"Нет ничего страшнее эфиопского бунта, бессмысленного и беcпощадного!" – мог бы воскликнуть великий русский потомок выходца из Эфиопии, если бы 2-3 июля оказался в Израиле. Толпы чернокожих перекрывали трассы, переворачивали автомобили, орали антирасистские лозунги и поносили израильскую полицию, которая стояла тут же, в сторонке, и понимающе смотрела на происходящее.

Вспыхнуло неожиданно – после случайной гибели 18-летнего Соломона Теко от выстрела полицейского, стрелявшего в землю. Трагическая случайность послужила детонатором для настоящего взрыва эфиопской молодежи, вышедшей на улицу и дружно потребовавшей… Вот тут-то и возникает главный вопрос, так и оставшийся без ответа: чего? Чего потребовали митингующие?

Проблема этого протеста в том, что в отношении эфиопской общины в Израиле начисто отсутствует расовая дискриминация. Отношение раздираемого всеми остальными конфликтами израильского общества к эфиопским евреям всегда было исключительно доброжелательным. Их не коснулась и судьба миллионов вывезенных за океан рабов, потомки которых ныне предъявляют счеты белой Америке. В Израиль они приезжали потомками народа, не знавшего рабства, потомками библейских царицы Савской и царя Соломона.

"Черными" в Израиле всегда называли ультраортодоксов – по одежке, а не по цвету кожи. Ну, в крайнем случае смуглых выходцев из мусульманских стран. "Расистскую карту" в отношении эфиопских евреев не решались разыгрывать даже самые бессовестные демагоги. Просто безнадежно – и у черных, и у белых. Жалко предвыборных бюджетов. 

Напротив, политика израильских властей по отношению к темнокожим соплеменникам основывалась на принципе "корректирующей дискриминации", предполагающей приоритетные условия для выходцев из Эфиопии. Например, доля государственного участия в ипотеке доходила до 97%. Неизменно позитивным было отношение к эфиопам при приеме на работу в государственные и частные учреждения. Какой уж тут расизм!

 

Образ "невинной жертвы" тоже не имел успеха. Как выяснилось, к 18 годам юноша, убитый отрикошетившей пулей, уже был знаком полиции. Да и в момент инцидента он был занят тем, что  с двумя другими сверстниками пытался ограбить подростка. Отвлекся он от этого занятия только затем, чтобы переключиться на полицейского, гулявшего неподалеку со своими детьми. Несмотря на то, что рабочий день у него уже кончился, страж порядка вспомнил о долге и забыл о детях, в которых тоже полетели камни хулиганов. После этого и последовал предупредительный выстрел в землю, так неудачно закончившийся для Соломона Теко.

Последующая попытка выдать эту сцену за подтверждение полицейского произвола также не имела успеха, хотя полицейский произвол в Израиле – тема более чем актуальная. Но в данном случае картина преступления была столь однозначной, что даже опытные израильские правозащитники не нашли прав, которые можно было бы защитить.

Еще одной жертвой неожиданно вспыхнувших беспорядков стал министр внутренней безопасности Гилад Эрдан, один из претендентов на кресло Биньямина Нетаниягу (если подчиненным министра все-таки удастся посадить на скамью подсудимых его начальника). Этот будущий лидер нации мямлил перед телекамерами что-то о понимании чувств и проблем погромщиков и о недопустимости ксенофобии в израильском обществе.

Само израильское общество, сидевшее в это время в тысячах заблокированных на магистралях машин и автобусов, в свою очередь размышляло о чувствах и проблемах полиции, обязанностью которой является пресечение беспорядков, а не сопереживание чувствам и проблемам правонарушителей.

К счастью, пошумев 2 дня, спалив пару неосторожных машин и дюжину примчавшихся на помощь амбулансов, продержав в многочасовых пробках десятки тысяч непричастных к расизму соотечественников, борцы с дискриминацией разошлись по домам, так и не доведя до конца эфиопского бунта, бессмысленного и беспощадного.

Подписаться на "Бесэдер?"