25 мая в Тель-Авиве прошел бурный митинг «Щит для демократии», собравший почти сто тысяч участников. Мероприятию предшествовала активная кампания в соцсетях, где оппозиционные политики разъясняли, какую опасность для демократического устройства государства несет возможное предоставление Нетаниягу иммунитета от судебного преследования и его намерение ограничить полномочия Верховного суда. На митинге Бени Ганц сообщил, что создает новую партию, которая будет защищать израильскую демократию и ее институты (разумеется, от Нетаниягу).

Не вызывает удивления, что десятки тысяч людей по первому зову бросаются на защиту самого ценного общественного достижения. Также неудивительно, что левые политики берут на вооружение эту чрезвычайно выигрышную тему. Для современного общественного деятеля нет хуже обвинения, чем прослыть врагом демократии.

И все же – что мы называем израильской демократией? Что именно собралась защищать оппозиция и ее сторонники на площади?

Происходящее сейчас напоминает недавние дебаты по поводу Основного закона о национальном характере государства. Их участники, какую бы позицию они не занимали, рано или поздно упирались в тот факт, что демократия в Израиле не такая, как, скажем, в Швейцарии или в Канаде. Формально, если иметь в виду выборную многопартийную систему, то мы – демократия (как, впрочем, и Иран, и Афганистан, и та же Турция, с лидером которой в последнее время любят сравнивать Биби его противники). Но все же у нашей демократии очень своеобразный акцент. И появился он не из-за Нетаниягу и не из-за многолетнего правления правых, а заложен изначально, при создании государства.

Прежде всего, не может быть образцом демократии страна, которая практически непрерывно ведет войну. Мы вынуждены содержать огромную армию и каждый гражданин (с определенными исключениями) обязан в ней отслужить, а потом являться на резервистские сборы. Обязательная армейская служба уже отчасти нарушает права человека, точнее, право выбора. У израильской молодежи такого права – служить или не служить – нет.

Здесь, конечно, сразу же возникает вопрос об ультраортодоксах, которые в армии не служат, причем – пока еще – на законных основаниях. Целая прослойка населения освобождена от обязанности, которую несут все граждане страны, что, безусловно, не согласуется с демократическим принципом равенства. Призыв харедим на армейскую службу – лишь часть огромной проблемы, связанной со взаимоотношениями религии и государства, которые у нас не отделены друг друга. Это порождает массу особенностей нашей специфической демократии.

Страна живет по еврейскому календарю и отдыхает по еврейским праздникам. Целым отраслям нужно специальное разрешение, чтобы работать в шабат. Государственные учреждения обязаны соблюдать кашрут. Возможность людей вступить в брак, развестись, быть похороненными регулируется Главным раввинатом. Большинство ультраортодоксов не работает, не служит в армии, не платит налогов, получает пособия от государства – и при этом навязывает остальному населению свои правила. Демократия? В ТАНАХе не упоминается. Именно так звучал один из аргументов при утверждении закона о национальном характере.

Часть законодательства Израиля до сих пор опирается на положения раввинистического иудаизма. Галахический закон ущемляет права сексуальных меньшинств и женщин. Конституции в Израиле, как известно, нет, но плохо даже не это (нет ее и в Англии), а то, что многие считают ее ненужной – мол, и так все устроено правильно. Точнее, правильно для нас, израильтян.

Главное обвинение в адрес премьера – его попытки контролировать Верховный суд, что нарушает основной принцип демократии о разделении ветвей власть. Но до сих пор судебная «ветвь» так активно вмешивалась в государственную политику, что были все основания говорить о контроле суда над правительством. Это тоже выглядит не слишком демократично.

И наконец, Израиль всегда позиционировал себя как еврейское государство, со всеми вытекающими последствиями для граждан-нееврев. Национальное государство с точки зрения демократии – нонсенс. Само сочетание национального и демократического кажется невероятным, как соединение воды и масла – но нам это удалось.

Так есть демократия в Израиле или нет? Разумеется, есть, но своя, израильская. Многое в ней стоило бы изменить и подправить, но мы не можем полностью отказаться ни от еврейского характера государства, ни от иудаизма, ни от военизированного общества. Если подгонять Израиль под западный стандарт, то он действительно потеряет свою идентичность. Поэтому, когда массы по призыву политиков встают на защиту демократии, им стоит хорошо представлять себе, о чем идет речь. Возможно, они собираются защищать то, чего нет.