Одной душной августовской ночью 2016 года трое полицейских из Далласа, смеясь, уложили 32-летнего Тони Тимпу (Tony Timpa) к земле лицом в траву, придавили его коленом и держали целых 14 минут, пока он не умер. Напрашиваются тревожные параллели с отвратительным убийством Джорджа Флойда (George Floyd). Как и Флойд, Тимпа был безоружен, просил не убивать его, звал на помощь и умолял полицейских остановиться.

Но есть одно разительное отличие: Тони Тимпа был белым. Столь полярные реакции общественности и политиков подчеркивают горькую правду для популярного движения "Жизнь чернокожих имеет значение" (Black Lives Matter) и общества в целом. Единственным преступлением Тимпы было обращение за помощью к полицейским (один из которых был чернокожим) в результате приема запрещенных наркотиков после того, как он перестал принимать лекарства от депрессии и шизофрении.

Флойд же был преступником, который, несмотря на долгий период вроде бы законопослушной жизни, имел несколько ходок за насильственные преступления, включая проникновение ночью в дом к беременной женщине и угрозу ей заряженным пистолетом, который прижимал к ее животу. И все же Флойда политики и СМИ по всему миру чуть ли не обожествляют, а Тимпа, чьи убийцы так и не были наказаны, прозябает в безвестности. Почему?

Отрицать ужасный перечень страданий и несправедливости, с которыми сталкиваются чернокожие американцы вроде Флойда со стороны американской полиции, - глупо и оскорбительно. Но смерть Тимпы и тысяч других американцев всех цветов кожи от полицейского произвола опровергает подстрекательский миф о будто бы расистской полиции, которая убивает черных преднамеренно.

C 2015 по 2019 год чернокожие составили 26,4% всех убитых американскими полицейскими, при этом белых было убито почти вдвое больше - 50,3%. Хотя чернокожие составляют лишь 13% населения США, они совершают 52,5% всех убийств, причем в подавляющем большинстве случаев жертвы тоже чернокожие. В Лондоне чернокожих всего 13%, при этом половина всех подозреваемых в убийстве тоже черные. А из 163 человек, убитых британской полицией за последние 10 лет, черных было лишь 13.

Всякая смерть от рук полиции - трагедия. Но как то, что белые гибнут на 25% чаще черных, доказывает "пандемию" расистского произвола, о которой после гибели Флойда неумолчно трещат в движении "Жизнь чернокожих имеет значение", а иной раз даже Би-би-си и другие вещатели? Почему, если жизни черных действительно важны, это движение насаждает ложную легенду, будто их регулярно убивают белые, хотя большинство убийств совершают сами чернокожие? Где же бурное негодование по поводу черной молодежи, застреленной в междоусобных разборках на улицах Лондона и Чикаго? И почему движению "Жизнь чернокожих имеет значение" в их кампании дезинформации и подстрекательства всецело помогают безответственные СМИ и инертные политики?

Ответ ясен. Это потому, что движение это черпает вдохновение из того же презренного культа жертвы и угнетения, которому левые цинично служат уже несколько десятилетий. Карикатурно изображая черных как хронических жертв системного белого расизма, они инфантилизируют нас, выставляя глупыми, бессильными и беспомощными мальчиками для битья, навсегда раздавленными дискриминацией, от которой нам вовек не оправиться.

Это нелепая форма возрожденного культурного империализма рисует мир, где каждый поступок черного может быть лишь реакцией на белую провокацию, а сами мы - лишь вялые марионеточные менестрели, чьи ниточки дергают всемогущие белые. Так черные освобождаются от всякой нужды брать на себя ответственность за свои действия и собственное будущее. Нам приходится лишь ждать спасения, словно признавая, что наши права и свободы не даны нам от рождения, а дарованы белым истеблишментом.

Как ни странно, этот культ с энтузиазмом подпитывают благополучные черные деятели вроде актера Джона Бойеги (John Boyega), писательницы и журналистки Афуа Хирш (Afua Hirsch) и музыканта Stormzy, - они абсурдно утверждают, что общество, где они добились успеха, каким-то образом систематически не пускает к нему других чернокожих. Культ этот замешан на болезненном переживании - рабстве. Уже Мартин Лютер Кинг (Martin Luther King) говорил о свободе гораздо больше, чем о рабстве. Однако теперь лексикон борцов за гражданские права откатился назад, и рабство вновь легло мертвым грузом, избавиться от которого не дают движение "Жизнь чернокожих имеет значение" и его либеральные сторонники.

