«История движется борьбой. Однако счастливы те возвышенные эпохи, когда над могилами недавних врагов с уважением склоняются головы и знамена. На нашу долю такого счастья не выпало. Тяжкая участь наша – бороться с врагами опасными, сильными, но недостойными: даже именно своей недостойностью особенно сильными» – так почти сто лет назад писал Владислав Ходасевич, одною профетической фразой очертив контур всего ХХ столетия. Мало что переменилось и в столетии XXI. Есть разница между изящным-благородным картелем, адресованным благоухающему кельнской водой негодяю, и утомительной сечей с немытыми от рождения ордынцами. Мы, люди, хочется надеяться, благонамеренные, но втянутые в общественно-политическую деятельность, это различье весьма обоняем. Но в сторону лирику.

Автор этих строк намеренно промедлила с оценкою самого, пожалуй, острого медийного события прошлой недели: дебатам на РСН между израильским публицистом Авигдором Эскиным и вхожим во властные кабинеты шоуменом Максимом Шевченкой. Можно было прокомментировать и по горячим следам, но предпочтительнее показалось сперва притушить собственные эмоции. И ладненько вышло, набежали новые факты нашей жизни, встраивающиеся выразительными обертонами.

Чем, собственно, интересна нам эта схватка? От столкновения медийных фигур порою зависит общественное отношение к важнейшим событиям. К каким конкретно, вроде бы понятно: к военным действиям вдалеке. Так? Нет, не только! Парадокс в том, что на территорию нашей страны тень схватки вполне падает. Гражданин РФ (о вероисповедании покуда промолчим) Максим Шевченко признанно лоббирует в России интересы исламского мира. Гражданин Израиля иудей Авигдор Эскин известен в кругах радетелей русского национального интереса. Ох, как занятно жить на этом свете.

Схватка-то, собственно, вот она.

Кто же проиграл? Эскин шел на риск, в России он – фигура на порядок, на два порядка менее раскрученная, чем Шевченко. Учитывая это обстоятельство – 42% проголосовавших за неизвестного многим сиониста в откровенной кипе – доложу я вам, это приравнивается к блестящей победе. Но проценты процентами, а существеннее, на чьей из сторон нравственная правота. К сожалению, по причине сильного опоздания в студию одного из участников, многие темы не получили достаточного развития. Но работаем с тем, что есть.

Оговорюсь сразу: Эскин на первый взгляд больше переходит на личности. Это не совсем так. Позиция Эскина проста и внятна: если человек, который выступает против его страны, доказуемо лжив насквозь лично, какова цена его политической деятельности? Можно сколь угодно спорить с максимой «лжец не стоит за истину», но право на существование она, безусловно, имеет.

Итак, мы видим, что предъявлены два обвинения. Точнее – обвинений три, но по третьему я, к великому моему человеческому счастью, не располагаю никакой информацией. Зная Эскина, предположу лишь, что бросать подобные обвинения наобум Лазаря не в его манере. Но я намереваюсь говорить лишь о двух.

Как мы видим, обе стороны обвиняют друг друга в «нацизме». Это серьезнее, чем кажется, ибо российская власть поняла наконец, по какой причине у нас все неладно. В лесах под Москвою и по всей стране, оказывается, скрывается четвертое поколение фрицев и гансов, а заправляет всею этой партизанской силищей прямой внук Адольфа Гитлера. Вот отчего закрываются заводы и скисает молоко у коров. Поверив в это, мы не удивимся, что в Совете федерации планируют ввести уголовную ответственность за «использование символики Третьего рейха» и «реабилитацию нацизма».

Так что граждан РФ это остро касается и побуждает разобраться: кто же из спорщиков – нацист?

Обвинения, выдвинутые Шевченкой, в некоей человеконенавистнической идеологии, присущей Израилю, вызывают закономерный вопрос: почему обвиняется не конкретный современный сионизм, а какой-то избытый исторический нацизм? Ой, забыла, гансы-то из лесов новый виток инфляции нам учинили! Но то наши леса, за них Эскин не в ответе. Да очень все просто: обвинитель желает вызвать в прапамяти русской аудитории сожженные деревни, серые бумажки похоронок, блокадные пайки хлеба – и спроецировать этот ряд на образ своего собеседника. Но в чем угодно можно обвинить сионизм – а только не в этом. Поэтому сионизм нам (Шевченкам) неинтересен, обвиняем в нацизме.

