каждом конфликте, в этом виноваты российская военная культура и организация армии.

Тем не менее жестокость России в Украине, похоже, не ограничивается проблемами внутри армии. Это не только военное, но и политическое нападение. Военные преступления России в Украине, хотя и совершенные в беспрецедентных масштабах, вполне соответствуют тому, как российское государство обращается со своими гражданами.

Безнаказанными остаются не только вторгшиеся в Украину мародеры и убийцы, но и представители правоохранительных органов российского правительства внутри России. ОМОН избивает протестующих, у ФСБ есть мандат на уничтожение "врагов государства", сотрудники исправительных учреждений пытают заключенных и так далее.

Это система, основанная на безразличии и дегуманизации, которую Путин пытается распространить на Украину — те самые ограничения, которые он продвигал внутри России с самого первого дня своего пребывания у власти.

В начале своего правления Путин не мог иметь представления о том, какую политику он будет проводить или к какому будущему для России он может стремиться, но его бесчеловечный подход уже определял его повестку дня, когда он предпринял свое первое военное вторжение осенью 1999 года. В 1995 году Первая чеченская война была кровопролитной и жестокой. Но именно путинская чеченская война 1999-2003 годов трансформировалась в карательную операцию на политическом уровне. Тогда каждый нелояльный житель Чечни был объявлен террористом, а двадцать два года спустя украинцы будут представлены как "нацистское население".

Война Путина в Чечне развернулась под лозунгом "Нет пощады, нет переговоров". В октябре 2002 года власти не предприняли ни одной попытки освободить заложников, содержащихся в театре на Дубровке во время захвата зрителей "Норд-Оста" в Москве, прежде чем начать штурм, что разительно отличается от захвата заложников в Буденновской больнице в июне 1995 года. Послание властей таково: человеческие жизни ничего не значат в сравнении с главной миссией Путина — избежать унижения России.

Тот же подход преобладал два года спустя, когда более 300 заложников, большинство из которых — дети, были убиты в результате штурма вооруженных террористов во время захвата школы в Беслане. "Некоторые хотят оторвать от нас „сочный кусок пирога". Другие им помогают", — таков был ответ Путина на одну из самых трагических и беспощадных "спасательных операций", которые когда-либо знал мир. Человеческие жизни снова ничего не значили. Усугубляя этот моральный провал, катастрофа в Беслане бессовестно использовалась как предлог для отмены губернаторских выборов в России и дальнейшего ужесточения авторитарной хватки Путина.

В целом история превращения путинской России в идеологически сталинскую диктатуру, в которой человек становится винтиком в машине, многомерна и сложна. Это можно объяснить исторически: на протяжении всей своей истории Россия редко — почти никогда — не отличалась свободой и уважением к человеческой жизни.

Социальные факторы, безусловно, сыграли свою роль в росте авторитаризма: Путин стал лидером в условиях растущей ностальгии, подавляющего разочарования и обиды, усугубленных дефолтом российского Центробанка в 1998 году. Усталая нация жаждала сильного человека, который восстановит порядок после многих лет хаоса.

Структура экономики России, основанная на доходах от нефти и газа, также усиливала патернализм в российском обществе (нанося ущерб представлению о государстве как о слуге народа, который обязан прислушиваться к требованиям общества в ответ на уплату налогов) и подпитывала амбиции ее руководства. Наконец, российский ядерный арсенал не способствовал формированию у Путина чувства ответственности: его правление внутри России не может быть нарушено, а его агрессия за пределами России не может быть оспорена. Но исключать личность Путина из этого анализа было бы неправильно. Это означало бы, что порочный путь России был предопределен.

Читайте также

Путин обладал уникальным качеством, которое отличало его практически от любого другого игрока, который теоретически мог заменить его на посту преемника Ельцина и следующего президента России летом 1999 года: у него не было опыта участия в публичном политическом процессе.
Карьерный бюрократ, он никогда не участвовал в выборах и никогда не выступал как политическая личность. Его появление в качестве главы правительства и будущего лидера России летом 1999 года стало шоком прежде всего потому, что было совершенно немыслимо, чтобы эта должность — и эта перспектива — была предоставлена лицу, практически неизвестному никому за пределами узкого круга московских бюрократов и силовиков. В то время трое россиян из четырех даже не знали его имени.

До того, как стать президентом, Путин ни разу не выступал перед избирателями на политическом митинге. За всю свою карьеру он никогда не агитировал, не принимал участия ни в одних дебатах. Он продвинулся к национальной популярности с помощью телевидения, и с самого начала телевидение стало его трибуной, его ареной, его домом.

С первого дня своего правления он общался с реальностью через служебные записки и тщательно собирал подборки новостных программ, которые смотрел в машине по дороге в Кремль или обратно. И постепенно человеческая жизнь, рутинно перерабатываемая внутри огромной кремлевской пропагандистской машины, потеряла свою ценность.

Опросы общественного мнения и эксперты позже объяснят, почему россияне поддерживали путинские войны: для них войны были виртуальной реальностью, телевизионными шоу. Сам Путин ничем не отличался: как лидер он никогда не обращался к реальным надеждам и чаяниям, боли и страданиям людей; его волновали только их искаженные и искусственно слепленные пропагандистские проекции. Путин имел дело не с людьми, а с их поверхностным образом в его сознании, спроецированным на телеэкран; числами из опросов общественного мнения; отражением его авторитета.

Бюрократы ни перед кем не отвечают, а политическая работа должна быть открытой и прозрачной. Бюрократы имеют дело с бумагами, списками и цифрами, а политическая работа требует сочувствия. Бумажная работа механистична по своей природе, а политическая жизнь — это органический процесс. Это форма социального рентгена, проверка безопасности, которая выявляет личности политических лидеров и отфильтровывает патологические формы. Но Владимир Путин никогда не был политическим лидером. Будучи клерком, он проник на вершину власти через черный ход и сломал систему.

Материал написан для Kennan Institute и впервые опубликован на сайте Wilson Center.

Комментарии, содержащие оскорбления и человеконенавистнические высказывания, будут удаляться.

Пожалуйста, обсуждайте статьи, а не их авторов.

Статьи можно также обсудить в Фейсбуке