Да, атлантическая работорговля была ужасным злом. Но утверждать, что событие 400-летней давности, к тому же впитавшее в себя варварские обычаи арабов и африканцев, определяет жизненный путь и опыт черных людей сегодня, - так же нелепо, как утверждать, что катастрофа "Титаника" и поныне мешает спросу на круизы. К тому же эти заявления звучали бы гораздо правдоподобнее, будь в них хоть крупица заботы о судьбе 40 миллионов современных рабов по всему миру.

Искаженные мифы движения "Жизнь чернокожих имеет значение" подхватил либеральный истеблишмент и господствующие СМИ, которые давно взяли на вооружение политику идентичности, обесчеловечивая черных и сваливая всех в одну кучу. При этом они оскорбительно смешивают всех чернокожих в некий единый анкетный пункт, будто благодаря пигментации мы магическим способом наделены телепатической способностью мыслить, есть, говорить и действовать одинаково.

Невежественно объединяя все богатство и разнообразие исторического опыта чернокожих в некую единую усредненную сущность, продолжают сыпаться новые покровительственные, упрощенческие термины вроде "сообщества чернокожих" или "из числа темнокожих, азиатов и этнических меньшинств", которые лишь закрепляют чувство "инаковости", которое еще сильнее изолирует черных.

Подобно старым добрым либеральным погромам, это усреднение насаждается специально, чтобы подорвать индивидуальность, разорвать связи между чернокожими людьми и нашими братьями и сестрами из других расовых групп и, что важнее всего, достичь священной либеральной цели - прославить различия. Ведь именно чествования различий добивается движение "Жизнь чернокожих имеет значение" и вся эта марксистская хунта.

Подлинная интеграция, - где личность важнее цвета кожи, а Джордж Флойд с той же легкостью мог бы стать кардиологом, а не преступником, - была основой утопической мечты Мартина Лютера Кинга и должна была бы стать целью всех зрелых западных демократий. Но признание различий нестерпимо для страдающей от чувства вины либеральной элиты, подсевшей на опиум мультикультурализма. Поэтому она пошла на тиранию разнообразия, лишь бы затормозить интеграцию и подчеркнуть то, что нас разделяет, а не объединяет.

Мы уже видим, как эта тирания проявляется этаким культурным маккартизмом, стремясь искоренить постимпериалистическую вину белых и ненависть к себе и навязать силой свои ревизионистские, пуританские ценности и низвергнуть всех идеологических инакомыслящих от "Унесенных ветром" до исторических памятников. Имейте в виду, эта наивная культурологическая чистка могла не только подстегнуть одиознейших праворадикалов, но и посеять достаточно обид и разногласий, чтобы отбросить межрасовые отношения на годы назад.

Расизм существует, он ужасен и должен быть искоренен по всему земному шару. Но Великобритания, особенно Англия, предложили убежище и процветание многим поколениям иммигрантов, которые, в свою очередь, помогли превратить ее в одно из самых гостеприимных и открытых для всех обществ в мире. Более того, путь к победе над расизмом состоит отнюдь не в том, чтобы перенять риторику воинственного движения, которое наживается на страданиях черных, увековечивая раскольнический, пораженческий миф о привилегии белых.

Ответ для черных - не в том, чтобы определять себя так, какими нас видят окружающие. Мы должны понять, что ключ к расширению наших возможностей и неотъемлемому праву претендовать на свободу - мы сами. Разумеется, жизнь Джорджа Флойда и всех остальных черных важна. Но и жизнь Тони Тимпы тоже. И жизнь невинного еще не рожденного черного ребенка в утробе матери, которой угрожал Флойд, тоже.

Пока чернокожие не возьмут ответственность на себя и не прекратят угнетать других чернокожих, и пока регрессивная либеральная элита не осознает, что разжигание вражды и обиды приводит лишь к системному неравенству, жизни чернокожих будут иметь значение лишь в тех редких случаях, когда их отнимают белые.

Айк Айдже (Ike Ijeh), The Telegraph (Великобритания)