Ответ на вопрос – а этично ли все-таки обвинять в приверженности к национал-социализму еврея? – предоставляем найти читателю. В качестве своего личного мнения скажу, что это представляется все же несколько кощунственным.

Занятно даже, что в одном и том же «нацизме» Шевченко, не заморачиваясь, обвиняет и сиониста иудея Эскина, и автора этих строк – русскую христианку. Один у нас с Эскиным нацизм или все же два разных – загадка. Да какое наплевать. Кто с Шевченкой не согласен – тот и «нацист», а дальше идет циничная продуманная игра на блокаде и похоронках.

И цинизм этот – не банальный, он совершенно особенный. Ведь аргументы Эскина куда более конкретны. Эскин ведет речь не об абстрактном человеконенавистничестве, а о прямой приверженности его оппонента памяти дедушки Адольфа. Допустим, Максим Шевченко считает «случайным» совпадением использование песни о Флориане Гейере войсками SS и своими заединщиками по одноименному элитному клубу. Но случайность ли (в наше время интернета любую информацию легче легкого проверить) членство его сотоварищей Александра Дугина и Гейдара Джемаля в «Черном ордене SS» оккультиста Головина? Быль молодцам не в укор, повзрослели-поумнели? Но отчего ж, повзрослев-поумнев, поют именно песню «Флориан Гейер»? Отчего Дугин пишет стихи о «сияющем Гиммлере, восстающем из могилы»? (И уж никак не в юности, во дни интернета опять же, выкладывает на всеобщее обозрение – только недавно удалил.) Отчего под недавним обращением в защиту Гейдара Джемаля стоит подпись Фаузии Байрамовой, открытой поклонницы Адольфа Гитлера и дивизии «Идель-Урал»? Отчего «зигуют», не таясь, на фотографиях, юные кавказцы? Отчего «Майн Кампф» – популярнейшая сегодня книга в Палестинской автономии?

Ответа на все эти любопытные вопросы Максим Леонардович не дает. Что же – не ответил Авигдору Эскину – пусть отвечает, если способен, автору этих строк. Все лучше, чем, получивши жесткую отповедь на подобное же «обвинение» в эфире «Эха Москвы», бегать и повторять его тайком от меня по третьеразрядным сетевым ресурсам.

Пусть отвечает. И пусть не кричит про «стук и донос». Его изобличают открыто, в лицо.

Мы имеем дело с какими-то новыми, необычными тенденциями. Не следует изумляться, следует изучать. А то как бы не вышло, чтоб нацисты сажали нас за «нацизм».

Обвинение в криптомагометанстве, по сути, примыкает к первому. И ответ выглядит столь же неубедительно. Сбивчивая ссылка на некое «благословение». Зачем таковое дано – непонятно решительно. «Ерничающим ваххабитом» назвал Шевченку и Рогозин. «Да мы уж с тех пор помирились!» Как замечательно! Что-то мне не попадалось отзыва Рогозиным своей характеристики назад. Дмитрий Олегович, ау! Вы где-нибудь говорили, что отныне почитаете Шевченку православным человеком? Каялись, что оговорили зряшно спьяну али по злобе? Похоже, что нет.

Какая-то новая идеология родилась в среде тех, кто толкает РФ к «восточному выбору», толкает в объятия исламского мира, мира хаотичного, но единого. В ней переплетено невозможное: Гитлер и Сталин (зря воевали два хороших человека), самый радикальный извод ислама, «черный расизм», русофобия. Основатель клуба «Флориан Гейер» не случайно друг Басаева и Хаттаба Джемаль.

Сцепка же Шевченко–Джемаль – это абсолютный сплав Поклонной и Болотной, твердость которого доказывает одно: интересы исламского мира не совпадают с конфликтными разломами внутри Российской Федерации. Не понимать этого – безумие. Или – предательство интересов страны. Не страны Израиль. Страны с названьем Россия.