Урок истории

Недельная глава "Аазину" (представляющая собой гимн, воспетый Моше Всевышнему) начинается словами: "Внимайте, небеса, и я говорить буду, и да слышит земля речи уст моих, Польется как дождь учение мое, закаплет как роса речение мое, как мелкий дождь на зелень и как капли на траву. Когда имя Господне произносить буду, воздайте славу Богу нашему. Он твердыня, совершенно деяние Его, ибо все пути Его праведны; Бог верен и нет кривды; праведен и справедлив Он. Погубили себя; они не дети Его из-за порочности их; род строптивый и развращенный. Господу ли воздаете сие, народ недостойный и неразумный? Не Он ли Отец твой, обретший тебя? Он же создал тебя и упрочил тебя! Вспомни дни древности, помысли о годах всех поколений; спроси отца твоего, и он расскажет тебе, старцев твоих, и они скажут тебе". (32:1-7)

Как мы видим, в приведенных словах прославление Единого Бога сопряжено как с обвинением народа в порочности, так и с призывом исследовать "дни древние". И сочетание это, следует отметить, совсем не случайно. Не случайно ниспосланный свыше союз оказался жестко сопряжен с идеей истории, развивающейся на фоне нравственного состояния избранного народа, на фоне его верности и неверности завету.

Бесспорно, что главным признаком еврейской религии является откровение. Среди множества древних философских учений и национальных религий имеются такие, которые как будто бы приближались к идее единого начала, единого Бога. Однако в решающий момент все они как бы по касательной миновали Его. Так в своем знаменитом диалоге "Парменид" Платон высказывает теорию сверхсущего Единого, которому невозможно приписать никаких положительных определений. Это теория в дальнейшем активно использовалась монотеистической теологией, в частности к ней широко обращается Рамбам. Между тем сама по себе эта платоновская идея монотеистической может быть названа лишь весьма условно.

И это понятно. Длятого чтобы хоть как-то узнать вечного личного Бога, необходимо с Ним лично встретиться, необходимо, чтобы этот Бог Сам человеку открылся, а не заочно постигался спекулятивным умом. И тут как раз обнаруживается, что Вечный Бог открывается именно в истории, что Его лицо проступает прежде всего в меняющихся, а не в статических, пусть даже и самых превосходных статических образах. В самом деле, когда читаешь "Эннеады" Плотина (204-270 гг. н.э.), развившего подход Платона и Парменида о Едином, то невозможно отделаться от ощущения, что этому философу был дан опыт общения не просто с каким-то безличным Единым, а с личным Богом - Творцом мира: "Если ты соединился с Ним и достаточно с Ним общался, расскажи другим, если можешь, что есть вышний союз" "Пусть те, кому неведомо это состояние, представят себе по опыту любви в этом мире, какова должна быть встреча с самым возлюбленным существом. Настоящий предмет любви - в горнем мире".

И вместе с тем эта – собственно религиозная - часть наследия Плотина не получила никакого развития. Этот мыслитель внес в культуру одно из самых блестящих и влиятельных философских учений, именуемого неоплатонизмом, однако мистические прозрения Плотина остались его частным делом и не положили начало даже самой невзрачной секте, не говоря уже о религии. Невольно создается впечатление, что статический (или циклически развивающийся) мир - не самая подходящая форма для откровения, для явления живого Единого Бога.

Там, где идея единоначалия сопряжена с идеей неизменного космоса, или космоса, переживающего циклические возрождения и уничтожения (теория "вечного возвращения", равно принятая как в Греции, так и в Индии), там живой Бог никак не просматривается. Открытие личного Бога совпало именно с открытием истории.

При этом история имеет два смысла, точнее два плана, две стороны, а именно: реальные события, действительные человеческие поступки - и их осмысление, их исследование: "Вспомни дни древности, помысли о годах всех поколений; спроси отца твоего, и он расскажет тебе, старцев твоих, и они скажут тебе". (32:1-9) Короче говоря, свободные человеческие поступки напрямую связаны с памятью о них, связаны с развитием, то есть с нравственным ростом (или напротив, не приведи Боже, вырождением).

Божественноеразвитие

Неудивительно поэтому, что и сам Бог - первый историк, о котором мы говорим в Рош-Ашана: ""Ты помнишь содеянных в мире и поминаешь всех созданных издревле. Пред Тобою открыто все сокровенное и множество сокрытого от начала мироздания, ибо нет забвения перед троном славы Твоей и нет сокрытого от глаз Твоих. Ты помнишь все дело миросозерцания, и не одно создание не укроется от Тебя. Все открыто и известно пред Тобою, Господь, Бог наш, Ты провидишь и взглядом проникаешь до конца поколений. Ибо Ты назначаешь пору памяти, чтобы был помянут всякий дух и душа, чтобы вспоминались деяния многие и бесчисленные множество творений".

Средневековая теологическая мысль, подпавшая под влияниенеоплатонизма и других философских учений, признавала историю в отношении творения, но полностью отрицала ее в отношении Творца. Идея статического Божества полностью доминировала среди христианских теологов, и в значительной мере разделялась еврейскими философами. Так Рамбам в "Путеводителе растерянных" (I:2,55) пишет: "Божественность есть абсолютное совершенство, и не может быть в Ней никаких недостатков. И поэтому не может быть в Божественности никаких изменений и никакого развития, ибо если бы было такое развитие и улучшение, то это бы означало, что в предыдущий момент было несовершенство и недостаток, а такого в Божественности быть не может".

Магараль в "Дерех Хаим" (5:6) спорит с подобным пониманием: "Согласно философам, разум и воля составляют сущность Бога, и если изменяется Его воля, то изменяется Его сущность. Взгляд этот очень далек от взгляда религии".

Действительно, каббала сообщает нечто совершенно другое. Согласно еврейскому мистическому учению, всем изменениям в этом мире в той или иной мере предшествуют изменения в самом Боге (учение о сфирот и парцуфим), и что уже совсем поразительно, человеческая, еврейская история сказывается на состоянии самого Божества (учение об изгнании Шехины)!

В своем введении к "Хасидским книгам" Мартин Бубер выражает эту "обратную" зависимость в следующих словах: "Искры света первичного, непосредственно стоящего перед Господом существа, Адама Кадмона, после того, как свет провалился из верхних сфер в нижние и взорвал их, упали в темницу вещей. Божья Шехина спускалась из одной сферы в другую, странствовала и переходила из одного мира в другой, из одной оболочки в другую, пока не добралась до крайних пределов изгнания: до нас. В нашем мире исполняется судьба Бога''.

А рав Авраам Ицхак Кук и вовсе заявляет: "Божественность есть абсолютное совершенство, и не может быть в Ней никаких недостатков. И поэтому никак не может отсутствовать в Ней такая великая и замечательная вещь как развитие и улучшение: ведь если бы в Нем отсутствовало развитие, то сам факт этой стагнации, само это отсутствие развития явились бы несовершенством и недостатком".

Итак, мы видим, что откровение живого Бога неразрывно связано с изменением и развитием, что явление личного Бога немыслимо вне истории.