16 июня во всем мире поклонники великого ирландского писателя Джеймса Джойса отмечают День Блума – Блумсдэй. Он назван так по имени Леопольда Блума – главного героя романа "Улисс", одного из важнейших произведений мировой литературы, которое без преувеличения можно назвать культовым.

Собственно, Bloomsday – это и есть своего рода культ, довольно строго регламентированный обряд. Его участники переодеваются в костюмы начала ХХ века, готовят себе блюда, которые ели герои "Улисса", читают отрывки из романа. Главный праздник, разумеется, проходит в Дублине, по улицам которого 16 июня 1904 года странствовал Леопольд Блум. Праздничная атмосфера царит в этот день и в итальянском Триесте, где Джойс начал писать "Улисса", и в венгерском Сомбатхее, где, как сообщается в романе, родился отец Блума – Рудольф Вираг. И в десятках других городов мира на всех континентах 16 июня у сотен людей праздник. "Улисс"- роман, написанный по-английски ирландским писателем в Италии и Швейцарии, изданный впервые во Франции. Казалось бы, при чем здесь евреи?

Самый простой ответ заключается в том, что дублинский Одиссей Джеймса Джойса, Леопольд Блум – еврей, пусть и крещенный. Хотя это решение автора "Улисса" выглядит немного странно. В 1904 году в Дублине насчитывалось лишь две с половиной тысячи евреев в то время, как население города составляло около четверти миллиона. Многие исследователи творчества Джойса пытались разгадать, что означает еврейское происхождение героя его романа. Сам писатель в ответ на вопрос, почему он сделал Блума евреем, кратко бросил: "Потому что он им был". Известно, что у Блума был реальный прототип, один из еврейских знакомых Джойса, также имевший еврейские корни. Но этим, разумеется, дело не исчерпывается. В перенасыщенном знаками и символами романе еврейское происхождение его героя имеет множество дополнительных смыслов.

Главный из них – чужеродность Блума в окружающем его мире. Он такой же, как все, и все-таки другой. Блум – крещенный, но, когда кошка мяукает, услышав запах свиной почки, в его голове мелькает мысль: "Говорят, они не едят свинину. Кошер". Внимание Блума привлекает то, что другие дублинцы даже не замечают. "Он зашагал обратно по Дорест-стрит, углубившись в чтение" – газеты, в которую мясник Длугач заворачивал сосиски. Там рассказывается про образцовую ферму на берегу Кинерета, где можно создать идеальный санаторий, про общество плантаторов – правда, его название Джойс приводит в искаженном виде – "Агендат нетаим" вместо "Агудат нот’им". Кроме того, в действительности эта организация была создана год спустя после дублинской "одиссеи" Леопольда Блума – в 1905. Но это все-таки не более, чем детали. Главное, что это интересует героя "Улисса" по-иному, нежели других жителей Дублина.

Кроме того, как отмечают многие исследователи, параллель судеб и сходство характеров ирландцев и евреев – одна из главных сквозных линий романа. Сам Джойс в Европе чувствовал себя изгнанником, частью рассеянного по миру народа. Великий голод, разразившийся в Ирландии в 40-х годах XIX века, вынудил миллионы людей покинуть родину. С 1840 по 1901 годы население острова сократилось вдвое – с восьми с половиной до четырех миллионов человек. Только в США за это время эмигрировали 5 миллионов ирландцев. Джойс покинул Ирландию в 1904 году – в том самом, в котором происходит действие "Улисса". В романе он запечатлел Дублин таким, каким запомнил его в возрасте 22 лет. И запомнил он город очень хорошо – Джойс утверждал, что по его тексту можно было бы восстановить Дублин в случае его разрушения.

Таким образом, понятно, почему многие ирландцы в начале ХХ века ощущали общность судеб с народом Израиля. Примерно в то же время эту общность ощутили и евреи. В борьбе ирландцев за независимость они увидели для себя воодушевляющий пример. И некоторые ирландские евреи стали участниками этой борьбы.

