Произошло это после того, как Ангела Меркель произнесла знаменитое "Wir schaffen das" ("Мы справимся").

К середине августа 2015 года власти ФРГ поняли: до конца года в страну въедет около 800 тысяч беженцев - в 5 раз больше, чем в рекордном, 2014 году (с начала 2000-х "норма" составляла и вовсе "каких-то" тысяч 35 в год). Этот поток с Ближнего Востока аккумулировался в Турции и оттуда уже валил в ЕС через Грецию, Северную Македонию, Сербию, Венгрию. Последняя в соответствии с правилами ЕС (беженцам надлежит оставаться в стране въезда в Евросоюз) приняла к лету 2015-го 150 тысяч, но уже в июне премьер Виктор Орбан начал строить "забор" на границе с Сербией и ужесточил условия содержания беженцев. Медиа стран ЕС принялись возмущаться полицейским насилием и показывать вокзал в Будапеште, забитый беженцами, скандирующими: Merkel и Germany. Подзуживал и таблоид Bild. 2 сентября, когда на греческом берегу обнаружили тело двухлетнего Алана Курди, утонувшего при переправе из Турции, Bild дал его фото на полосу, обрамив черной рамкой. Подхватив слова Меркель от 31 августа ("Мы справимся"), таблоид вопрошал: "Кто это МЫ и что стоят наши ценности, если мы допускаем подобное?". Меркель, однако, сказав "мы справимся", конкретики в виду не имела: никакого плана у ее правительства просто не было.

Но у кого-то план был. Это стало ясно уже 4 сентября, когда 3 тысячи беженцев - малая часть из тех, что собрались в Венгрии - пошли пешком (около 700 км) в ФРГ, окруженные телевизионщиками всех стран и народов. Акция тут же получила название "марш надежды". Премьер Орбан из "гуманитарных" соображений выделил автобусы, чтобы "марш" побыстрее добрался до Австрии (180 км). Та справиться с нашествием одна не могла и попросила помощь большого соседа - Германии. 6 сентября Bild ликовал: "Им разрешено ехать к нам - Меркель прекратила будапештский позор". Уже к вечеру 6 (!) сентября число прибывших на мюнхенский вокзал перевалило за 17 тысяч и росло с каждым часом. Ни о какой регистрации, даже проверке и речи быть не могло...

Позже станет известно: погранслужба предлагала перекрыть границу. Меркель отказалась, исходя из того, что попытка остановить поток водометами, газом или, не дай бог, оружием приведет к непредсказуемым последствиям для Европы и для имиджа немцев. Что важно: приняла это решение Меркель, по сути, единолично, без дебатов в Бундестаге (не было времени), без обращения к народу по ТВ. Канцлер даже слово "кризис" не употребила.

Но кризис настал. В том числе и в правительстве: Хорст Зеехофер, лидер баварской партии (ХСС), входящей в правящую коалицию, назвал подход Меркель "торжеством беззакония".

Союзники объясняли решение христианским мировоззрением и взглядами канцлера, но факт в том, что нормы ЕС оно однозначно нарушило: немецкое гостеприимство так глубоко потрясло ЕС, что он не может выработать единую миграционную линию до сих пор. Более того, этот сюжет стал одной из главных линий разлада в Евросоюзе.

Что касается ФРГ, то к лету 2016-го в стране оказалось 1,4 млн беженцев едва ли не со всего мира. Появление такой массы абсолютно чужих людей с неясными целями вызвало серьезное напряжение в обществе: Германия поставила эксперимент на себе, и он обернулся расколом. Тот же Bild, подталкивавший Меркель к приему беженцев, быстро стал рупором ксенофобов и расистов. Взлетел рейтинг национал-популистской партии "Альтернатива для Германии" (АдГ): в начале 2015 года у нее не было серьезной поддержки, а с 2017-го она стала ведущей оппозиционной силой страны. И все потому, что на слова "мы справимся" лидер АдГ Александр Гауланд ответил: "Нет, фрау Меркель, мы не хотим с этим справляться".

Страна, да и вся Европа, раскололась на два примерно одинаковых лагеря. Почти половина немцев (51 процент, опрос Civey) не согласна с этой фразой, 44 процента поддерживают ее.

Еще печальнее выглядит ситуация, если смотреть в евроракурсе. События 2015 года показали, что страны ЕС не готовы выполнять принятые ими же решения о приеме и размещении беженцев. Выявилась и подоплека этих решений: яркий пример - Дублинский протокол, возлагающий ответственность за прием на страну, где беженцы впервые ступили на территорию ЕС. По этой логике всеми, кто попадает сейчас в ЕС по морю, должны заниматься лишь Греция, Италия, Мальта. Как же такое придумали? Не секрет, что в 1990-е решение принималось под давлением ФРГ: ведь попасть в Германию, минуя хотя бы одну страну ЕС, можно только на парашюте.

Кризис с беженцами показал, что невозможно заставить размещать беженцев у себя новых членов ЕС - Польшу, Венгрию, Чехию, даже попытки воздействовать "рублем" на саботажников не увенчались успехом. В итоге к началу 2016 года балканские страны и Австрия закрыли свои границы для беженцев, а Греция, первая страна на "балканском маршруте", оказалась отрезанной от ЕС. Контрабандисты, однако, продолжали перебрасывать туда людей из Турции, где осели миллионы беженцев с Ближнего Востока.

Переговоры Анкары и ЕС (их вели в основном те же немцы) в 2016-м закончились сделкой: ЕС платит Эрдогану 6 млрд евро, а он не выпускает беженцев. Увы, этот механизм тоже сбоит: нынешней весной дошло до того, что турецкие власти стали доставлять сирийских беженцев к границе с Грецией на автобусах.
Из-за коронавируса ситуация просто катастрофическая. Среди этих беженцев - а их за миллион - много инфицированных, но они рвутся в ЕС и бунтуют: почему первую волну пустили, а нам нельзя? Чем это чревато, показал гигантский пожар на острове Лесбос - он охватил и один из крупнейших лагерей беженцев, что вынудило эвакуировать его обитателей и жителей острова. Куда? Греция с бедой один на один.

Приток, однако, не прекращается. Контрабандисты переключились на переброску мигрантов из Ливии в Италию и на Мальту. Сообщения об утонувших поступают ежедневно, но согласовать единый подход к пограничной проблеме в ЕС не могут. Что должны делать военные корабли, увидев в море шаланду с беженцами? Топить? Нельзя. Отгонять - тоже. Их доставляют в Италию, это вызывает массу протестов и там, и в ЕС. Из-за пандемии совместные действия малореальны: обсуждение нового пакта ЕС по миграции и правилам предоставления убежища переносится с февраля 2020-го…

На днях на пресс-конференции Меркель спросили, повторила ли бы она свое заклинание сейчас. Та предпочла ответить уклончиво - нельзя, мол, вырывать фразу из исторического контекста…