Кому поклонился Израиль?

В недельной главе "КиТисса" описывается грех золотого тельца: "Народ же увидел, что Моше долго не сходит с горы, и собрался народ к Аарону, и сказали ему: встань, сделай нам божество, которое шло бы пред нами; ибо сей муж, Моше, который вывел нас из земли Египетской, - не знаем, что с ним случилось. И сказал им Аарон: снимите золотые серьги, которые в ушах жен ваших, сыновей ваших и дочерей ваших, и принесите ко мне. И снял весь народ серьги золотые, которые в ушах их, и принесли Аарону. И взял он (их) из рук их, и придал им форму, и сделал из этого тельца литого. И сказали они: вот божество твое, Израиль, которое вывело тебя из земли Египетской! И увидел Аарон, и устроил жертвенник пред ним, и провозгласил Аарон, сказав: праздник Господу завтра. И встали они рано на другой день, и вознесли всесожжения, и принесли жертвы мирные; и сел народ есть и пить, и поднялись веселиться". (32:1-5)

Что это было?

Грех "золотого тельца" нередко понимается как полноценное идолослужение, то есть как поклонение иному божеству. Так в Мидраше по поводу слов: "Пойди, сделай нам божество, которое будет идти перед нами", говорится: "через сорок дней, после того, как они получили Десять заповедей, они уже забыли своего Бога и сказали Аарону: египтяне носят с собой своих богов, поют перед ними и могут их видеть; сделай и нам такого бога, как у египтян, и мы будем видеть его перед собой, как сказано: "Пойди, сделай нам божество" (Пиркей де рабби Элиэзер 45).

А Раши, поясняя слова: "которые пойдут перед нами", даже утверждает, что (поскольку глагол "пойдут" стоит во множественном числе) сыны Израиля "пожелали иметь много божеств".

Кроме того, слова "сделай нам божество.. ибо сей муж, Моше, который вывел нас из земли Египетской, - не знаем, что с ним случилось" можно понимать как обожествление Моше его египетскими фанатами. Это толкование созвучно мнению раби Хаима Ибн-Атара (1696-1743) "Ор хахаим": "они больше не хотели, чтобы их вождь был человек, возможности которого ограничены земной природой".

И все же преобладающим является мнение, согласно которому "золотой телец" никоим образом не понимался как бог, но лишь как одна из исходящих от Всевышнего и подчиненных ему сил, к которой можно обращаться наравне с Ним.

Иными словами, в истории поклонения золотому тельцу речь идет не о чистом, а о соучастном идолослужении ("авода зара башитуф"). Так, Рамбам говорит, что "народ не просил, чтобы Аарон дал им божество, распоряжающееся жизнью и смертью в сем мире и в мире грядущем, а лишь нового вождя вместо Моше, который бы указывал им дорогу". Наконец, на то, что речь шла не о поклонении тельцу, а о поклонении Богу Израиля, пусть и при помощи тельца, ясно говорят слова Аарона: "праздник Господу завтра".

Степени и разновидности

Между тем раби Йегуда Галеви не видит в поклонении "золотому тельцу" даже и соучастного идолослужения. В своей книге "Кузари" он пишет: "В те времена все народы служили каким-то образам. Даже философы, говорившие о единстве Божества и о Его существовании, не могли избавиться от того, чтобы не направлять свое служение к какой-то зримой форме. Они объясняли массам, что этот образ привлекает к себе какие-то Божественные свойства... подобно тому, как мы сегодня почитаем наши святые места. Невозможно было убедить толпу служить чему-то неосязаемому. Сыны Израиля ожидали, что Моше спустится с горы и принесет им от Господа что-то зримое, к чему они смогут обратить свое служение, как это было со столпом облачным и столпом огненным, которые сопровождали их после выхода из Египта. Народ слышал Десять заповедей, и после этого Моше поднялся на гору, чтобы принести евреям скрижали и сделать Ковчег, который стал бы для них зримым символом, содержащим скрижали завета с Господом, и к этому символу они могли бы обратить свое служение. Народ остался ждать Моше... так они ждали его сорок дней - а ведь он не распрощался с ними, не взял даже с собой никакой пищи! И тогда в сердцах некоторых из них зародились мрачные помыслы, души их охватило отчаяние - и, в конце концов, некоторые из них почувствовали необходимость в каком-то осязаемом объекте служения, как это бывает у всех народов. При этом они не отказались от Бога, который вывел их из Египта. Они лишь просили, чтобы перед ними был какой-то предмет, на который они могли бы смотреть, когда будут рассказывать о чудесах, которые им сделал Господь... так, как мы смотрим на небо". Далее раби Йегуда Галеви проводит одну очень важную аналогию между золотым тельцом и золотыми керувами: "В те времена изображения сами по себе не были запрещены, как мы это видим из указания Бога делать крувим".

