Под одной звездой

В недельной главе «Толдот» описывается рождение братьев близнецов Эсава и Иакова: «И настало время ей родить: и вот, близнецы во чреве ее. И вышел первый: красный, весь как плащ волосатый; и нарекли ему имя Эсав. А потом вышел брат его, держась рукою за пяту Эсава; и наречено ему имя Иаков. Ицхак же был шестидесяти лет при рождении их. И отроки выросли, и стал Эсав человеком, сведущим в звероловстве, человеком поля; а Иаков – человеком кротким, живущим в шатрах» (25:24-27).

Как мы видим, оба брата родились один за другим, причем, по-видимому, в течение весьма короткого времени, иначе как бы один мог цепляться за другого? Это значит, что они родились «под одной звездой», что они имели одинаковые гороскопы. Тем не менее, они сильно отличались друг от друга, отличались не только наклонностями, но прежде всего своими судьбами, своими экзистенциальными выборами. Согласно астрологии, у близнецов должна быть одна судьба. Иудаизм с одной стороны гороскопы признает, но с другой - выше все же ставит свободу от этих гороскопов. «Эйн мазаль лэ-Исраэль» - «Нет судьбы у Израиля», сказано в Гемаре. И об этом положении еврейской веры вполне уместно вспомнить в связи с рождением Эсава и Иакова.

Книга пророка Малахи начинается словами: «Разве не брат Эсав Иакову, слово Господа! Но возлюбил Я Иакова. А Эсава возненавидел Я» (Малахи 1:2-3).

Внешний взгляд иногда воспринимает эти слова пророка прямо в обратном смысле, то есть в смысле предопределения: решение, выбор Всевышнего предопределил вечную участь Эсава. Всевышний «возненавидел Эсава», и уже поэтому «возненавидел Эсав Иакова» (27:48) Другими словами, одних Бог определил к жизни, других - к погибели.

Между тем все комментаторы единодушно понимают слова «возлюбил Я Иакова, а Эсава возненавидел» совершенно по-другому, а именно, как следствие свободного человеческого решения: не одно ли происхождение имеют два брата, но дела одного привели его к тому, что Бог его полюбил, а дела другого – к тому, что Бог его возненавидел.

Судьба и свобода

Итак, иудаизм признает свободу самым фундаментальным человеческим свойством. Какие бы обстоятельства не давили на человека, какие бы аргументы не предлагали ему друзья и недруги, - как поступить, решает в конце концов только он один. Рамхаль пишет: «Глубина замысла Творца состоит в том, что человек сам будет полным владельцем своего блага, как в общем, так и в частном… Человек займет именно ту ступень, которую он избрал и на которую себя поставил. И будут в этом Собрании высшие и низшие, великие и малые, но только сам человек явится причиной своего возвышения или принижения, так что у него вообще не будет никаких претензий к другому» (Дерех Ашем 2.7).

Но как этот тезис вяжется с тем, что человек на каждом шагу чувствует свою ограниченность, чувствует, что он поступает вынужденно, что над ним действительно как будто бы «довлеют звезды»?

Вера во влияние «звезд и созвездий», равно как и в общее предопределение и неумолимость судьбы известна всем народам с глубокой древности. "Непреодолимо могущество Рока, - говорит Софокл устами хора, - оно сильнее золота, Арея, крепости просмоленных морских кораблей".

Сенека писал: «Судьбы ведут того, кто хочет, и тащат того, кто не хочет». «Закон судьбы совершает свое право… ничья мольба его не трогает, ни страдания не сломят его, ни милость. Он идет своим невозвратным путем, предначертанное вытекает из судьбы. Подобно тому как вода быстрых потоков не бежит вспять и не медлит, ибо следующие воды стремят более ранние, так повинуется цепь событий вечному вращению судьбы, а первый ее закон — соблюдать решение».

Единственное, что, согласно Сенеке, в этой ситуации человеку остается, это достойно принимать удары судьбы: «Мы не можем изменить мировых отношений. Мы можем лишь одно: обрести высокое мужество, достойное добродетельного человека, и с его помощью стойко переносить все, что приносит нам судьба».

Иудаизм не только считается с гороскопами, но как будто бы и вполне созвучен подходу Сенеки. В самом деле, иудаизм признает, что человек предельно ограничен в своих возможностях, как сказано: «Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом». Или «Кто может приказать, чтобы исполнилось нечто, (чего) не повелел Господь? Не из уст ли Всевышнего исходят бедствия и блага? Что жалуется человек живущий? (Пусть жалуется) муж на свои собственные грехи» (Эйха 3:37-39).

Однако именно потому, что «бедствия и блага» исходят не от судьбы, а из «уст Всевышнего» - лазейка для милости все же всегда имеется. По вере иудаизма, Всевышний может отменять Свои первоначальные решение в соответствии с поступками людей.

Иудаизм согласен с Сенекой в том, что когда человек подчинен ситуации, его свобода в первую очередь проявляется в отношении к этой ситуации, в его стоической позиции. Однако с точки зрения иудаизма, этим дело все же не ограничивается: решения Всевышнего принимаются с коррекцией на принятую человеком позицию. Другими словами, имеется место для обновления, для милости, и сила судьбы оказывается ограничена. Но что самое главное, это сознание придает человеку совершенно другой статус, он чувствует себя посланником, чувствует, что выполняет ниспосланную свыше миссию.

«Созвездия и звезды» даются человеку, как актеру дается роль, но как он ее сыграет, вплоть до вопроса, не будет ли от этой роли отстранен, определяется именно им. Разница между эллинским подходом и подходом еврейским состоит в одной едва уловимой тонкости. Греческая трагедия имеет дело с Эдипом, иудаизм скорее с актером, получившим роль Эдипа.

Причем здесь усматривается даже некоторый двойной смысл. Трагедия состоит в том, что все предопределено, что роль дана изначально, но что это именно роль, роль трагического героя, и тебе ее дано лишь сыграть. Но, по меньшей мере, иногда – как и гениальному актеру – человеку позволяется не только изменить реплику, но и вмешаться в какой-то более общий замысел режиссера. И уж во всяком случае, как актер свободен внутри полученной им роли по-разному к ней относиться, по-разному ее расцвечивать и переживать, так и мы свободны относиться к действительности и наполнять ее новыми смыслами, и это зовется «испытанием».