Чему события Карибского кризиса могут научить нас в свете нынешних попыток остановить иранскую ядерную программу

Приближается 50-я годовщина Карибского кризиса, и в этой связи неплохо бы поразмыслить о том, могут ли сработать те действия, которые спасли мир от атомной войны в октябре 1962 года, в нынешней ситуации противостояния с Ираном, и, если могут то как. Тогда русские переправили ракеты с ядерными боеголовками на Кубу, преследуя двоякую цель – с одной стороны, они стремились удержать США от попыток свергнуть режим Фиделя Кастро силой, а, с другой стороны, хотели помешать развертыванию американских ракет средней дальности «Юпитер» в Италии и Турции. Этот рискованный шаг Москвы, в результате которого, помимо всего прочего, кубинские военные получили кое-какие полномочия, касающиеся запуска своих ракет в случае атаки со стороны американцев, привел к возникновению кризисной ситуации, когда мир в течение 13 дней находился на грани ядерного «Армагеддона».

Все кончилось хорошо только потому, что советский лидер Никита Хрущев проявил готовность вывести ракетные установки с Кубы в обмен на официальное обещание со стороны США отказаться от попыток свергнуть Кастро силой. Предыдущая такая попытка – спонсируемая американцами операция в заливе Свиней, в ходе которой вооруженные отряды кубинских эмигрантов высадились на острове – имела место всего год назад, в 1961 году. Кроме этого, президент Джон Кеннеди тайно согласился с требованием русских о том, чтобы убрать ракеты средней дальности «Юпитер» с площадок, с которых они гарантированно доставали до Москвы. Полвека обе стороны соблюдали условия сделки. Найденное тогда решение, успех которого оказался столь устойчивым, вполне способно подсказать нам пути выхода из другого кризиса, нынешнего противостояния с Тегераном по поводу иранской ядерной программы.

В основе сегодняшнего конфликта лежат три вызывающих озабоченность обстоятельства. Во-первых, во многих столицах разделяют опасения, связанные с тем, что Иран может передать ядерные устройства в руки террористов. Во-вторых, существует возможность того, что «безумные» муллы утратят хладнокровие в случае эскалации кризиса. Наконец, Тегеран вполне обоснованно боится того, что в отсутствие у него средств сдерживания Запад способен развернуть военную интервенцию с целью смены режима, и, естественно, не хочет повторить судьбу свергнутого Саддама Хусейна. Что касается последнего пункта, то президент Махмуд Ахмадинежад уже вкратце обрисовал ситуацию, выступая на мероприятиях, посвященных Дню национальной оборонной промышленности Ирана, когда говорил о необходимости иметь возможности, которые «послужат сдерживающим фактором, позволяющим противостоять запугиванию со стороны надменных и самонадеянных держав». Под этими державами Ахмадинежад, вне всяких сомнений, имел в виду Соединенные Штаты, хотя взаимная антипатия, существующая между Израилем и Ираном, также сильно осложняет вопрос. В основе конфликта, безусловно, лежат взаимные опасения – такой вывод можно сделать, даже исходя из выступления израильского премьер-министра Нетаньяху на сессии Генеральной ассамблеи ООН на прошлой неделе.

Между тем, в случае применения «кубинского решения» для урегулирования нынешнего кризиса есть два варианта возможного развития событий. Первый из них заключается в том, что Тегеран отвергает сделку, по условиям которой США обещают не вторгаться на его территорию (имейте в виду, что Израиль не представляет собой практическую угрозу в плане оккупации и смены режима). Между тем, если режим предпочтет отклонить мирные инициативы, муллы только усугубят свое и без того шаткое положение, утратив значительную часть поддержки среди влиятельных слоев иранского общества, а международное сообщество, напротив, укрепит свои позиции в данном противостоянии. Если же предложение будет принято, возникнут опасения, что внешняя политика Тегерана станет более рискованной и авантюрной, ведь режим получит определенные «гарантии безопасности». В лучшем случае подобный авантюризм не приведет к возникновению значительных проблем, а с теми, которые все же появятся, международное сообщество способно справиться дипломатическими методами или путем специальных операций и различных антитеррористических мероприятий.