Как поведали пророки, Всевышний в их видении восседал в колеснице, запряженной четырьмя существами: керувом, имеющим лик человека, львом, орлом и тельцом. Иными словами, золотой телец служил той же цели, что и керувы храма: не являясь божествами, они вместе с тем служили символическим седалищем, тем указателем, в направлении которого следовало молиться невидимому Богу, как сказано: "Буду Я открываться тебе там и говорить с тобою поверх крышки, из среды двух керувов, которые над ковчегом откровения" (Шмот 25:22).

Таким образом, суть греха "золотого тельца" заключалась в технической ошибке: "Их грех состоял в том, что они избрали предмет поклонения сами, а это было им запрещено. Они приписали связь с Божественным тому, что создали собственными руками и по собственному желанию, а не по повелению Бога" (65).

Но почему тогда в ответ на техническую ошибку последовал такой гнев Всевышнего? Почему Он готов был отречься от своего народа? Почему истребил тысячи?

Как ни странно, но именно реакция Всевышнего парадоксально подтверждает, а не опровергает эту версию. Писание содержит немало примеров, когда человека постигала немедленная смерть именно за ошибку в обращении со священными предметами, в то время как прямое идолослужение обыкновенно так не каралось. "И вошли Моше и Аарон в шатер откровения, и вышли, и благословили народ. И явилась слава Господня всему народу. И вышел огонь от Господа, и сжег на жертвеннике всесожжение и тук, и увидел весь народ и возликовал он, и пал на лицо свое. И взяли сыновья Аарона, Надав и Авиу, каждый свой совок, и положили в них огня, и возложили на него курений, и принесли пред Господа огонь чуждый, какого Он не велел им. И вышел огонь от Господа, и пожрал их, и умерли они пред Господом" (9.23-10.2)

Царь Шломо, поклонявшийся под влиянием своих жен их ложным богам, и лишившийся за это полцарства (1 Малахим 11), остается великим мудрецом и пророком, почитаемый традицией. Между тем тот же Иеровам, всего лишь самочинно поклонявшийся истинному Богу своим собственным оригинальным способом, лишен удела в мире грядущем.

Каким образом поклонение иному божеству может расцениваться менее строго, чем искаженное поклонение Богу истинному? Вопрос тем более интересен, что поклонение иному богу, по сути, также является искажением истинного культа, во всяком случае это так для еврея.

Действительно, в "Путеводителе заблудших" (гл. 36) Рамбам пишет: "Всякий, кто совершал служение идолу, не служит ему так, как будто нет другого божества кроме него, и никогда не воображал ни единый из людей прошлого и не будет воображать кто-либо в грядущем, будто форма, сделанная из литого металла, из камня и дерева, и есть та форма, которая сотворила небо и землю и которая правит ими, в действительности же ей поклоняются как символу сущности, посредничающей между нами и Богом, о чем ясно говорит речение: "Кто не убоится Тебя, Царь народов? Ибо Тебе единому принадлежит это" (Иер 10.7). Здесь указывается на то, что, по мнению язычников, Бог является первопричиной".

Не все, возможно, разделят этот взгляд Рамбама в отношении инородцев, однако в отношении евреев не согласиться с ним трудно. Ни один поклоняющийся идолам древний иудей, не отрицал того, что у мира имеется Творец. Он просто считал, что иногда более эффективно обращаться к менее представительным силам.

И как мы видим, такое обращение, обращение к иному, чем Он лицу, предпочтительнее Создателю, чем искаженное обращение к Нему.

Объясняется это достаточно просто. Обращение древнего человека к идолам, в которых согласно его ощущениям, сходились и концентрировались силы Космоса, достаточно естественно.

Израиль был вырван Богом из этой общей космической системы, был обособлен от нее, в ней оставаясь. И именно заповеди, именно очерченные Всевышним правила являлись той стеной, которая ограждала Израиль от космоса. Выход за ограду пагубен, но все же не в такой мере, в какой пагубно ее разрушение. Еврейский культ не терпит самодеятельности.