Итак, палестинец Махмуд Катуса, которого первоначально обвиняли в похищении и изнасиловании семилетней девочки из ультраортодоксального поселения, освобожден из-под стражи еще до предъявления обвинения в военном суде. Решение, принятое главным военным прокурором Шароном Афеком, скорее вызывает массу вопросов, нежели дает ответ на главный вопрос: почему расследование было проведено столь небрежно и непрофессионально?

Собственно, на этот главный вопрос и попытался ответить новостной сайт Walla!News. По мнению журналиста Ашера Гальперина, вряд ли можно утверждать, что данное дело отличается особой специфичностью: претензии защиты по поводу неглубокого, невнимательно проведенного расследования высказываются практически по каждому уголовному делу, которое передается на рассмотрение суда.

И тут напрашивается  параллель с делом Романа Задорова, напоминающего многолетний сериал, с одним только отличием, что в данном случае речь идет о реальной жизни, о реальной жертве и о реальном человеке, вина которого до сих пор вызывает споры. Тем более, как подчеркивает журналист,  такая страшная трагедия, как убийство в школе, должна быть расследована самым тщательным образом, с привлечением максимально возможных ресурсов, чтобы по совокупности деталей воссоздать истинную картину преступления и найти настоящего убийцу.

Еще и еще раз, словно в замедленной киносъемке, прокручиваются кадры этой бесконечной истории.

Таир Рада была убита в среду 6 декабря 2006 года. В день убийства Роман Задоров закончил ремонтные работы в школе, где училась Рада. Он ушел из школы около 5:30 вечера, оставив в подвале, где работал, сумку с инструментами и одеждой.

Тело Рады было найдено позже, тем же вечером. На следующий день после убийства Задоров появился в школе вместе со своей женой, - это был четверг, - но не смог забрать свою сумку, так как полиция перекрыла все входы и выходы. В пятницу Задоров снова пришел в школу, и снова вместе с женой, и на сей раз взял сумку. Затем, в тот же день, по его словам, он выкинул штаны, которые были на нем в день убийства, в мусорный бак, расположенный рядом с его домом, потому что, - как свидетельствует он сам, - набрал вес, и штаны ему стали малы.

10 декабря того же года Роман Задоров впервые был допрошен полицией в связи с убийством. 11 декабря его допрашивали по подозрению в причастности к убийству после того, как выяснилось, что он выбросил штаны, которые были на нем в день убийства. Два дня спустя он был арестован, после того, как полиция обнаружила противоречия в его показаниях, а также отметив, что у Задорова с собой был японский нож, который он использовал для рабочих целей, а кроме того, у него дома хранилась целая коллекция ножей. Одежда, обувь и инструменты, принадлежащие подозреваемому, были изъяты; штаны, которые могли бы послужить весомой уликой или – напротив, - свидетельством его непричастности, не найдены по сей день.

Сокамернику-«подсадной утке» Задоров сказал: «Послушай, я знаю, что это проверка. Все эти анализы в лаборатории волнуют меня меньше всего. Самое главное для меня – чтобы нашли эти штаны, на которых нет крови. То есть, я имею в виду, что там почти нет крови. Может быть, какая-то капля, какое-то пятнышко или несколько пятнышек. И это все, собственно, что там может быть»…

Процесс по делу Задорова проходил в окружном суде Нацерета; в частном определении было указано, что, действительно, выглядит странной задержка с поисков штанов, однако это не сыграло определяющей роли при вынесении приговора; учитывая иные обстоятельства дела, Задоров был осужден за убийство, и затем обратился с апелляцией в Верховный суд. Апелляция была отклонена, но не раньше, чем суд высшей инстанции вернул дело в суд Нацерета, чтобы были рассмотрены дополнительные доказательства. И, несмотря на это, до сих пор раздаются голоса, говорящие о целесообразности тщательного рассмотрения других версий, которых полиция по непонятным причинам отмела.

Дело Катуса в чем-то напоминает дело Задорова, а в чем-то и отличается от него. Как и в случае с Задоровым, нынешний подозреваемый так же работал в школе, где училась девочка, но нет никаких доказательств, связывающего его с местом преступления, в отличие от случая с убийством Рады. Катуса не признался в инкриминируемых ему преступных действиях, в отличие от Задорова. Однако, с другой стороны, жертва  преступления – семилетняя девочка - опознала его, как человека, который напал на нее, и здесь мы сталкиваемся с некоторыми сложностями в построении доказательной базы по данному делу.

Следует обратить внимание на то, когда именно главный военный прокурор принял решение прекратить судебное разбирательство – то есть, еще до того, как Махмуд Катуса должен был отвечать на выдвинутое против него обвинение. Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает, что в случае, если «прокурор отказывается от обвинительного заключения до того, как ответчик ответит на выдвинутое против него обвинение, обвинительное заключение должно быть отозвано». А если бы судебное слушание было проведено, то его результатом могло быть оправдание подозреваемого и прекращение расследования его причастности к преступлению. Отказ от предъявления обвинительного заключения на данном этапе поможет продолжить расследование и провести дальнейшие следственные действия по делу, что позволит принять судебное решение, подкрепленные надежными и более вескими доказательствами.

Доказательная база, собранная по делу, нам пока не предъявлена, и вряд ли можно сделать какие-то выводы, сказать, что сделано, а что не сделано. Из решения, принятого Шароном Афеком, явствует, что было бы целесообразно провести более тщательное и всестороннее расследование до того, как будет подано обвинительное заключение.

Нет никаких сомнений в том, что возникшая ситуация позволяет подробным образом заново изучить дело, а также заняться сугубо профессиональными взаимоотношениями между следственным подразделением и военной прокуратурой, а также извлечь необходимые уроки.

В любом случае, надо отдать должное главному военному прокурору, который принял верное решение, не дожидаясь, пока проколы, допущенные во время расследования, как зияющие прорехи, обнаружатся в ходе судебного разбирательства.

Обвинения, базирующиеся на показаниях жертвы без убедительных выводов криминалистов и строго выверенной системы доказательств, всегда кажутся неубедительными. Именно по этой причине необходимо провести доследование, чтобы собрать дополнительные доказательства.

«Хотя прошло время, но в ту эпоху, в которую мы живем, когда каждый из нас оставляет зафиксированные следы на каждом шагу, можно найти доказательство того или иного преступления даже по прошествии  лет. Следовательно, есть надежда, что концентрация следственно-розыскных усилий, которые будут предприняты для раскрытия этого дела, приведут к истинному преступнику», - заключил свою публикацию Ашер Гальперин.

Не касается ли все сказанное и дела Задорова?