Оптик Морис Соломонс в начале ХХ века был заметной в Дублине фигурой. Его жена Роза была поэтессой, в их доме бывали многие представители ирландской богемы. Джойс упоминает его имя в десятом эпизоде "Улисса": "Шагая мимо отеля Финна, Кэшел Бойл О’Коннор Фицморис Тисделл Фаррелл уставил рассерженный монокль поверх экипажей на голову мистера М. Соломонса в окне австро-венгерского вице-консульства".

Сын Мориса, Бетэль стал первым евреем, получившим специальность акушера-гинеколога в дублинском Тринити-колледже. Он был прекрасным спортсменом и выступал за сборную Ирландии по регби. Его знали в Дублине очень многие, в том числе, участники подпольных вооруженных группировок. Среди них Бетэль был известен как горячий сторонник независимости Ирландии.

Его старшая сестра Эстелла была талантливой художницей. Она училась мастерству у ведущих ирландских живописцев, ее работы включались в экспозиции многих престижных выставок. В 1918 году Эстелла вступила в подпольную группировку "Союз ирландских женщин", принимавшую участие в вооруженной борьбе против англичан. Ее студия в центре Дублина использовалась как явочная квартира боевиками Ирландской республиканской армии.

Еще один ирландский еврей, Роберт Бриско, стал видным участником повстанческого движения. Он родился в 1894 году в семье эмигранта из литовского местечка, бежавшего из Российской империи от погромов. В 1917 году Бриско начал заниматься закупками оружия для ирландских повстанцев в Германии, Бельгии и Нидерландах. Спели подпольщиков он был известен как "капитан Свифт". Британские спецслужбы не обращали на него внимания, не допуская даже мысли о том, что еврей может помогать "католическим фанатикам".

После обретения Ирландией независимости Бриско занялся политической деятельностью. Во время Второй мировой войны, будучи депутатом парламента, он помогал евреям получить ирландские въездные визы, вопреки официальной политике своего правительства. В 1956 году он стал первым евреем – мэром Дублина.

Лидеры еврейских подпольных организаций в Эрец Исраэль видели в успешной борьбе ирландцев за независимость пример для подражания. Командир ЭЦЕЛЬ Менахем Бегин и основатель ЛЕХИ Авраам (Яир) Штерн тщательно изучали опыт Ирландской республиканской армии. Командир ЛЕХИ Ицхак Шамир взял себе подпольную кличку "Михаэль" – в честь одного из лидеров ирландских повстанцев Майкла Коллинза.

В 1938 году в Дублин приезжал Зеэв Жаботинский – специально, чтобы ознакомиться с опытом борьбы против англичан. Его инструктировал сам Роберт Бриско. Спустя 10 лет Бриско встретился в Париже с Бегином. Это произошло вскоре после расстрела "Альталены", когда молодое еврейское государство все еще балансировало на грани гражданской войны. Бриско убеждал Бегина отказаться от мысли о вооруженной борьбе с правительством Израиля и призывал сосредоточиться на политической деятельности. Впрочем, Бегин тогда и сам склонялся к такому решению.

Джеймс Джойс политикой интересовался очень мало. То же самое можно сказать и о главных героях "Улисса". Лишь несколько раз в сознании Леопольда Блума мелькают имена участников борьбы за независимость Ирландии, к которым он, судя по всему, относится достаточно равнодушно. Встреча с посетителями паба, угрюмо набирающимися пива и озабоченными судьбами своей страны, заканчивается для героя романа печально. Патриоты обвиняют во всех бедах Ирландии англичан и евреев, и кидают вслед уходящему Блуму пустую пивную банку.

День Блума – совсем не чужой для еврейской страны праздник. Ведь, как следует из "Улисса", все связано в этом мире – и дублинская "Одиссея", и подпольная кличка Ицхака Шамира.

Блумсдэй отмечается и в Израиле, пусть и небольшой группой людей. Каждый год 16 июня израильские поклонники Джойса собираются, как правило, в каком-нибудь пабе и читают отрывки из "Улисса". Величайшего романа ХХ века, который, как считается, нельзя понять, читая, а только перечитывая.