"Сирия полностью разрушена. На ее восстановление уйдет не меньше 250 млрд. долларов. Никакие беженцы, разумеется, туда возвращаться не собираются - кроме тех, кого насильно вернут обратно из Ливана или из Иордании. На сколько лет затянется процесс восстановления и нормализации - тоже непонятно. Возможно, должны пройти еще восемь лет, чтобы там забрезжил хоть какой-то свет надежды".

Это - оценка Кирилла Семенова, директора Центра исламских исследований института инновационного развития, эксперта российского Совета по международным делам. Противостояние всех со всеми в Сирии, отсчет которого ведется с 15 марта 2011 года, унесло за эти 8 лет жизни примерно 400 тысяч человек.

- При этом не исключено, что там возникнут предпосылки для нового коллапса и социального взрыва, - сказал Семенов в интервью "Деталям". - Тем более, что до сих пор оттуда не изъят, хотя и сильно ослаблен, такой детонатор, как "Исламское государство". Исламисты располагаются в районах, находящихся под властью Башара Асада: на стыке провинции Дейр-эз-Зор и провинции Хомс. Они, безусловно, ослаблены, но еще не сказали своего последнего слова.

- Что в лозунгах ИГ привлекало к ним не только жителей мусульманских стран, но даже европейцев?

- Тут надо говорить о тонком, умелом расчете. Восхождение ИГ было вызвано отнюдь не идеалистическими порывами, они точно знали, что надо "продавать" широким массам, что предложить аудитории, дабы та наверняка за ними последовала. Это не было призывом в пустоту, это не было призывом просто к "умме" (весь исламский мир, вне зависимости от стран, границ, национальностей - прим. "Детали"). Их пропагандистская машина обратилась к конкретной группе - с конкретными лозунгами. Как и ожидалось, отклик был получен, и представители именно этой целевой группы стали перебираться на территории, контролируемые ИГ.

Обратите внимание на пропагандистские приемы. Все эти видеоролики с показательными казнями вызывали отторжение у части мусульманского сообщества. Но в то же время они точечно били по участкам мозга тех, у кого должны были не просто вызвать одобрение или симпатию, а стать побудительным мотивом. То есть подтолкнуть их влиться в ряды ИГ и взять оружие в руки.

- Кто мог придумать и разработать всю эту "рекламную кампанию"?

- Это - самая большая загадка. "Исламское государство" в Ираке до и после того, как оно приступило к масштабным операциям против Мосула и другим серьезным акциям - это как будто два разных образования! Будто вдруг был задуман ребрендинг всего проекта.

Поскольку точной информации нет, говорить на эту тему сложно, потому что неминуемо можно соскользнуть в разного рода спекуляции. Не думаю, что это рука России или США. Скорее всего, это были внегосударственные структуры, связанные с большими деньгами, которым в определенный момент стало выгодно происходящее в Ираке.

Аль-Багдади был, скажем так, формальным лидером. "Исламское государство" оказалось сильно и тем, что управлял им коллективный орган - Шура, и потеря руководителя не погубила эту организацию, поскольку это - серьезный и достаточно продуманный проект.

Некоторые считают, что важную роль на определенном этапе сыграло и сращивание джихадистско-салафитского и баасистского элементов, когда шли бои за Фаллуджу во время американского вторжения в Ирак. Тогда Фаллуджу защищали джихадисты из "Аль-Каиды", а вместе с ними действовали отряды БААС, поддерживавшие Саддама Хусейна. Предполагается, что благодаря этому слиянию, джихадисты смогли впоследствии получить доступ ко многим наработкам и идеями, которые до того родились в недрах баасистского режима - и использовались им. Идеология ИГ оставалась, безусловно, джихадистско-салафистской и, тем не менее, их значительно усилило присоединение офицеров БААС, активитов БААС, и даже спецслужб БААС. Все они стали тесно взаимодействовать с ИГ.

- Если говорить о религиозной направленности ИГ, можно ли их отнести к хариджитам?

- Я бы взял это слово в кавычки, потому что ранние хариджиты - это принципиально иное явление. Хотя в суннитской среде ИГ принято считать хариджитами, это все-таки не классические хариджиты. Но, тем не менее, они появились из недр суннизма, как и сам ваххабизм имеет основу и корни в Ханбалитском суннитском махзабе (приверженцы мазхаба называются ханбали́тами. Одна из четырех каноничных правовых школ - мазхабов - в ортодоксальном суннитском исламе - прим. "Детали"). Это, безусловно, идеология, наиболее близкая к той, которую исповедовал Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб в XVIII веке - жесткая, непримиримая, авторитарная.

- Что лежит в основе этой идеологии?

- Если упростить, то непримиримость к любым проявлениям инакомыслия, в том числе в вопросах теологии, морали и других. Когда за любое отступление от идеологических канонов мусульманин объявляется еретиком, обвиняется в неверии и превращается в муртада (вероотступника). При этом он оказывается в куда худшем положении, чем верующий христианин или верующий иудей. Так вот, ИГ многих своих соплеменников считало муртадами. Точно так же Аль Вахаб, которому они поклоняются, во время существования первого саудовского государства обвинил в неверии всю Османскую империю вместе с ее жителями.

- Можно ли считать ИГ сторонниками социальной справедливости?

- Они, действительно, первое время пытались соблюдать этот принцип, распределяя - в более или менее равной степени - доходы, которые они получали в качестве военных трофеев, или от контрабанды нефти. Но это больше использовалось в показательных целях и не продолжалось долго. Когда доходы ИГ стали таять, ни о какой социальной справедливости уже не могло быть и речи. А когда коалиция перешла в наступление против ИГ, были свергнуты и все их социальные проекты.

- Что представляет собой эта группировка сегодня?

- Конечно, они уже не те, что восемь лет назад. В некоторых регионах планеты метастазы "Исламского государства" еще не удалены - к примеру, в Афганистане или в Нигерии. То есть там, где есть для них определенные предпосылки и ниши. В Афганистане, скажем, это иностранные боевики, которые поссорились с талибами - узбеки, таджики и прочие. Они недовольны политикой Талибана, будучи радикалами, настроенными куда воинственнее, чем Талибан. Им его политика кажется излишне мягкой. Им не нравится, что Талибан ведет переговоры с американцами, что его представители едут в Москву.

Если же говорить об ИГ, как о проекте в целом, то он, безусловно, себя изжил. Он был привлекателен для тех мусульман, которые поддались на пропагандистские уловки, веря, будто появилось некое идеальное государство. Или квази-государство, но с атрибутами государственности, владеющее большими территориями… А сейчас это все исчезло, и вместо похода на Рим, который обещал им аль-Багдади, ИГ вернулся к партизанской войне. И сразу растерял свое преимущество, став похожим на "Аль-Каиду". Но она-то сохранила свои позиции! Как была подпольной террористической организацией, так и осталась. Получилось, что "Исламское государство", пережив небывалый взлет, теперь камнем несется вниз. Его бывшие сторонники разочаровались в нем, поскольку оно не смогло, по сути, достичь ни одной из заявленных целей. Не то, что освободить Мекку, как ИГ в свое время грозился - но даже подойти близко к Дамаску или взять Багдад.