"Давай работай. Работай, чего стоишь?" - приказывает мне на английском 30-летняя брюнетка, администратор бутик-отеля. Я отвечаю ей, что все номера гостиницы еще заняты клиентами и, пока они их не освободят, я не могу зайти туда со шваброй. Но такие мелочи женщину не волнуют. "Нельзя стоять! Работай!" - надрывается она. В конце концов я не выдерживаю и, подражая немецким солдатам Второй мировой войны, повторяю несколько раз: "Шнеля! Шнеля! Шнеля!" К счастью, администратор не понимает, что я говорю…

Корреспондент "Деталей" отправилась на уборку частных домов и отелей, чтобы узнать, как устроен бизнес подрядчиков в этой сфере и через какие испытания приходится проходить новым репатриантам и нелегальным мигрантам, зарабатывающим здесь себе на жизнь.

55 шекелей в час

Маленькой городок на севере страны. Едва ли не на всех столбах объявления: "Более 50 шекелей в час. Уборка домов, гостиниц, квартир…" Я набираю указанный в одном из объявлений номер телефона.

"Здравствуйте! А официально у вас оформиться на работу можно?" - "Можно. Но зачем вам платить налоги? - отвечает голос на другом конце провода. - Будете забирать свои шекели налом, без проблем".

Мой наниматель в Израиле живет более 20 лет и встречаться со мной лично перед тем, как взять на работу, смысла не видит.

"Зачем? - удивляется он, когда я говорю, что готова приехать к нему в офис. - Дайте мне свой адрес, завтра утром я пришлю нашего водителя, и вы отправитесь на контрольную уборку с напарницей. Она вам все покажет и расскажет. Если работа вам подойдет, я закреплю за вами постоянные дома и отели, в которых вы будете работать".

На следующий день в указанное время к моему дому действительно подъезжает микроавтобус. Водитель очень мил: "Когда ты начнешь работать, мы будем с тобой делать так: ты сегодня убираешь дом, а завтра я отдаю тебе деньги. Тебе повезло, что ты попала к нам. Мы с Нового года будем платить 55 шекелей в час".

На "учебную" уборку я отправляюсь в Кесарию, где меня ждет молодая узбечка, приехавшая в Израиль из Дагестана. Вот уже четвертый год она вместе с матерью гнет спину в Израиле, а семья - муж и дочери - остались там, в России.

"Я еще немного поработаю и поеду домой (в Дагестан). Хочу купить там новый дом", - рассказывает она.

Образования и профессии у нее нет. Официально здесь она считается безработной. Как, впрочем, и многие другие мигранты и репатрианты, занятые на уборках.

"Я лучше налом деньги заберу, чем налоги платить. Возможно, заработанного здесь хватит, чтобы в Махачкале салон красоты открыть. Я там работать не буду, только управлять другими!" - мечтает она.

О хозяевах дома отзывается с иронией. Мол, люди "со странностями": просят ее дважды в неделю пылесосить мебель и использовать химические средства во время уборки, но деньги платят исправно.

"Ты сильно не напрягайся, - учит она меня. - По верхам тряпкой прошлась, и все. Но следи, чтобы краны и сантехника после мытья блестели. Хозяева это любят…"

Через два дня мне поручают первую самостоятельную работу, и владельцы дома наверняка захотят посмотреть, как я справляюсь. Я напоминаю себе о том, что лишь провожу журналистский эксперимент, но ноги у меня все равно ватные. И отнюдь не из-за страха не справиться с работой. Дело в ощущениях, которые испытываешь при падении с социальной лестницы: они сравнимы с прыжком с высокой горы. Еще вчера ты была состоявшимся человеком, но в Израиле без иврита все твои достижения сводятся к нулю. В погоне за шекелем ты делаешь шаг и - падаешь, в мгновение ока становясь лишь бессловесной приставкой к швабре или пылесосу.

"Водки хочешь?"

На первый взгляд, вверенный мне дом сравнительно небольшой - около 200 "квадратов". На его уборку отводится четыре часа. Хозяин дома - 50-летний IT-специалист. Его родители, как и я, - выходцы из Украины, и, возможно, их первые годы жизни на вновь обретенной родине тоже были совсем не легкими. Но сам он родился и вырос в Израиле, получил хорошее образование, живет в достатке.

Вначале он показывает мне, где стоят швабры и ведра. Затем устраивает тренинг по смене постельного белья. Его уникальный метод "борьбы" с пододеяльником (сначала мужчина надевает его себе на голову, а затем вслепую пытается натянуть на одеяло) вызывает у меня смех. Но, судя по всему, позволять себе подобные реакции я не должна.