На возражения, касающиеся того, что, приняв условия сделки и согласившись на свертывание ядерной программы, Иран будет, тем не менее, тайно разрабатывать атомную бомбу, есть два ответа. Во-первых, дав свое согласие, Тегеран поставит себя под жесткий контроль со стороны ООН, который существенно затруднит все попытки обмануть мировое сообщество. Во-вторых, в случае, если Иран поймают за руку, цена, которую стране придется заплатить, будет весьма высокой, ведь это приведет к наложению еще более жестких санкций и послужит оправданием для использования силы против режима.

Сделка выглядит слишком выгодной для Тегерана, чтобы режим ответил на предложение отказом. Действительно, нет никаких оснований полагать, что, заключив такое соглашение, американский президент в дальнейшем нарушит свое обещание. В конце концов, десять президентов США, сменявших друг друга после Кеннеди, строго соблюдали условия договора 1962 года относительно Кубы. Поэтому можно не сомневаться в том, что десять последующих президентов будут соблюдать условия сделки при заключении подобного соглашения с Ираном.

Привлекательность такой инициативы для иранцев и те обязательства, которые она накладывает на стороны, позволяют предположить, что самым серьезным препятствием на пути ее осуществления, вероятно, станут возражения со стороны Соединенных Штатов и Израиля. В основе нежелания американцев пойти на переговоры лежит инцидент 1979 года, значительно испортивший отношения между двумя странами, когда иранцы захватили заложников в посольстве США в Тегеране. Сопротивление Израиля обусловлено вполне понятной враждебностью по отношению к стране, которая постоянно призывает к уничтожению еврейского государства. Тем не менее, настало время, когда лидерам обеих стран следует тщательно изучить все издержки, риски и положительные стороны, связанные с таким решением. По зрелом размышлении, от подобной сделки можно больше выиграть, чем проиграть.

Да, решение проблемы в «кубинском стиле» способно упрочить позиции Ирана, поднять его вес на международной арене. Фидель Кастро, безусловно, многое выиграл от сделки, позволившей урегулировать Карибский кризис. Муллы тоже извлекут немало пользы из такого соглашения. Однако то обстоятельство, что в этом случае можно избежать превращения Ирана, который многие считают ненадежной страной, в ядерную державу, перевешивает все опасения, связанные с дальнейшим поведением Тегерана после заключения пакта.

Кроме этого, согласившись на подобную сделку, все три заинтересованные стороны улучшат свои отношения с остальным миром. Иран сможет несколько снизить степень той изоляции, в которой он сегодня находится, а Соединенные Штаты и Израиль значительно упрочат свою репутацию. Более того, такое решение способно укрепить безопасность всех трех государств. По-моему, совсем неплохо для нынешнего мира, где доминирует политика с позиции силы, а выигрыш одной стороны означает поражение другой.

Дело за лидером, который способен официально выдвинуть подобное предложение. Фукидид, который отмечал, что путь войны нас заставляют выбирать гордость и страх, наверное, порекомендовал бы нейтральной третьей стороне выступить с такой инициативой, ведь участники противостояния вряд ли ухватятся за вышеуказанную возможность мирного урегулирования. Он оказался абсолютно прав в отношении конфликта между Афинами и Спартой, поэтому его правило, наверное, распространяется и на нынешние отношения между США, Израилем и Ираном.

Однако формулировку Фукидида не стоит считать стопроцентно верной. Мы помним, что Джон Кеннеди сумел преодолеть гордость и страх, когда сделал смелый выбор в пользу переговоров, позволивших ликвидировать конфликтную ситуацию, сложившуюся полвека назад. Сегодня у нас есть шанс выбрать путь, ведущий к миру, повторив его поступок. Нужен только лидер, обладающий дальновидностью и мужеством для того, чтобы сделать первый шаг.

Джон Аркуилла, "Foreign Policy", США