Несколько слов об обстоятельствах дела. Буалема Сансаля выбрали лауреатом премии арабского романа, однако организовавшие ее вручение меценаты, Совет послов арабских государств в Париже и Институт арабского мира, пересмотрели свое решение, когда узнали, что алжирский писатель принял участие в литературном фестивале в Израиле. Он рассказал о случившемся Le Huffington Post. Как бы то ни было, члены жюри все же собираются вручить ему премию. Церемония состоится 21 июня.

Суди те сами: 22 посла, которые представляют 22 глав арабских государств и бесчисленное множество армейских батальонов, объявили мне войну, пообещав быстро разобраться со мной, потому что я провел четыре дня у друзей в Израиле. И вот у меня отобрали деньги (10 000 евро премии), лишили почетной церемонии, оскорбляли, бойкотировали, грозили новыми санкциями и т.д.

Ну что же, раз война объявлена, то нужно воевать… или бежать на другой край света. Но где бы я был в большей безопасности, чем в Израиле, что еще больше бы усугубило мою «вину»? Наконец, всему свое время. Сейчас нужно оценить ущерб, который нанесли эти господа арабские послы, в чьи обязанности обычно входят мир, сотрудничество, переговоры, тонкие намеки, тайные соглашения, одним словом, дипломатия. Затем, если получится, нужно добиваться компенсаций.

Обратите внимание и на членов жюри. Их 12. Из них хотели сделать острие карающего копья, но они решили поступить по-другому. Так, что же, их могут, как и меня, назвать пособниками сионизма? Вознаградить Сансаля значит вознаградить Израиль, причем не просто Израиль, а еврейский, колонизаторский и оккупационный Израиль. Но-но, присяжных не трогать! Все это известные и видные деятели, свободные мужчины и женщины и в то же время мятежные души, которыми можно быть, если ты и правда свободен. Однако арабские послы вели себя с ними так, словно они сидели в этом жюри, чтобы служить и подчиняться. Все старые традиции арабского деспотизма ударили им в голову. В древние времена наши славные судьи в полной мере испытали бы на себе все прелести телесных наказаний. Но сегодня, после арабской весны, их могут всего-то побить камнями или четвертовать.

Оцените также и предрассудки насчет Франции, традиционной для нее формы литературных премий, а также свойственных французским традициям методов и исконно французского искусства памфлета. Здесь можно и даже нужно говорить обо всем при одном лишь условии, что это будет красиво. Господа послы заслужили бы бурную овацию, если бы перед тем, как отметать независимое решение жюри, они бы написали красивый памфлет с критикой подлого предателя. То есть, меня. Может быть, жюри бы даже его поддержало и, проникнувшись идеей джихада, даже ужесточило августейшее наказание. Бывает, что по-настоящему красивый памфлет, наполненный прекрасными словами и благородными призывами, может подтолкнуть к глупому решению или героическому подвигу.

Взгляните и на этих несчастных арабских султанов и президентов, которые, понятия не имея о том, что происходит в их посольствах в Париже, внезапно оказались в самом центре литературного скандала. Разве они итак еще недостаточно натерпелись от своих народов, избалованных детей и внуков, строптивых генералов? И как все это решить, если левые пришли к власти в Париже?

Наконец, обратите внимание и на этих добровольцев-мясников. Они набежали отовсюду, размахивая тесаками, желая вонзить их в плоть. Это полный бардак, они везде проливают кровь, хотя и нужно признать, что некоторые работают очень умело, они рубят так быстро и точно, что можно ничего не почувствовать. Мне жаль палестинцев, которых эти воинственные дураки впутывают в военные безумства и кровную ненависть. С таким друзьями не нужно никаких врагов. Мы хотим помочь им миром, они хотят помочь им войной… Как тут понять друг друга? Жаль мне и израильтян, которые не умеют ненавидеть с мусульманской широтой и размахом. И себя самого, потому как другие пытаются оправдаться за мой счет. Все это настолько мелко, что можно умереть со стыда.

Так, собственно, и обстоит дело. Можно было поступить просто, но они все усложнили. Можно было поступить по справедливости, а они пошли против совести. Мы надеялись на прогресс, но в итоге получили регресс. Мы ждали праздника, а получили плач и рыдания. Арабский роман - действительно странная штука.

Тем не менее, у этого дела было продолжение: жюри отобрало у послов премию за арабский роман и присудило ее тому, кого само посчитало достойным. То есть, праздник в итоге все же состоялся в присутствии толпы друзей. Хорошо все, что хорошо кончается. Литература - это серьезное дело, поэтому она должна оставаться уделом веселых людей.

Буалем Сансаль, "Le Huffington Post", Франция