"Водки хочешь?" - раздраженно рычит на ломаном русском из глубин пододеяльника хозяин, явно пытаясь продемонстрировать: уборщица, знай свое место.

Закончив здесь и получив оплату, я отправляюсь еще в один дом в соседнем городе. На его уборку тоже отводится четыре часа. Хозяйка особняка присматривается ко мне и сразу догадывается, что на уборке я впервые в жизни.

"Вы счастливы в Израиле? - с сочувствием спрашивает она на английском. - Кто вы по профессии?"

В ответ я лишь пожимаю плечами. Рассказывать о себе мне неловко.

В каждом из домов после окончания уборки хозяева вручают мне по 300 шекелей. Итого шесть сотен. Когда вечером за мной приезжает водитель, выясняется, что все эти деньги я должна положить в конверт, написать на нем свое имя и отдать ему, чтобы он передал в фирму.

"Завтра я отдам тебе твои 400 шекелей, - говорит водитель. - Если хочешь больше зарабатывать, можешь взять еще один дом и трудиться по 12 часов в день. Тогда ты будешь зарабатывать 600 шекелей в сутки".

Выходит, что фирма забирает треть заработанных мною денег. Все, кто на нее батрачит, принимают такое положение вещей как должное.

Политическое убежище за 2 тысячи долларов

Уже на следующий день вместе с напарником, 30-летним мигрантом c севера России, я отправляюсь убирать двухэтажный гостевой дом.

"Мы с супругой здесь работаем уже четыре года, - рассказывает он. - Жена моет особняки, а я на уборках только по выходным. В остальное время устанавливаю на стройках межкомнатные двери. У меня два высших образования. Но когда я работал в России по специальности, то получал заплату в размере 250 долларов США, из которых 200 отдавал за жилье".

"У вас с женой есть разрешение на работу в Израиле?" - спрашиваю я.

"Недавно у нас закончились визы. Будем просить политическое убежище".

Судя по всему, мигранты в момент приезда сюда не знают, что никто из них, согласно израильскому законодательству, получить визу не может. Ранее юрист по трудовому праву Виктория Гольцман объяснила мне, что речь идет лишь о документе, который позволяет мигрантам находиться в стране. Когда его срок истекает, им действительно приходится просить статус политического беженца.

"А что скажете, чтобы статус беженца получить?" - спрашиваю я у напарника.

"Придумаем что-нибудь. Скажем, что Путин нас достал, - смеется он. - Недавно двух наших подружек, тоже россиянок, полиция поймала прямо на остановке автобуса и депортировала. Так что решать вопрос придется".

По моим подсчетам, в посреднической фирме, в которую я нелегально нанялась работать, трудится около 150 человек. В России есть фирмы, сотрудничающие с местными "кабланами" и нанимающие для них людей.

"Мы прилетели как паломники, - рассказывает один из них. - Позвонили по номеру телефона, который нам дали заранее, выяснили, в какой израильский город нам надо ехать. Тут нас вначале расселили по пять-шесть человек в крошечные квартирки площадью не более 40 квадратных метров. Позже мы арендовали себе жилье…"

Первые годы в Израиле, по его словам, россияне трудились на заводах, один из которых производит хлеб, другой - пластиковые изделия. Работа по 12-14 часов в сутки. Одна неделя - ночные смены, другая неделя - дневные. В течение десяти месяцев им приходилось отдавать местному подрядчику по 1000 шекелей с каждой зарплаты за то, что его адвокаты оформили им документы, позволяющие находиться в Израиле. Кроме того, "каблан" сразу начал забирать у них треть зарплаты - в качестве собственного "навара".

Сегодня фирма предлагает мигрантам, у которых закончился срок пребывания в стране, отправиться к "своему" адвокату, чтобы тот придумал каждому из них историю для получения политического убежища и подал документы. Но далеко не все мигранты хотят обращаться к юристу.

"За это снова надо будет платить от 1500 до 2000 долларов. Лучше попробовать самостоятельно. Но пока боимся даже лишний раз выйти за хлебом. Передвигаемся только на машинах фирмы, с работы и на работу. Иначе вдруг полиция поймает?"

"Домой, в Россию, вернуться не хотите?"

"А что там делать? Там холодно и голодно…"

"Надо глотать!"

Утром следующего дня мне звонит мой куратор. Оказывается, у него есть претензии.

