Женитьба или развод?

В недельной главе "Беалотха" приводится следующая история: "И оговаривала Мирьям и Аарон Моше за жену кушиянку, которую он взял; ибо жену кушиянку он взял (себе). И сказали: разве только с Моше говорил Господь, ведь и с нами Он также говорил. И услышал Господь. А этот муж Моше был кротчайший из всех людей, которые на земле. И сказал Господь внезапно Моше и Аарону и Мирьям: выйдите вы трое к шатру соборному. И вышли все трое. И сошел Господь в столпе облачном, и стал у входа шатра, и позвал Аарона и Мирьям, и вышли они оба. И сказал Он: слушайте слова Мои: если и есть у вас пророк, то Я, Господь, в видении открываюсь ему, во сне говорю Я с ним; Не так с рабом Моим Моше; доверенный он во всем доме Моем. Устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не загадками, и лик Господа зрит он; как же не убоялись вы говорить против раба Моего, Моше? И возгорелся гнев Господа на них, и Он отошел. И облако отошло от шатра, и вот, Мирям покрыта проказою, как снегом. И взглянул Аарон на Мирьям, и вот – она прокаженная" (Бемидбар 12:1-10).

Всякий человек, впервые читающий этот текст, безусловно, вправе протереть глаза. Что собственно произошло? На первый взгляд, в этом фрагменте рассказывается о том, что родные Моше выражают недовольство его повторной женитьбой, причем на чернокожей женщине, "куши".

Такой трактовки, в частности, придерживался Рашбам. Между тем большинство комментаторов все же интерпретируют слова Торы совершенно иначе, а именно в том смысле, что речь идет все о той же давней жене Моше - Ципоре, и главное, что Мирьям была возмущена не женитьбой на ней ее брата, а, как раз, обратным - тем, что Моше прекратил с Ципорой супружеские отношения из-за своей исключительной близости к Всевышнему! В свою очередь это не устраивало Мирьям потому, что тем самым Моше как бы ставил себя выше других пророков, которым супружество не мешало ("разве только с Моше говорил Господь, ведь и с нами Он также говорил").

Но как же объясняется в этом случае использование слова "кушиянка", то есть по существу "негритянка"? Некоторые считают, что мидьянитяне (из коих происходила Ципора) очень темнокожи и вполне тянут на прозвище "негры". Со своей строны в трактате "Моэд Катан" (16) утверждается, что слово "куши" означает не только "негр", но и "очень красивый": "Как чернокожий человек выделяется среди белых, так и очень красивый выделяется среди обычных людей. И его называют — куши".

Раши также отмечает, что числовое значение слова "кушит" - 736 т.е. тоже самое, что и в выражении "маръа яфет" - "прекрасная видом". Но вместе с тем он понимает значение слово "куши" прямо наоборот, и трактует все высказывания следующим, казалось бы, неожиданным образом: "Из-за своей красоты она была названа "мавританкой", так человек называет своего прекрасного сына "мавром", чтобы дурной глаз не был властен над ним". Это неожиданное толкование слова "кушиянка" между тем очень точно вписывается в общую канву всей этой истории.

Скромность исглаз

В самом деле, этот любопытный обычай - во избежание сглаза говорить слова противоположного смысла - проливает дополнительный свет на всю эту сцену, очень точно выявляет некий духовный фон произошедшего.

За что собственно Всевышний прогневался на Мирьям? Почему вдруг "покрыл ее проказою, как снегом"? Обычно это объясняют тяжестью греха злословия, которое наказывается именно проказой. Между тем очень может быть, что на суровости этого наказания сказался еще один фактор, а именно – скромность Моше. Должно быть, совсем не случайно Тора упоминает в этом месте о том, что Моше был "кротчайшим человеком на земле". Не значит ли это, что Моше признал упреки Мирьям полностью справедливыми? То есть согласился с тем, что он "зазнаётся"? Ведь если вдуматься, то качество скромности в первую очередь как раз и состоит в признании адекватности замечаний окружающих, то есть в признании себя… нескромным!

Когда это касалось других, Моше был беспристрастным и непререкаемым судьей ("Сел Моше судить народ, и стоял народ пред Моше с утра до вечера". Шмот 18:13), но когда дело доходило до него самого, он, по-видимому, не требовал справедливости, а спешил признать правоту оппонента.

Раби Нахман учил, что человеку следует принимать все, даже самые вздорные обвинения, высказываемые против него, как адекватные. Но когда подобная позиция - это не просто упражнение, а внутреннее духовное состояние, то за человека начинает заступаться Бог, как сказано: "Если голоден враг твой, накорми его хлебом; и если он жаждет, напои его водою; Ибо горящие угли собираешь ты на голову его, и Господь воздаст тебе". (Мишлей 25:21-22). И именно в этом контексте понятна крайняя суровость наказания Мирьям.

Но нетрудно заметить, что за этим духовным подходом стоит также и опасение "сглаза". И это, показывает, что, по меньшей мере, в ряде случаев вера в "сглаз" - это не примитивное суеверие, а мудрое и духовно адекватное противостояние греху самомнения и гордыни.

Уверен, что каждому человеку знаком опыт столкновения скакой-то проблемой вскоре послетого, как он проявил искреннюю уверенность в том, что его она коснуться не может!

Итак, прекрасного на вид сына вполне уместно прозвать "мавром". Возможно, вы обидитесь, если его так назовет третье лицо, но сами поступите мудро, занижая степень его внешней привлекательности. И так во всем. Тот, кто горделиво любуется собственными заслугами и достижениями, призывает на свою голову испытания. Похвальбу можно сравнить с прогулкой по темному переулку с карманами, набитыми деньгами. Или иди другим путем, или храни деньги в более надежном месте. Кому нужны лишние неприятности?