Воздушный удар израильских ВВС по арсеналу иранских ракет (согласно зарубежным источникам), нанесенный около двух недель назад в районе Дамаска, подвергся критике со стороны ряда израильских обозревателей и экспертов. Создается впечатление, что критики предпочитают, чтобы ракеты упали на дома израильских граждан вместо того, чтобы взорваться на складах «Хизбаллы» возле сирийской столицы.

Что утверждают критики? То, что мы повторяем известный ритуал точечных ликвидаций в секторе Газа; что речь идет о сизифовом труде; что сирийский народ объединится вокруг Асада против Израиля; что существует опасность вспышки регионального конфликта; что Израиль потерял элемент устрашения, поскольку, несмотря на подобную атаку в январе, иранцы не испугались и продолжают поставки.

На мой взгляд, это ошибочная критика. Она отражает концепцию, осуждающую любой израильский военный акт, всегда предпочитающую «не раздражать врага» – даже тогда, когда риск ясен и оправдан. А если возможно – то и угодить противнику. Я бы хотел подчеркнуть важность недавней израильской атаки (если верить зарубежным источникам), именно с точки зрения концепции устрашения и разведки. Эффект устрашения не создается в ходе одной военной акции – а только в ходе целого ряда разноплановых действий – до тех пор, пока не достигается нужный результат.Когда цель достигнута, и противник устрашен, нет никаких гарантий, что с течением времени, после смены правителей и армейских командиров, когда изменятся геополитические обстоятельства и интересы, эффект устрашения перестанет работать. Эффект, достигнутый в ситуации с «Хизбаллой» в ходе Второй Ливанской войны 2006 года, работающий вот уже семь лет подряд, является однозначным результатом мощных авиаударов Израиля в первые часы войны.Для того чтобы эффект устрашения был действенным, враг должен всегда ясно понимать три момента: мы обладаем мощью, позволяющей нам нанести ему смертельный удар; мы тверды в своем намерении сделать это; и что у нас есть превосходная разведка, которая найдет вражеских лидеров даже в их собственной постели. Все эти три элемента присутствовали в последней акции. Разведка – это еще не все, но она является главным рычагом, приводящим в движение военную операцию. Без нее политическое руководство слепо.Мне кажется, что сегодня, в эпоху виртуальных технологий, разведке принадлежит ключевая роль, которой у нее не было в прошлом. Речь не о разведке, которая анализирует стратегические предпосылки будущих действий. Речь о разведке, которая создает стратегические ситуации. Это возможно благодаря внушительным возможностям взаимодействия между разведкой, со всей ее технологической мощью, и оперативными армейскими силами, действующими с необычайной точностью. Все это было блестяще продемонстрировано около двух недель назад.Амос Гильбоа, "Маарив"