"Вы два раза за четыре часа уборки выходили курить. Клиенты жалуются! - заявляет он. - Кроме того, вы вышли из дома на десять минут раньше положенного срока".

"Но я же все сделала!"

"Это не имеет значения. Клиенты оплатили часы и хотят, чтобы вы их отработали! Вы что, не могли сделать вид, что работаете, и еще десять минут помахать тряпкой?!"

Я вспоминаю рассказы новых репатриантов из Украины, которые прожили в Израиле на год больше меня. "Здесь никого не интересует результат, - объясняли мне они. - Нужно просто отбыть часы. Поначалу это шокирует. Потом привыкаешь".

Получив выговор, я отправляюсь на пятичасовую смену в двухэтажный отель. Моя задача - помогать вдове из Уфы, которая работает здесь ежедневно по восемь часов за 45 шекелей в час.

"В отелях меньше платят, потому что тут работать легче, - говорит она. - А в особняках надо не просто работать, а угождать хозяевам. Поэтому час там и стоит 55 шекелей".

Нам вдвоем предстоит вымыть 14 комнат. На часах уже полдень, но клиенты еще не освободили номера, и заняться нам нечем.

"А потом нам за два часа придется все успеть, чтобы подготовить комнаты для новых гостей, - вздыхает женщина. По возрасту ей уже за пятьдесят. - Еще и администраторы будут на нас кричать".

"Почему будут кричать?" - удивляюсь я.

"Я думаю, им просто нечем заняться", - отвечает она.

Администраторов в отеле двое - мужчина и женщина. Заметив, что я собираюсь выбросить в мусорную корзину оставшуюся после жильцов недопитую бутылку вина, мужчина выхватывает ее у меня из рук и прикладывается к горлышку. Позже женщина-администратор замечает у меня на плече холщовую сумку и начинает что-то кричать на иврите. Я не понимаю, чего она добивается, но на помощь приходит моя напарница. Она объясняет мне: администратор требует, чтобы я оставила свою сумку в шкафчике на проходной. Я отказываюсь и звоню в свою фирму.

"В этом отеле уборщицы воровали остатки напитков из холодильников! - объясняют мне. - Поэтому вы должны немедленно оставить сумку там, где говорит администратор".

"Почему вы меня не предупредили?" - удивляюсь я.

"Вы что, мне условия будете ставить? - взрывается мой собеседник. - За эти пять часов, которые вы в гостинице работали, мы вам не заплатим! Как вы думаете, к кому я буду прислушиваться - к руководителям отеля, который дает мне 300 часов в месяц, или к вам?!"

Я кладу трубку и понимаю, что больше не в состоянии продолжать "игру" под названием "я уборщица".

"Что поделаешь, на этой работе "надо глотать", - пытается успокоить меня напарница. - Знаешь, сколько оскорблений я вынесла? Однажды администратор отеля, в котором я работала, требовал, чтобы я легла с ним в кровать, руки распускал… Я пожаловалась "каблану", он на меня накричал, мол, хочешь денег - терпи. Вот я и терплю. Мои документы год как просрочены. Когда-то на работу в Израиль я прилетела вместе со своей сестрой и ее мужем. Но они уже вернулись в Россию".

"Билет уже купила?" - спрашиваю.

"А зачем мне билет? - улыбается она. - Пойду сдамся полиции, и меня депортируют за счет Израиля".

"Не боишься так делать? Депортация - очень неприятная процедура".

"У нас в России такой бардак, что ничего уже не страшно".

Выйдя на улицу, я с облегчением закуриваю. Вслед за мной появляется администратор. Оглянувшись вокруг и не заметив никого, кроме меня, он начинает… пинать зеленые мусорные баки. Видимо, ему действительно больше нечем заняться.

У мигрантов есть права

По словам адвоката Виктории Гольцман, из-за незнания своих прав и законов Израиля мигранты сами позволяют себя обворовывать "черным подрядчикам" по найму рабочей силы.

"Конечно, посредникам выгодно не оформлять официально мигрантов на работу, - говорит юрист. - Во-первых, в таком случае им не нужно получать разрешение министерства труда на использование иностранцев. А также вносить немалую сумму в качестве гарантии того, что они смогут платить этим людям на банковский счет. Во-вторых, можно не выплачивать мигрантам социальные льготы: выходное пособие при увольнении, компенсацию за праздничные дни, транспортные расходы и оздоровительные. В результате на каждом нелегале такие подрядчики экономят 30-40% от суммы его заработной платы плюс наживаются, не обеспечивая людям все предусмотренные законодательством социальные выплаты, а они могут составлять до трети заработной платы каждого сотрудника.

Беда в том, что многие просто не знают своих прав. Ведь по закону в случае официального трудоустройства работодатель обязан платить им все пособия, которые получают работающие израильтяне. Более того, мигранты могут обратиться к адвокатам, в неправительственные правозащитные структуры или в министерство труда за помощью. Бывали прецеденты, когда люди уезжали в страну исхода, а адвокат выигрывал суд в их пользу в Израиле. Правда, такие случаи единичны".

По ее словам, на мигрантах наживаются не только посредники, но и владельцы предприятий, которые принимают их на работу.

"Большинство израильтян, исключая новых репатриантов, пока они еще не выучили иврит, не желают идти на "черную" работу, тем более посменно. А мигранты согласны на все. Если с одним из них на производстве что-то случится, предприятию это ничем не грозит. Не нужно выплачивать крупную компенсацию за трудовую травму. Ведь за все в ответе подрядчик", - говорит Гольцман.

Сегодня в Израиле живут не менее 50 тысяч мигрантов (есть и гораздо более высокие цифры) - из Эритреи, Судана и других африканских стран, а также из республик бывшего СССР - Украины, России, Грузии и других государств. Сколько из них, где и как зарабатывают на жизнь? Такой статистики у государства нет. Кроме нескольких сотрудников, официально оформленных в фирмах-посредниках, других для государственных органов просто не существует. Если же кто-то из них заявит о своем существовании и попробует отстоять права в суде, подрядчик всегда может сказать, что он его не знает, а другие мигранты откажутся выступать свидетелями, боясь депортации и потери работы в Израиле.

"Мы слышим о штрафах, даже и уголовные дела возбуждали против посредников, но все равно сегодня выгоды перевешивают. Тем более что с нелегалами можно обращаться как угодно, они не пойдут никуда жаловаться", - говорит депутат кнессета Татьяна Мазарская.

Неудивительно, что благодаря всему сказанному выше "черные посредники" спят спокойно.

Воруют у государства

Конечно, эпидемия коронавируса создала посредникам определенные трудности: страна долгое время закрыта для туристов, и новые трудовые мигранты попросту не могли сюда попасть. Но как только эпидемия закончится, они снова хлынут в Израиль.

"Учитывая близость Африки и экономические трудности многих стран, откуда в Израиль поставляют нелегалов, думаю, что проблема обострится сразу после полного восстановления полетов, - считает Мазарская. - Вопросы в том, как государству блокировать поток нелегалов и что государство может предложить предприятиям и строительным подрядчикам взамен "легких" и "нелегальных" человеческих ресурсов? Решить все эти вопросы будет тяжело. Поэтому мне кажется, что использовать дешевый рабочий ресурс, не обращая внимания на качество труда и "темные" стороны этой экономики, в Израиле будут и дальше".

Сейчас в кнессете действует специальная комиссия по делам иностранных рабочих.

"Те фирмы, которые нанимают иностранных рабочих, обычно нанимают и нелегалов, - говорит депутат. - Хотя по закону должны присутствовать трудовые договоры и госконтроль, долгие годы предыдущее правительство не занималось этой темой (впрочем, как и многими другими). Теперь для решения этой задачи необходимо скоординировать работу нескольких министерств: внутренних дел, труда, экономики и соцобеспечения. Такое межправительственное взаимодействие возможно в рамках какого-либо ведомства, которое должно организовать контроль и иметь полномочия применять санкции к нарушителям, будь то работник или работодатель. Это обеспечит соблюдение прав человека и "осветит" теневую экономику".

Мазарская не отрицает: в тяжелой ситуации оказываются в Израиле и сотни репатриантов. В отличие от трудовых мигрантов, большинство из них знают свои права. Но готовы пожертвовать официальным трудоустройством ради "длинного шекеля" - от 50 до 60 шекелей за час. Ведь там, где их готовы взять на работу легально, в час платят не более 30-35.

"Я не сомневаюсь в том, что, оказавшись после репатриации практически на самой нижней ступени социальной лестницы, новоиспеченные граждане испытывают культурный и психологический шок, открывая для себя Израиль "не с той стороны". Некоторые из них в итоге просто не выдерживают груза проблем и возвращаются в страну исхода", - подчеркивает Мазарская.

Эта проблема требует вмешательства как государственных органов, так и общественных организаций. Израилю нужен жесткий и действенный механизм разоблачения и наказания "черных подрядчиков", бизнес которых наносит существенный ущерб государству.